Статья  А.  Малера «Постсекулярность  и  язычество» http://www.russ.ru/pole/Postsekulyarnost-ili-yazychestvo…  Глобальная     по  сути  своей   проблематика…   Но    звучит   предельно   актуально.

  Говоря  о   особенностях  возрождения   христианства  в  России,  А. Малер  подчеркивает,  что  оно  у  нас  сегодня   «открывается  как  новость».  А  это  « способствует привлечению  неофитов» -  обеспечивает особую  активность  Церкви.   Поэтому   в  России   постсекулярная  эпоха  может  стать   не  пассивным  возвращением,  а  именно  возрождением,  обновлением.  Такие надежды  в  тексте  А.  Малера несомненно  прочитываются,  но  главная    российская особенность,  с  которой   связываются  одновременно  и   возможные  преимущества  России  и  основные  для  нее   опасности,  заключена,  по  мнению  А.  Малера,  в  другом  -  в   характере   той секуляризации,   что  имела  место   в  России.

  Она  была «  не  либеральной,  а  советской».  Потому в  России и  сохранилось  большинство  -  абсолютное   большинство,  как  подчеркивает  А.М  -  которое   , «может быть, не столь религиозно, но оно лишено той варварской «толерантности», которая уже не одному поколению навязывается на Западе.»    Поэтому  «Россия в XXI веке(и) обладает реальной возможностью стать тем самым полюсом европейской христианской цивилизации, которая сохранит её идентичность и ответит на религиозный вызов остального мира своим собственным религиозным ответом»..

      Нельзя  не  обратить  внимание   и на  приведенные  в  связи  с  этим   суждения   А.Малера  об  исторической    роли «сергианской» и «никодимовской» политики Церкви.  И  в  самом  деле,   эта  политика   с  каждым  годом  все   более  и  более  предстает  не   в  качестве   жалкого     отступления,  а в  качестве   блестящего     стратегического  маневра. Маневра,  между  прочим, очень  русского  и  чрезвычайно  напоминающего   великий   кутузовский .  « Война  окончена  в  виду   полного   отсутствия  неприятеля» -   писал   императору  Кутузов   из  Вильно   уже  в  конце   декабря  1812. Всего лишь     через  три  с  небольшим  месяца  после того  как  западноевропейская   орда   ввалилась  в   Москву. Что-то  подобное  совсем  скоро   можно  будет,  возможно,   сказать и  о  русском   секуляризме   -  война окончена  в  связи  с  полным  отсутствием   неприятеля...

   Однако  вернемся  к  главному  в  анализе  А.  Малера  -  к  тем  опасностями,  что  подстерегают  Россию    на  постсекулярном  пространстве.

    А.  Малер говорит  о  неоднородности  современной  русской  Церкви, о  существовании  в  ней  достаточно активного  движения, даже  не  движения ,  а   «определенного религиозно-политического  настроения»,которое   отказывается от  универсальности  православия  и  его ориентированности  на  личность  и    сводит  фактически   его до   некой «этнорегиональной  традиции» «с весьма специфической картиной мира, больше напоминающей воинствующее манихейство и оккультизм с элементами зоологического национализма, который парадоксально сочетается с «евразийским» гиперэкуменизмом, а также элементами царебожия, которое причудливо сочетается с мистическим народопоклонством.»

    С     зыбкостью,  расплывчивостью  границы  между   самим Православием  и   его  эзотеризированной,  оязыченной  -  постмодернисткой  -   схемой   и  связывает   А.Малер   главные   опасности  постсекулярной   эпохи.   Можно   не  соглашаться  с  тем,  как  он      объясняет  природу   этой  расплывчатости  -  с   его пониманием   Постмодерна (ПМ)      как  автономного   и   самоценного    этапа  развития    европейской    цивилизации,  с его  нежеланием   принять  ПМ    в  качестве   патологической  мутации    Модерна(М)  .

   Такое  понимание,  однако,  не  в коей  мере  не   снижает  важности   мысли    А.  Малера о  том,  что  ценностный    релятивизм   Постмодерна  поразил  и  религиозное  -  мистическое  -    сознание.  И     тем самым   заблокировал        любой ценностный   универсализм,  а  значит  и  простое,  без  осложнений,  возвращение к  традиционным  формам. Но  это  понимание , несомненно,  будет осложнять  выбор  практических  средств.  Одно  дело,  когда  перед  тобой   естественная форма,  от которой  просто  некуда  деться  и  приходиться  к  ней   лишь приспосабливаться.   Другое  - когда   ты   сталкиваешься   с   болезнью,   когда  требуется  искусная  терапия  прежде  всего.

   Однако,   сам   диагноз ,  поставленный  А.  Малером,  приемлем   и, видимо,  вполне  адекватен:  постмодернистское   ценностное  разупорядочивание  не  может  не   затронуть  и  религиозное  сознание, И   потому  в   условиях  возвращения  к   традиционным   формам ,  в  условиях десекуляризации  возможны  самые  дикие,  самые  зловещие  и неожиданные   мутации,  к  которым  над  готовится,  и  для  которых  надо  загодя   готовить   противоядия. 

   Здесь  особенно  понятными  становятся   издержки   разделяемого  А.Малером  понимания  связки  М-ПМ.  Ведь  в  случае,  если ПМ  -  самостоятельный  этап, статус традиционных  форм    понижается    мгновенно и  существенно -  любая  постмодернизированная  форма   оказывается равной  по  статусу.  Ведь  благодаря именно   резким  границам   в  триаде ( Традиция-M-ПМ)  закрепляется  у  ПМ    право  на  безусловную     блокировку  и традиционного  и   модернистского ценностного универсализма. А   социум  лишается  права  на   процедуры  лечения.

   Совершенно   справедлива   малеровская  критика  консервативной  христианской мысли,  которая,   утюжа     идеологию   Просвещения,  выкидывала  вместе  с    секуляризмом     и     ценностный   универсализм.  Но   если  разобраться,  то   подобная   процедура была возможна  именно  потому ,  что   в  мировоззренческие    модели    был    заложен   резкий    разрыв   между   Т  и  М,  который   спустя    определенное  время    и   был   воспроизведен   в  новой  качественной  форме    как   разрыв   между     М  и  ПМ.      И    действительно,   христианство, вряд ли   достигнет  полноценного    духовного реванша   в    постсекулярном   мире,  а   будет  лишь    терпеться   в нем,  подобно  одному  из…      Если  не  произойдет коренного переосмысливания  парадигмы   Т-М-ПМ.

          Государственные  умы   наши       в  своем   развитии  вряд  ли  в  ближайшие  два- три   поколения     до   подобной  проблематики   дошлепают.     И  никто,  пожалуй,  кроме  жаренного   петуха  этого  движения,  увы,  не  ускорит.