Ценнейший  критический  материал. 

" Центральный Банк РФ – это организация, сконцентрировавшая в своих руках необъятные властные полномочия, финансовые ресурсы и имеющий законную возможность использовать их по собственному усмотрению. При этом он даже по статусу независим от других органов власти"

Убедительно  показано, что

"...в действующем законодательстве вместо предусмотренной Конституцией независимости Центрального банка РФ закреплена его бесконтрольность"

"в системе государственной власти РФ существует орган, обладающий практически диктаторскими полномочиями в сфере экономики. По своим возможностям воздействия на жизнь общества он не уступает (а возможно и превосходит) все силовые структуры вместе взятые. При этом и сам этот орган, и его сотрудники, распоряжаются огромными финансовыми ресурсами. Однако каких либо законных способов контроля за его действиями со стороны общества не существует. Имя этого органа – Банк России"

Похоже, что мощь,  влияние и  бесконтрольность  ЦБ   сопоставимы с оными  Администрации Президента.  И требование "  усилить  общественный  контроль   и  над  этим   монстром"  должно  быть   включено в " Наказы  В.  Путину" ,  если    идея   "третьего   срока" будет  все-таки   в  той  или иной форме реализовываться. 

 В.Третьяков  О государственной чести России

О  пакостных выходках украинских  и  эстонских   властей. Позицию  В. Третьякова   разделяю полностью. Индифферентность нашего  МИДа абсолютно  недопустима.

Очень   обстоятельный и  дельный  ответ    тем,  кто так  или  иначе  пытались  переопределить смысл мюнхенской контратаки  России. В  Мюнхене  Россия объявила  о  своем   выходе   из   сговора  предыдущего своего президента  с  Западом  и  заявила ,  фактически, о  своем  желании строить свои отношения   с ним   не  на приватных   договоренностях,  а  исключительно  на  договорной основе,   предусматривающей  строгое юридическое    оформление  взаимных   обязательств... Эпоха   дружеских  похлопываний    по  плечу( в  стиле "Вова,  узнаешь  друга  - неуловимого Джо"),  одним  словом,   закончилась...

"Судя по всем признакам, речь В.Путина в Мюнхене была спланирована и выстрелила как "Тополь-М" с несколькими боеголовками. Как та самая ракета, надобность быстрейшей постановки которой на боевое дежурство в Российской армии так явственно вытекает из этой речи. Один ее идеологический заряд полетел на Запад с конечным пунктом Вашингтон, округ Колумбия. Другой - на Ближний Восток и в другие развивающиеся страны, в Индию и Китай. Третий - без всякого сомнения - в саму Россию. Адресаты заряды получили. Интересно и важно проследить их реакцию."

Объемная  подборка  западных  комментариев .

Т. Борисов   Горец-2   Чечня, возможно, опять на пороге гражданской войны

 С.  Маркедонов Полная и безоговорочная “чеченизация"

Первый  материал (очеркового  типа)    дает  живописную  картинку   обстановки в  Чечне  накануне отставки   Алханова  и  вполне может  рассматриваться в  качестве фона для  жесткой   аналитики  С.  Маркедонова.  Последний   систематически  выступает  с  критикой   странной политики Кремля   в  Чечне.  Но,  пожалуй,  только в  этой  статье им  впервые сформулирована   суть главной  претензии  - курс  на  безоглядную чеченизацию местной   власти. Аргументация  С.Маркедонова   звучит очень   убедительно .И  если существует какое - нибудь  рациональное объяснение кремлевским  странностям  в  Чечне, то его,  пожалуй,  можно свести  к следующему: высшая  власть понимает ,  что   здесь,  в  самом  напряженном   месте  современной России   опираться   можно только  на  реальную,  пусть  даже  сопротивляющуюся   силу. Президент  Путин   в  полной   мере   еще  не  осознал важность ( для  эффективного управления   Россией)  этой   максимы   - " опираться можно  лишь на то,  что  сопротивляется" -  и  последовательно  отдает  предпочтение   предельно  лояльным  опорам (таков  у  нас  парламент , правительство,  которое   даже  сидит  перед  президентом  навытяжку  и т.д. ).  Но для   региона  критического,  для  точки с  опасностью  реальной ,  он,  возможно,  уже  готов отступиться  от  любезного ему  принципа   и  поставить  на   сопротивляющуюся   опору.

Что же касается возможного   влияния   победы     Кадырова  на  другие   регионы  России,  то, скорей  всего,   такие  последствия   просчитаны   и соответствующее послание на  этот счет  отправлено. Имеется  в  виду  то ,  что  наш  Сенат   завернул   договор о разграничении полномочий   с  Татарстаном. Вряд ли наше Третье Лицо   В  Государстве вдруг  в одночасье,  да  еще  так   мощно,  превратился  из  лояльной  опоры  в  сопротивляющуюся. Скорей  всего,  этот  демарш   Сената согласован с  президентом  и  коррелирует  с  отставкой  Алханова. 

" ... Ни Медведев, ни Иванов реальными престолонаследниками не являются (причем Иванов, как человек чекистского менталитета, лучше знающий Путина, это даже понимает). Два первых вице-премьера в качестве постоянно обсуждаемых кандидатур - это спецслужбистская разводка, ложный объект (точнее, два ложных, отвлекающих внимание объекта). Преемник возникнет из второго или третьего эшелона, где-нибудь в декабре-январе, - и окажется, возможно, такой же неожиданной фигурой, как бывший мебельный "олигарх" Анатолий Сердюков на посту министра обороны" .  

Я  разделяю эту  точку зрения  В.  Прибыловского.  Похоже, два первых вице-премьера на   должности  именно  вице-премьеров и  натаскиваются. Но вице при  несколько  ином премьере -  скорей идеологе,  чем  менеджере.  И сам  В.  Путин,  возможно, таким  премьером  и   окажется.  Должность же президента   может  быть  модифицирована --  в  той  мере ,  в какой это  возможно   без  покушений  на Конституцию или  при  минимальных  на нее  покушениях,  превращена в должность  с усиленной  представительской   нагрузкой.  Обеспечить эту  модификацию  можно одним  лишь   федеральным  законом об Администрации президента и  Администрации  Главы  правительства.   Переносится   центр бюрократической  тяжести  с Новой Площади  на Белый  Дом  на  набережной, и  ,пожалуйста, мы  уже   живем,    скорей,   в парламентской,  чем  в президентской  республике. Заодно можно было бы   и  основательно прописать   права  этих  и  всех  региональных администраций и  системы   контроля  за  их  деятельностью.То  есть   надеть ,  наконец,  узду  закона на  все   российское  чиновничество. 

О  февральской  революции.  Много ,  интересно и с  явной симпатией ко многим  ее участникам. 

О  первом главе  Временного  правительства:

"Наверное, до конца жизни эти люди корили себя за то, что не удержали власть. Князь Георгий Львов, за что-то себя так и не простил. В эмиграции он, искупая грехи, нанимался батраком к богатым французам, работал на виноградниках, ходил за плугом, и никто из французов даже не подозревал, что это бывший премьер-министр союзнической России " 

Ответ  на  вопрос,   почему     в России  судьба  либерализма  столь печальна:

"Либерализм - очень необходимое, но очень трудное явление. Либерализм - это пространство между теми, кто кричит "Да здравствует!", и теми, кто кричит "Долой!". Между теми, кто холопы и кто хамы перед властью. Либерализм - это культ права и культ человеческой личности.

Отсутствие у нас либерализма приводит к тому, что побеждают те, кто орет "Да здравствует!", потом они долго сидят, сгнивая изнутри, в какой-то момент врывается ватага, которая кричит: "Долой!", "Так жить нельзя!", потом она рассаживается во власти и говорит: "Нам нет альтернативы". Вот эта болтанка - старая российская беда."

Увы, но  такое   восприятие  власти нужно  считать, наверное, частью  российского  архетипа: и  самые   разрушительные  потрясения,  и  самые кровавые  безумства не  способны,  кажется,  вразумить  российского   интеллектуала и заставить   его, НАКОНЕЦ, начать  обживать  это  пространство  между холопским и  хамским  отношением   к  власти. То  есть признавать ее .  А  бить,    и  бить немилосердно,  исключительно  за  ее  идиотизмы, а  не  только за  то , что  она   есть. 

"...Интеллигенту его народ нужен только для того, чтобы посильнее от него оттолкнуться, порезче противопоставить себя народной жизни и оправдать свой формально всеобщий, а на деле очень частный мир. Только так он может претендовать на гордое, может быть слишком гордое, но позарез ему нужное звание "властителя дум". Только так в сегодняшнем осоловевшем обществе он может привлечь к себе внимание. Тому и служат его модные сегодня литературные "понты": натужные "гротески", не менее нарочитая матерщина. Судит он с непрошибаемым апломбом, а посмевших усомниться в его интеллектуальном превосходстве клеймит мерзавцами и бездарями. Интеллигенту и в ум не входит, что его дубово-абстрактный морализм в действительности убивает и политику, и религию, а его прямолинейная разумность вынимает из жизни живую душу. По христианским, да и по народным понятиям, он по уши погряз в гордыне и прелести." Это, несомненно, достаточно полная характеристика мотиваций таких  составителей   энциклопедий  русской  души , как  Вик. Ерофеев .

Увы,  но следующую   далее попытку обобщить впечатления от  ерофеевских  откровений  на  интеллигенцию в  целом     с  такой  охотой уже не  принимаешь,  хотя понятен  и  мотив   автора -  без обобщения ему  не  подойти  к главной  своей  задаче: не  станешь  же собирать  штрихи  народного образа,  отталкиваясь  лишь  от  аберраций   частного восприятия...  

В. Малявину    несомненно    удалось получить несколько  нетривиальных  характеристик  народного   образа.

Например:  "Народ, как полнота родовой жизни, неистребим, и он хорошо сознает свою силу. Кажущаяся покорность, а на самом деле добровольное смирение народа есть не что иное, как признак его мощи." 

"Таков народ: медлительный и молчаливый, но способный на великий подвиг в великий момент своей истории; терпящий любое беззаконие, но точно знающий, где добро и где зло; не считающий мертвых, но вечно помнящий свои душевные раны; погруженный в земные заботы, но не дорожащий земным бытием; черпающий силу в своем бессилии.....

Святость есть народная гениальность, единственный критерий ценности народного человека. Народ не считает мертвых не потому, что жесток, а потому, что знает о бессмертии народной души."

Это, конечно же, -  нечто интуитивное;  но не раздолбанное интеллигентскими  откровениями  сознание легко (интуитивно  опять-таки)  с  этим  соглашается. В. Малявин   нигде  не  ссылается  в  своей  статье  на "Остров".  Но  местами так  и кажется,  что  он  размышляет  и  над  этим  фильмом:

"Народное сознание безотчетно следовало важнейшему богословскому тезису православия о том, что первообраз и иконический образ неразделимы, что икона не просто изображение, а живое свидетельство бытия Божьего. Но мир духовный и мир физический не могут продолжаться друг в друге напрямую, а соотносятся по принципу символической инверсии: духовная правда открывается в своей самооставленности, еще точнее - в умалении, границу которому ставит любовь"