ГЛАВНАЯ

ДНЕВНИК ПОЛИТ. КОММЕНТАРИЕВ

ДНЕВНИК ЛИТ. КОММЕНТАРИЕВ

ДНЕВНИК ФИЛ. КОММЕНТАРИЕВ

МОЙ БЛОГ В ЖИВОМ ЖУРНАЛЕ

 

             И все   равно : Делягина ­-- в премьеры 

       (   итоги  выборов   парламентских на пороге президентских).

Хотя  перед   выборами  в парламент  и  предрекали    инерционный  сценарий,  мы   тем не менее вновь  оказались  в  расщелине  под названием   «смена эпох».  Часы либерализма свое отбили, в виде фарса повторив суицид коммунизма»— « наступает новая политическая эпоха»"…

Последняя  фраза   выпала  из уст оного из  префектов президентской  администрации, ставшим в одночасье нашим  всем в политике — и факиром, и невольным каменщиком политической  системы и ее  инквизитором.   Как все-таки сильно  у нас стремление  непременно    быть « под  влиянием» — под каким-нибудь  знаком зодиака,  под какой-нибудь обезьяной из  восточного  календаря,  какой-нибудь заполошной звездой эстрады, каким-нибудь  мелким  бесом от  литературы, кинемотографа, телевидения  и  уж  в  совершенно обязательном  порядке  —под дланью очередного кардинала-политтехнолога….

 Что хотите   со мной делайте, но  не  почувствовал  я на  себе влияния политтехнологий  и всюду проникающих щупальц г. Суркова.  Предвыборные дискуссии    и  на НТВ  и  даже  на РТР явно  работали  против «Единой России».   Своим пижонским  отказом  от участия в дискуссиях, от  публичного  изложения  своей  позиции эта  эрзац-партия,  вне  всякого сомнения, настраивала против себя —без  В. Путина  она, возможно, и  не переползла  бы  через пятипроцентный барьер.   Бесконечный рейтинг действующего   президента  просто нашел еще  одно   свое  воплощение — зафиксировался не  только в   таблицах   социологических опросов, но  и в  списках  депутатов государственной Думы.

Победа  «Единой  России»  ничего, кроме доверия  к  действующему  президенту  не  выразила, а  все  новейшие политические  тенденции отразились, как  и положено,  в   самых  подвижных  зонах —   на  краях: триумфальное  шествие «Родины» на  одном  краю и  усыхание либерализма ( в евро-американской  упаковке ) на  другом. Конечно, проще  всего  свести   итоги  парламентских  выборов к «победе почвенничества» и  сделать  вывод о полной несовместимости России и либеральных  идей. Однако либералы  увяли вовсе не  потому, что либеральная  идея   не для России, а  потому, что   упорно не  желали  признавать, что  России   нужна   не  просто  либеральная  идея, а  российская  либеральная  идея (равно как  не просто  левая   идея, а  российская  левая   идея ).В  России ничто универсальное  не  проходит – этот   основной   итог ее  истории  пора, наконец, начать замечать.

 Успех  же « Родины»  это  вовсе  не прорыв к  власти (к сожалению,  оба ее  лидера всё оценили  именно  так  и   тут же  начали   расширять     плацдарм, что  закончилось  тем, чем  только  и  могло  закончиться  —   склокой),  а  попытка ( общества прежде  всего)  вернуться   к    социал-демократической  идеи   и  сформулировать  ее   на российский лад.  Если     нынешние лидеры фракции  «Родина» хотя бы  почувствуют  это, откажутся от    необоснованных,  преждевременных попыток  определять  непременно  многое  в политике    и  найдут  в  себе  силы  для конструктивного взаимодействия друг  с другом  (прежде  всего через акции  в парламенте   и скоординированные действия  в  СМИ), то та   механическая  смесь патриотизма и  социализма, которую  мы  сейчас имеем в  лице  «Родины»,  может  со временем и превратиться  в  твердый  раствор —  в российскую  социал-демократическую партию. Только при благоприятных обстоятельствах ( если лидеры  образумятся  и отпустят   удила)  может  начаться эта   продуктивная реакция  взаимопрорастания       социал-демократического и национального, уводящая  конечный продукт    и    от  зюгановских   отвлеченных догм и от  национальной  замкнутости и  самоедства.  Это   нескорый  и  мучительный  процесс — он  требует   терпения.

Заметим попутно: различного рода   прорастания   несовместимых  противоположностей наблюдаются   сегодня  в России  повсюду, что  во  многом  и  создает  ощущение дискомфорта.  Пока — это   и в самом  деле  так:   : «гидра…, кентавр» —« позитивное и негативное в одном флаконе…Смесь, которая приводят к неполным реформам, к недоделанным политикам, к недоделанным структурам, к недоделанным реформам»( В. Третьяков).  …

К сожалению,  ни С. Глазьев,  ни Д. Рогозин о  перспективе, кажется,  даже   не  задумываются.  Они, похоже,  не  чувствуют  своего  звездного  часа, не  сознают, что  он    у них  может  быть   только  общим. Власть    не  светит сейчас  ни  тому, ни другому. И в том  случае, если   В. Путину  за  второй  срок  удастся отвести   Россию от края,  и в  том,  если не  удастся, социал-демократические  времена   быстро  в России  не  настанут —слишком  уж  скомпрометирована  эта  идея. Поэтому  крайне  неразумно  губить в гонке  за  власть это   хрупкое  образование . Длительное, упорное  и  спокойное  противостояние     власти  —  вот  что им сейчас нужно. Лишь  сближаясь  (не подавляя, не разрушая друг  друга)    они  создают  поле,   в  котором  может  начаться процесс  созидания.  Сами же они  при этом  могут   и не  оказаться  точками роста. Главное,  чтоб  не  пожрали   друг друга. И  остановить  их  может,  пожалуй,  лишь  президент, если,  конечно, оценит    перспективу,  с ними  связанную,  и  увидит за  сегодняшней механической  смесью    партию —одну  из  двух  основ цивилизованной   политической системы  будущей России. Собственно, их  нужно  как  можно  быстрее уводить  из  парламента на какую-нибудь   работу во  власть. Одного ответственным  функционером  в  МИД, благо   есть у него    сулящая   выгоды  и не лишенная   изящества  концептуальная  заготовка—российские диаспоры  как субъект российской  внешней  политики.  Социалистические  же предпочтения  другого делают  его  очень  сильным претендентом на  должность  Главного по  социальным  вопросам   в  правительстве.

Со  страниц печати  не  сходит  мысль, что конфликт  в  «Родине»     стимулируется    извне ­­­­­­­-­  их, мол,   стравливают  со Старой   площади. Но для  власти «Родина» сейчас  совершенно   не опасна —ее  сегодня  легко нейтрализовать   самой   незначительной корректировкой  курса .Конфликт   в  «Родине»  совершенно   иного  свойства—  ее лидеры  очень напоминают     молодую  супружескую  пару, которая  сразу  же  после  медового  месяца вдруг  бросилась   выяснять, кто  главнее  и без кого семья  уж точно не   состоится.

   Соединяя  национализм Д. Рагозина  и  социализм С.  Глазьева в  национал-социализм, А. Чубайс очередной раз продемонстрировал  свое острейшее политическое чутьем ­-   он   несомненно уловил  глобальную опасность, исходящую от сближения социал-демократической и державнической  тенденций в российской  политике.  Опасности не  для России, конечно  же,  и не в  смысле национал-социализма,  а  для  всего   либерального дела.  Это  вам не  медведи  на  административных   цепях  и  с кремлевским  кольцом  в ноздре.  Социал-демократическая идея,  умно переформулированная  под российские условия—это  и есть  главная  опасность для   прозападного  либерализма...                 

Что касается  самого либерального  крыла, то  суть происшедшего там предельно точно передана В. Третьяковым:   либерализм   в России образца  90-х оказался  «столь же бессмысленым и беспощадным, как и русский бунт». Его  появление  и было   прежде  всего  бунтом _—взрывным  освобождением из почти  вековых  оков. Могла ли  в  таких  условиях  идти  речь о каком-то  осмысленном  взращивании   российской  версии …  Конечно,    только  механическое, жадное  и торопливое  пересаживание  западных образцов  в  самом     диком и не приспособленном    для   созидательной   работы   виде.

О необходимости   модернизации  либерализма, его  соединения  с  традицией  после парламентских выборов заговорили  повсюду. Иногда, правда,  брезгливо называя такую   возможность(перспективу ) «национал-либерализмом, или охранительным либерализмом»   — подчеркивая, видимо,  вырожденность,  принципиальную неполноценность  либерализма, опосредованного   национальной традицией. Но  чаще с глубоким  пониманием:  Россия  «это не новая страна, это та страна, которая существовала тысячу лет, и у нее есть культурный, исторический и социальный пласт, который нельзя изменить…  И если воевать против этого пласта, то будут вот такие неудачи…Надо понять, что Россия действительно страна имперского типа… Да, она сейчас слабая, но это не значит, что ушло то универсалистское сознание, которое есть. Надо его как-то инкорпорировать с демократическими ценностями…иначе ничего не получится…» (А.Пушков, Гражданские дебаты" 9 декабря 2003)

      И подобная  модернизация уже   давно и  полным  ходом   идет.    Наличие ее  как  раз и  доказывается   провалом  наших импортных либералов на  выборах. Либеральное движение в целом пока  еще только    трясет головой  после   удара,  полученного  от  избирателя   (  кто уходит в банковские теснины, кто, из особо пылких,  отчаянно   лезет на  кремлевскую стену),  а в  отдельных   головах процесс преобразования прозападных либеральных идей  уже,   можно  сказать,  завершился — идеология  национального  либерализма сформулирована и выверена...

Консолидированная  под президентский рейтинг, подобострастно лояльная,   без лести   преданная  законодательная  власть…   Нет  ничего более опасного  для президента, возжелавшего  с  максимальным эффектом употребить свою власть на благо общества...   И  эту   опасность ощутили в России   почти все. Кроме «Единой  России»,естественно.

Да, такой  парламент не  заблокирует   президентский  законопроект. Но своим  елейным единодушием  он несомненно  заблокирует    деятельное  начало исполнительной власти, которое всегда, как известно, наилучшим   образом стимулировалось именно      конструктивным сопротивлением. 

И  успех второго   президентства  В. Путина   и  его  место  в истории  России    во многом,    как представляется,  будет определяться  тем   сочтет  ли  он  необходимым  и  сумеет ли в короткие  сроки   выстроить эффективные структуры  сопротивления  самому  себе. Возможностей  у него  для  этого  немного, а конкретно  две. 

  Первое. Выступить  с   инициативой расширения  контрольных функций   нижней  палаты —  наделения ее правом создавать депутатские комиссии  по расследованию   деятельности  исполнительной  власти  с  делегированием такого  же  права законодательным  собраниям  регионов и местных  органов  власти(рогозинский  законопроект  о  парламентских комиссиях).  Реализация этой идеи в  виде федерального  закона не  только  повысит ответственность  депутатов и усилит конкуренцию на  выборах, но и создаст  очень  сильный  субъект  сопротивления. И несомненно порушит расслабляющую, обессиливающую однородность нижней  палаты. Строем  можно голосовать за  законопроекты, а  вот заниматься  расследованием  безобразий  в каком-нибудь  министерстве  или  ведомстве— тут уже не обойтись  без  личной  ответственности,  без  риска   быть подстреляным  за  радение  об общественном благе…

Но  главный  очаг сопротивления  придется   создавать все-таки внутри  исполнительной власти—  без  волевого, самодостаточного  премьер министра В. Путину за  второй  срок  ни  одну  из конструктивных  задач  не только   решить, но  и не  сдвинуть.

Идея  самоограничения  исполнительной   власти  не осталась   без   внимания  и  обсуждается   в последнее  время  достаточно   активно. Этот  повышенный  интерес   к образовавшейся  в России  моноцентрической властной  структуре  «Президент—  парламент с конституционным  большинством  пропрезидентской  партии»  совершенно  естественен.   Тяга российской  власти к моноцентричности  носит, как видно,   объективный  характер — это  проявления  своего  рода  инстинкта  самосохранения: без  моноцентризма этой   махине  просто   не  выжить.   Пора, наверное, признать    это  как   истину  и перестать дискредитировать   деятельных   российских    правителей. А сосредоточить внимание  на   средствах,  понуждающих   власть   к  самоограничению. В  качестве  одного  из них    и  можно  использовать сознательное, намеренное   раздвоение  высшей  власти   через    фигуру сильного, деятельного премьера,   способного противостоять президенту, то есть быть  для него  истинной—   сопротивляющейся —опорой.                                                            

Похоже, что  М. Делягин и есть один  из тех, в  чьем  мышлении   реакция  между классическим  западным либерализмом   и российской   почвой прошла очень  далеко, что  и отразилось, в частности, в  его  устойчивой репутации  экономиста –государственника.  Индивидуальные  особенности    сыграли здесь решающую  роль  или,  может быть, сказалось  влияние таких глубоких теоретических построений последних  времен, как концепции  А. С. Панарина,  судить  не  беремся. Но  этот  давний  оппонент  Грефа  за прошедшие   два –три   месяца  в   статье «Экономика второго  срока»(кажется,«Независимая» ), в  своих  интервью « Литературной  газете»  и газете «Завтра» и   других  выступлениях представил программу, удивительным  образом  сочетающую  в  себе   либеральные  подходы   и реалии России. Программу активной самоидентификации новой  России,  которая, возможно,  и   начнется  после  переизбрания В. Путина.

 Он предсказывает кризис (конец 2005  года), связанный с износом инфраструктуры, но именно  с этим кризисом    связывает  и начало модернизации, поскольку только  тогда  общество, наконец, поймет, что это «системная задача всей страны» и «произойдет осознание большой значимости государства».

Ему  понятно, что  «глобальная конкуренция приобретает межцивилизационный характер»,и Россия  обречена  быть полем межцивилизационных конфликтов.

 Ему   ясно, что страна  не  может добывать 10 процентов мировой  нефти  при  оном проценте мирового ВВП  и  потому    тем  или  иным  способом  ее у нас   попытаются отторгнуть.

 Ему   не нужно,  к  примеру разъяснять, что    для  развития национального гражданского авиастроения   России  просто необходимо  вернуть  себе    соседние рынки- ­как бы это  ни противоречило    либеральным  догмам.

Он называет целую серию неудачных локальных решений —  свидетельств «разрухи в голове», но при этом  подчеркивает,  что главное  сейчас не  в этих промахах, а  в том ,что государство  «не обеспечивает незыблемость прав собственности. Пока собственность не защищена, пока существуют криминальные банкротства как индустрия, инвестиции крайне затруднены.»

Предложенная им  идея инвестиционного пакта представляется  отчаянно  дерзкой,  но и одновременно  осторожно-расчетливой: «… есть собственность на 1 января    2004 года, и государство закрывает глаза на то, как она была приобретена. Если при приобретении … совершено уголовное преступление, вы будете сидеть в тюрьме, но вашу собственность … не отберут…Но... бизнес обеспечивает полную финансовую прозрачность. И в течение, двадцати лет 90 процентов своих средств размещает и инвестирует только в Российской Федерации»ю

 Он отдает  себе отчет  в  том, что  для  крупного бизнеса  такие обязательства – «серьезная жертва». И  пытается  убедить бизнес  идти на  эту  жертву, показывая, что  в  случае  отказа   расплачиваться  придется не подачками на  социальные  программы, и не уступками "силовой олигархии",   а « долговременной болезненной дезорганизацией  всей экономической и политической сферы»—«в  сегодняшних социально-экономических и политических условиях пакт "собственность в обмен на инвестиции" - единственный принцип плодотворного и устойчивого соглашения бизнеса и общества, единственный путь не только развития бизнеса, но и модернизации страны».

Он  готов  признать,  что  «нужна промышленная политика как долгосрочный комплекс мер по поддержке бизнеса, соответствующего государственным приоритетам, и сдерживанию бизнеса, противоречащего им», что  «следует превратить Сбербанк в банк развития - …деньги населения должны финансировать развитие страны, а не идти на погашение внешнего долга или спекуляции с госбумагами».

 Для  него очевидно, что  государство  должно гарантировать всем гражданам прожиточный минимум (с учетом  региональных различий),при этом _«обеспечивать не биологическое, но социальное выживание» _— здесь для него  «главный критерий успешности политики государства». Одно  только провозглашение  такого  приоритета,  по его мнению,( в «отличие от абстрактных "снижения инфляции" или "интеграции в мировую экономику"»)  «рационализируют политику государства».

Его  взгляды  на  взаимоотношения   с  остальным  миром  отличается     ясностью,_  в  них нет ни  иллюзий, ни  комплексов. В них  присутствует   одно — _  национальные интересы России : «…На пятнадцатом году национальной катастрофы пора (хотя бы вслед за избирателями) отбросить пустопорожний либеральный треп о "мировом сообществе", готовом остаться без штанов ради торжества демократии. Пора осознать, что дружба бывает между людьми и народами, а страны обречены на конкуренцию, и даже самые привлекательные либеральные лозунги - лишь инструменты реализации интересов развитых стран в глобальной конкуренции, в том числе и с Россией.».« Искусство   полуоткрытой двери»— так  определен  им основной  принцип нашей внешней политики.

Он прекрасно  видит все опасности огульной демократии и   взгляды его  здесь предельно  прагматичны.  Демократия ­_-_  это  прежде  всего « учет управляющей системой мнений и интересов общества, и нужна она для повышения эффективности управления». Но « насильственное внедрение демократических институтов в неразвитые общества часто ведет к разрушению даже существовавшей в них ограниченной демократии и, как следствие, к падению качества управления, деградации экономики и самого общества». Либеральные же ценности —« не более чем правила конкуренции развитых стран между собой. Экономически слабые страны, пытаясь соответствовать либеральным стандартам, перенапрягаются и деградируют». И  в то же  время, по его мнению, «полное отрицание либеральных идеалов, в частности прав личности, снижает эффективность управления не в меньшей степени, чем их рабская абсолютизация». Именно поэтому надо искать «  "золотую середину", при которой демократия и либерализм используются, пока они повышают конкурентоспособность страны».

 Его  опосредованный российской  действительностью либерализм охотно  допускает, что «принцип эффективности отнюдь не полностью противоположен принципу социальной справедливости. В долгосрочной перспективе…они не отвергают, но взаимно подразумевают друг друга». И главная  нынешняя  проблема поэтому  заключается  в  том, что « не только в России, но в мире в целом ради принципа эффективности принцип социальной справедливости оказался отвергнут и вообще вынесен за рамки общественного сознания и актуальной политики. Все, что дает эффект, все, что приносит прибыль, априорно полагается по-прежнему господствующим "либеральным фундаментализмом" справедливым и априорно принимается в качестве такового. Это создает гигантскую напряженность и между обществами, и внутри каждого общества».
          Это несомненно его  фундаментальнейшая  установка,  установка  с  вековой перспективой.  И  он   еще  раз  ее  формулирует   —_ уже  как программную:  «Я связываю будущее России с восстановлением баланса идей социальной справедливости и эффективности, которые, реализуемые в отрыве друг от друга, разрушают государство и общество, уничтожают перспективы их развития и развития каждого человека в отдельности. Реализуемые же в комплексе, они обеспечивают возрождение и модернизацию даже обществ, размолотых в историческую пыль».

М. Делягин, может быть,   излишне  оптимистичен  в оценках процессов, идущих  в настоящее  время  в России: « Российское общество, похоже, уже нащупало нужный для  конкурентоспособности  синтез либеральных и патриотических ценностей, но развращенная и обессиленная своим предательством российская элита не в состоянии артикулировать, выразить этот синтез, превратив его тем самым в категорический общественный императив..

Но хорошо  чувствуя     все  опасности, которые  таят  в  себе  декабрьские   парламентские подвижки ( «выравнивание политического пространства…. ведет к росту напряженности, потому что, с одной стороны, за выравниванием политического пространства последует рост ошибок, снижение эффективности управления, с другой стороны, протест становится внесистемным и поэтому особо разрушительным»), он уже  сейчас, и при относительно  скромных  своих регалиях, в состоянии  составить серьезную  конкуренцию. Президенту  будет  непросто    сработаться со  столь  самодостаточным премьером. Но игра  стоит   свеч.

  Сейчас   не  модно ссылаться на  опыт  нашей  революции, но   в Политбюро первых  ее лет  никогда  не  было единодушия  и  во многом благодаря этому  в  тяжелейших  условиях  войны  и разрухи    находились  оптимальные стратегические   решения.  После 24 года   прежде  всего  и  были изведены те, кто  умел  говорить «нет»  вверх.  Чем это  все  кончилось  —  мы  хорошо  знаем.

Не  замечать   этого  российского  деятеля(  и, несомненно, делателя),  этого  уникального  сочетания  экономических  знаний, энергии, нравственного  начала и   ясного   мышления —крайне  не дальновидно.  Россия  потеряет  четыре  года  и только..  Можно, конечно, посчитать, что  недавней серией    интервью  и  выступлений  он   начал   свою президентскую   компанию   2008  года. Но  лучше   все-таки  этот  потенциал   полностью запустить  в  дело  уже  сейчас….

   

ЧИСЛО            ПОСЕЩЕНИЙ		ПОИСК  ПО САЙТУ на сайте  в интернете
НАПИСАТЬ  АДМИНИСТРАТОРУ                САЙТА	Рассылки Subscribe.Ru Советую прочитать	©ВалерийСуриков