|
В. Третьяков .МЫ ГОТОВЫ ТЕРПЕТЬ СВОЕГО ДУРАКА, НО НИКОГДА НЕ СОГЛАСИМСЯ НА ДАЖЕ УМНОГО ЧУЖОГО. Мои петербургские тезисы. http://v-tretyakov.livejournal.com/129461.html?nc=36
Виталий Третьяков - бросок через Рубикон….
Центральными информационными событиями первой половины июня стали, естественно, установочные ( можно даже сказать идеологические ) выступления президента и премьера. Но ознакомившись с берлинской и ленинградской речами Д. Медведева, с парижским интервью В. Путина, с выступлением его чрезвычайного и полномочного представителя на невском форуме Шувалова , а также с рядом дотошных аналитических материалов на этот счет, все равно остаешься с впечатлением, что никто из трех высших представителей исполнительной власти(президент, премьер, первый вице-премьер ) не рискнул пока переступить через Рубикон - в своих дальнесрочных (15 лет) установках далее этих пятнадцати лет не заглядывал. То есть импровизировали, отталкиваясь от достигнутого состояния России, практически не вглядываясь в ее историю. Но на форуме в С-П тем не менее прозвучало одно выступление именно стратегического характера, выступление, тезисы которого в целом инвариантны относительно времени, которые вполне были бы уместным 100 лет назад, которые, будем надеяться, не утратят своей актуальности и еще через 100 . Я имею в виду выступление В. Третьякова( тезисы - здесь: http://v-tretyakov.livejournal.com/129461.html) . Эти 14 тезисов - изумительно точно идентифицируют Россию. В них присутствуют конкретные реалии первого десятилетия 21-го века, но эти реалии ни в коей степени не определяют смыслы тезисов - они только иллюстрируют их. Именно отсюда следует инвариантность - в 1908 году были бы просто другие иллюстрации...Замечателен тезис четвертый: о цивилизационном диссидентстве России -вполне можно брать патент. Да, они все хороши. И главное они коммутируют друг с другом, работают друг на друга, то есть со-генетичны одному - сущности российской. Они - прекрасный набросок (рабочий вариант ) национальной идеи. Ее узловые точки здесь зафиксированы - остается лишь все это достойно оформить. Набросок настолько хорошо, что не ровен час придется В.Т. Третьякову вносить коррективы в круг своих интересов- достигнуть более высокого уровня на этом направлении вряд ли удастся. Понятно. что уровни ответственности влиятельного политолога, авторитетного журналиста и президента, премьера не сопоставимы, и потому не только смысловая нагрузка, но стилистика, лексика их публичных выступлений сравниваться не должны, и то их сопоставление, что было проведено, по определению, следовательно, некорректно. И я ,конечно, не стал бы их сближать, если бы не следующее важное обстоятельство. Хотя президент Медведев и не назвал пока среди своих «И» российскую Идентичность, в своих установках он достаточно четко фиксирует Россию как специфическую , но одно-родную часть европейской цивилизации. И задачи ближайших лет с этой идентификацией согласовываются. Явные идеологемы вроде бы отсутствуют, но скрытые - налицо. Идеологическая пропитка тезисов В. Третьякова, напротив, демонстративна и конфликтна - они поэтому и не могут быть основой реальной политики. Но как тезисы, блестяще фиксирующие национальную идентичность России, именно они, документы такого типа и рода, должны быть оселками, на которых следует править всё: и реальную политику, и цели любой срочности. Нет слов, выдвинутая президентом Медведевым идея нового пакта о европейской безопасности - крупная внешне политическая акция . Но она нисколько не потеряет, если будет выправлена на оселке 4-того третьяковского тезиса. Пусть даже Европа в медведевском почти кругосветном варианте останется, но с Россией, диссидентствующей в этой Европе - сохраняющей, активно оберегающей прежде свою культурную идентичность( через специальные государственные программы и т.д.). Да, уровень жизни В России должен быть приближен к западному, да численность среднего класса можно гнать к отметке 60 процентов. Но русский средний не должен сводится к среднему европейцу или среднему американцу… Так что установки на средний класс с идентификационными поправками 5-го и 6 тезисов В.Третьякова могут обрести совершенно иной смысл и совершенно иное наполнение… Что же касается лексики и стиля, то президент Путин особой щепетильностью, как известно, здесь не отличался. Не изменил он этим наклонностям и в облике премьера, как показала его вчерашняя реплика в логове Чубайса… И это - хорошо. Некоторые вещи и в пределах страны, и обращаясь к Западу надо все-таки объяснять прямым текстом - просто, на пальцах. Так , как это сделал в своих тезисах В. Третьяков. |
|
По существу, С. Бирюков в своем аналитическом материале требует от курса Медведева- Путина того же - правки этого курса на национальную идентичность: Сергей Бюриков. Выбор Медведева. Антисоциальный пакт против политики модернизации Как всё изменить, ничего не меняя?
"...Ельцинизм как политический курс основывался на технологиях десоциализации, основанных на принципе «человек человеку волк», которые, формально призванные способствовать наибыстрейшему проведению реформ, а на деле приведшие к атомизации и фрагментации российского общества, сделав любые реформы и действительную модернизацию российского социума невозможными. В итоге фрагментированное и атомизированное российское общество, отказавшись от социальной солидарности и приняв в качестве «инструкции по выживанию» модель социал-дарвинизма, заключило своеобразный пакт с властью: обеспечивая весьма условную поддержку последней в обмен на невмешательство в различные области своей непосредственной жизни, что позволяло каждому «десоциализированному» таким образом индивиду реализовать собственный индивидуальный проект выживания в условном «лесу». …Однако после печально знаменитого Августа-98 под напором вызовов изнутри и извне начала расшатываться «материнская среда» российской элиты — Российское государство, при всей обособленности от реальных интересов которого российский «правящий класс» оказывался неспособным самоопределиться и существовать. И поэтому так легко и почти без сопротивления правящая российская элита согласилась на восстановление «государственного контура» в начале 2000-х годов, отказавшись от целого ряда откровенно деструктивных практик («олигархическая вольница», квазифеодальное правление глав большинства российских регионов, бессистемный торг за власть и ресурсы в Совете Федерации и др.). Владимир Путин за восемь лет своего правления, не изменив сути манипулятивно-дарвинистских технологий социальной организации и не пересмотрев до конца содержание «антисоциального пакта» с обществом, консолидировал элиту и укрепил государство как некоторую условную «надстройку» прежде всего в целях выживания правящего класса. Однако антинациональное гражданское общество осталось жить своей жизнью, и без замены последнего национально ориентированным гражданским обществом никакая подлинная последовательная модернизация была и остается невозможной. Как следствие, перед Медведевым сегодня стоит более чем сложная, фактически неразрешимая задача: изменить социальные (социально-технологические) основания существующего порядка, не подорвав легитимности существующей элиты и существующей государственности. Восстановить не просто обратные связи с обществом, но изменить само состояние этого общества, выведя его из состояния фрагментации и аномии.
Но для этого мало одного только «голого» технократизма, но требуется мобилизационный проект, подкрепленный собственным лидерским началом и харизмой — вроде бы не предполагающийся в рамках политики Медведева, но столь необходимый новому главе государства для подлинного полити-ческого самоутверждения.
Ибо время торжествующих пиар-технологий закончилось, и наступило время для «realpolitik». Тест на готовность к последней, по мнению автора, и станет уже в ближайшем будущем главным испытанием для российского правящего класса."
Татьяна Становая.
Путин возглавил «партию роста»
"Первые недели работы нового правительства России под руководством Владимира Путина позволяют определить черты «нового курса». Кабинет принял решения, которые влекут огромный вброс денег в экономику и социальную сферу; кроме того, приняты и «дирижистские» меры: беспрецедентную помощь получают автопром и нефтяная промышленность. Предварительно можно предположить, что новый кабинет будет опираться на приоритеты «партии роста», для которой важнейшим приоритетом является рост ВВП, а не снижение инфляции. …Вообще рост расходов, включая социальные, был одним из главных предметов критики со стороны влиятельного Минфина. Еще совсем недавно Алексей Кудрин достаточно уверенно говорил, что бюджет России не может позволить себе и дальше наращивать расходы. Выступая в начале апреля на расширенной коллегии Минфина с участием всех ключевых руководителей правительства, Кудрин объявил о необходимости снижения роста расходов. По его словам, в 2005 году расходы выросли на 30%, в 2006-м — на 21%, в 2007-м - на 39%. «Больше так не будет,— заявил Кудрин.— Мы вынуждены перейти к приросту расходов бюджета в реальном выражении на 9-10% в год, в дальнейшем — на 4-5%. Все проекты, какими бы нужными они ни были, будут проходить более жесткий отбор с точки зрения приоритетов». Однако, несмотря на это, новое правительство второй раз в 2008 году одобрило поправки к федеральному бюджету, в соответствии с которыми прирост доходов составит 1 трлн. рублей, а расходов - 120 млрд. (в действительности, как стало известно «Ведомостям» 232 млрд., но часть этих денег планируется потратить в 2009 году, поэтому их просто пока не «видно»). При этом Минфин не только не выступил против, но убедительно пытался доказать, что на рост инфляции эти меры не окажут никакого влияния. Главным аргументом Минфина является тот факт, что новые доходы не являются нефтегазовыми, да и из них относительно небольшая доля пойдет на бюджетные расходы. … Во-вторых, помимо традиционного для путинского правления роста социальных расходов, значительно наращиваются меры по поддержке отдельных отраслей. В данном случае есть «социально значимая отрасль» - АПК, которая, по решению президиума правительства, получит в этом году дополнительно 49 млрд. рублей. Однако гораздо более интересными являются меры по использованию денежных средств для конкурентоспособных отраслей – нефтяной и автомобильной. ...Новому правительству хватило одной недели для того, чтобы выделить главный приоритет: развитие промсборки на территории России с признанием бесперспективности отечественных брендов и мерами против отверточной сборки... Главную роль в этом сыграл вице-премьер Игорь Сечин, который в новом правительстве курирует промышленность. Он оказался более чем внимательным к нуждам автопрома и продемонстрировал способность очень быстро договариваться об окончательных мерах. 17 мая он встретился с ведущими автопроизводителями, сразу же поручил Минпромторгу доработать «Комплекс мер по развитию российского автопрома» с учетом предложений участников рынка, а 19 мая уже Минпромторг отправил проект документа на согласование в Минэкономразвития. Такая скорость принятия решений носит беспрецедентный характер для российского правительства в последние годы. Не меньшую, хотя и ранее декларированную поддержку получает нефтянка, что также лично курируется Игорем Сечиным…... …Российское правительство фактически выбрало приоритетом своей деятельности рост ВВП («партия роста») как альтернативу сохранению макроэкономической стабильности («партия стабильности»). Экономика получает возможность претендовать на огромные государственные вливания, компании и отрасли – на налоговые преференции и защитные меры. Фактически курс заимствует элементы «дирижизма», в соответствии с которым главной идеей развития экономики является создание «полюсов роста» при активном вмешательстве и поддержке со стороны государства. В России ставка делается на ТЭК, автопром, машиностроение, а также госкорпорации. Однако такой курс может столкнуться с серьезными проблемами. Попытки наладить огромный поток денег в экономику и сократить налоги сопровождается не сокращением, а наращиванием социальных расходов. Набирающий темпы рост инфляции провоцирует все новую и новую индексацию социальных выплат, что создает замкнутый круг. Если в прежнем правительстве Минфин был достаточно сильным сдерживателем для «партии роста», то сейчас он потерял опору в лице президента Путина, балансировавшего между разного рода задачами. Сейчас Путин фактически стал олицетворением «партии роста», а ответственность за инфляцию в публичном пространстве берет на себя пока политически слабый Медведев. Создается впечатление, что для власти приоритетность снижения инфляции несколько тускнеет на фоне возможностей «поднять экономику». Напомним, что перед утверждением премьером Путин заявил депутатам парламента, что инфляция пока останется двузначной. После этого Путин практически не поднимал эту тему в рамках кабинета, сосредоточившись на проектах, способствующих наращиванию расходов. Инфляцией был вынужден озаботиться президент Медведев, который провел встречу с вице-премьером и министром финансов Кудриным, который заверил его в том, что действия Минфина и Центробанка, напротив, не только позволят избежать роста инфляции, но и могут привести к ее снижению в ближайшие полгода. Новое правительство продемонстрировало сразу несколько совершенно новых для него качеств: это расторопность (относительно высокая скорость принятия решений), договороспособность и наличие более или менее внятных приоритетов деятельности даже в отсутствие стратегии. Это объясняется, прежде всего, тем, что новое правительство политическое и в данном случае выступает самостоятельным субъектом принятия решений: ранее кабинет был лишь механизмом в руках президента, то есть оказывался неспособным автономно принимать самостоятельные решения, а президент при этом в большей степени был сосредоточен на политических задачах. Теперь по факту получается так, что Путин во главе кабинета министров может позволить себе заниматься развитием экономики, одновременно оставляя для себя большие возможности для поддержания высокого рейтинга (а значит и сохранения значительной политической роли при возможности вернуться на пост президента), а Медведев в большей степени концентрирует ответственность за макроэкономическую стабильность. При этом не происходит и ожидаемого обострения между «партией роста» и «партией стабильности»: за основу курса взяты приоритеты первой, а консервативный Минфин перестал, по крайней мере публично, жестко оппонировать выбранному курсу. " С распределением ролей в связке Путин - Медведев пока можно и не спешить. Но поражение партии Кудрина Татьяна Становая представила с впечатляющей очевидностью.
Андрей Окара. План Медведева: формула развития. Новый президент против «духа эпохи» Путина. http://www.apn.ru/publications/article20026.htm
"Если историю человечества рассматривать как последовательные вызовы человека высшим силам, как ретроспективу снятия табу и ограничений, от похищения огня и до изобретения атомной бомбы, клонирования и генной инженерии, то в 2000-е годы мы стали свидетелями очередного титанического вызова — оцифровки повседневной жизни, оцифровки бытия как такового, создания симуляционной реальности. На первый взгляд человек стал практически полным хозяином мира и демиургом реальности. Однако на самом деле эта реальность иллюзорна, гламурна и неонтологична. Так получилось, что в постсоветском обществе почти одновременно возникли три явления, которые на Западе вызревали десятилетиями и несинхронно: это эстетика постмодернизма, идеология общества потребления и дискурс гламура. Гламур, ставший феноменом «цифровой» эпохи, шире, чем стиль глянцевых журналов с картинками для «среднего класса». Это не просто культ внешней красоты — это новая модель бытия. Дискурс гламура, то есть последовательное развертывание смыслов, выраженных словами, знаками и значащими действиями, — это моделирование квазиидеальной, квазирайской реальности, в которой нет места многим вещам и явлениям, существовавшим в онтологической, догламурной, реальности. Там нет ни боли, ни конфликта, ни идеала, ни Абсолюта, ни мобилизации, ни сверхусилия, ни страсти, ни страдания, ни греха, ни смерти, ни катарсиса, ни преображения, ни откровения, ни выхода за пределы данности, ни трансценденции. В гламурно-глянцевой реальности раннеинформационного общества любая подлинность, онтологичность, мобилизационные ценности неуместны в принципе. В ней есть имитационность, всеобщее безразличие, абсолютизация порока, культ наслаждения, богатства и роскоши и всеобщий формат «попсы». Кризис логоцентрического постижения мира, торжество клиповой эстетики, измельчание и гибель смыслов как ядра культуры отразились даже в словоупотреблении — так наиболее употребительными в русской речи последнего десятилетия стали слова-паразиты «типа», «вроде», «как бы». Гламур и «трэш», который уместно считать пародией на гламур — эстетизацией нарочито вызывающих, шокирующих явлений, использовались в путинскую эпоху не только в сугубо коммерческих целях, но и для повышения эффективности политического управления. В этом отношении показателен слоган фильма Андрея Кончаловского «Глянец» (2007): «Умные люди глянец не читают. Умные люди глянец издают». Политическая реальность путинской эпохи моделировалась как a-priori симулятивная — она могла «лакировать» и «полировать» действительность, она могла придумывать мнимых врагов, она могла обманывать и откровенно глумиться над реципиентами (потребителями, зрителями, слушателями, избирателями), она могла морально калечить молодежь при помощи гламурного патриотизма, созданного в недрах молодежных движений путинской эпохи «Наши» и «Молодая гвардия». Однако в условиях глобального перехода к цифровой эпохе и российского социального хаоса подобный тип правления был закономерным и исторически обоснованным. Именно тотальное господство гламура во всех сферах жизни современной России и следует рассматривать как основной вызов новому политическому режиму. Поэтому главная задача, стоящая перед президентом Медведевым, — выработать новый идеологический мейнстрим, новое смыслополагание, новую стратегию развития, новый (или обновленный) образ будущего России. Комплекс идей и текстов, известных под условным названием «План Путина», был прежде всего социально-экономической программой развития на краткосрочную и среднесрочную перспективы, поэтому подобные вопросы там освещаются лишь в общем виде. Тем не менее идеологический бренд нового президента уже сформулирован — это идея развития и входящие в ее смысловое поле концепты «инновационного прорыва», «экономики знаний», «человеческого капитала» и т.п. Логика данного бренда исходит из того, что идеологическим мейнстримом предшественника Медведева была идея стабильности, предполагавшая (почти по князю Горчакову!) «сосредоточение» — спасение и восстановление государства, возрождение внешнеполитической субъектности, стабилизацию общества. …В наследство от Ельцина Путин получил хаос, распад государства, однополюсное мироустройство, разъедание общественной ткани и уничтоженную систему ценностей. Со многими вызовами путинскому режиму удалось справиться. Однако в наследство Медведеву переходят новые, не менее сложные, вызовы и проблемы, имеющие как российское, так и общемировое происхождение. Это созданная посредством симулякров общественно-политическая реальность, в которой нет движения, нет политики, нет ротации элит, нет конкуренции, в которой нет и быть не может большого мобилизационного проекта. Это государство-корпорация, в котором смыслы и ценности развития заменены цифрами и экономической рентабельностью. Это стагнирующее общество с подорванной верой в идеальное. Это культура, в которой основным жанром стали жлоб-шоу и хроники катастроф, в которой главным оперным певцом считается Николай Басков, главной классической балериной — Анастасия Волочкова, а ведущими русскими писателями — Ксюша Собчак и Оксана Робски. Это общественная мысль, вершиной которой представляются идеи и концепты Владислава Суркова и Глеба Павловского. Задачи, которые придется решать президенту Дмитрию Медведеву, ничуть не меньше тех, что стояли перед президентом Владимиром Путиным в 1999 году. Как поделить власть и избавить страну от угроз двоевластия? Как осуществить системную модернизацию и удержать политическую систему от коллапса? Как ресурсозависимую экономику сделать инновационной? И самая важная проблема: как из царства политического гламура, иллюзий и мнимых ценностей произвести прорыв в новую реальность? Как создать новую онтологию, новую систему смыслов и ценностей на том месте, где вчера торжествовала сплошная симуляция? Видимо, именно этим проблемам и должен быть посвящен «План Медведева». Но настоящий, не гламурный. "Блестящая, на мой взгляд, работа - убедительнейшее обоснование крайней необходимости идеологического сдвига в головах представителей высшей российской власти. О котором я уж год как талдычу.
Алексей Зудин. Новая роль России в мире http://kreml.org/opinions/183507218
" Дмитрию Медведеву удалось решить очень непростую задачу: ему удалось создать собственное лицо во внешней политике при преемственном внешнеполитическом курсе. И берлинское выступление, и выступление в Петербурге были авторскими, они были яркими, и поэтому уже после этих выступлений вряд ли найдется кто-либо, кто сможет утверждать, что новый российский президент лишен собственного лица во внешней политике. Уже ясно, что это не так. И в то же время налицо безусловная преемственность. Особенностью берлинского выступления было то, что в Европе было сделано предложение, предложение конструктивное, предложение, над которым Европа может размышлять. Особенностью выступления Медведева в Петербурге было то, что он расставил точки над 'i' в своем отношении к основным реальностям мировой политики. Он открыто выступил против однополярного мира и заявил о том, что претензии Соединенных Штатов на единоличное лидерство провалились. Я думаю, что это выступление было определенным шоком для тех, кто находится в плену прежних представлений о том, что можно ожидать от политика и государственного деятеля с либеральной репутацией. До недавнего времени молчаливо предполагалось, что либеральные воззрения, либеральные подходы во внутренней политике должны обязательно сочетаться с тем, что называется западничество, во внешней политике. Дмитрий Медведев своим собственным примером опроверг это. Он показал, что российский президент, выступающий за либеральные подходы в экономике, за либеральные подходы в реформе правоприменительной системы, в частности, судебной системы, на международной арене выступает твердый, последовательный и умелый защитник интересов российского государства. Это внешнеполитическая часть выступления. И это действительно новизна, потому что до недавнего времени все строилось на попытках противопоставить жесткого Путина, который не любит Запад, новому Медведеву, у которого более подходящая биография и репутация и от которого автоматически ожидали некоей податливости по отношению к западной политике в отношении России. Ничего этого не состоялось, и ничего этого не будет. И я думаю, что помимо прочего Дмитрием Медведевым в Берлине была предложена рамка новых отношений между Россией и Европой, а в Петербурге была обозначена новая рамка отношений России и Соединенных Штатов. И эта рамка предполагает, что новому президенту Соединенных Штатов, кем бы он ни был, не надо рассчитывать на то, что с российской стороны будет молодой, необученный президент, склонный поддаваться давлению Соединенных Штатов и склонный принимать претензии Соединенных Штатов на лидерскую роль. Это время ушло. Теперь - что касается экономической составляющей. ... Выступления Медведева и Шувалова на экономическую тему, по экономическим вопросам были тесно связаны, и, в данном случае журналисты не ошиблись с тем, когда поспешили объявить о новом курсе. Действительно, то, что было сказано Медведевым, и то, что было сказано Шуваловым, говорит о том, что этот курс на экстенсивное расширение государства в российской экономике завершился, и завершился не потому, что был неправильным, а потому, что достиг своих целей. Государство теперь контролирует или, имеет основания полагать, что оно контролирует стратегические позиции в экономике, и такое расширенное место государства в экономике, оно подлежит рационализации, и в экономике должно быть заново обозначено важное и активное место для частного сектора, потому что экономика без частного сектора развиваться не может. Моё внимание также привлекло в выступлении Игоря Шувалова ещё одно место, где говорилось об исчерпанности модели догоняющего развития. Такого рода идеи, они звучали в экспертных кругах, это не новые идеи, но, впервые, эта идея была озвучена одним из руководителей российского правительства. И важно, принципиальная важность состояла в том, что идея о самодостаточности России, идея о необходимости отказаться от догоняющего развития, она была встроена в пакет предложений явно либеральной направленности - в том, что касается развития экономики. Так что и визит Дмитрия Медведева в Берлин, и его выступление в Петербурге вместе с выступлением Игоря Шувалова говорят о том, что в российской политике действительно начинается новый курс, который был подготовлен Владимиром Путиным, и есть основания полагать, что согласован с ним, и основные направления этого курса совместно разрабатывались Дмитрием Медведевым и Владимиром Путиным."
Главное в этих рассуждениях А. Зудина то, что им делается достаточно успешная попытка очертить в курсе Путина- Медведева ту область, которая свидетельствует, что какая- никакая, но поправка на национальную идентичность в этом курсе все-таки произведена. И это, наверное, так, поскольку один только отказ от догонялок уже об этом говорит. А значит, есть надежды, что развивая этот курс его загребные могут вывести ( выгрести, несмотря на встречное западное течение ) на те дальние ориентиры, что зафиксировал в своих тезисах В. Третьяков) Олег Игнатов. Его футурология.http://www.russ.ru/stat_i/ego_futurologiya "... На Западе речь президента России преподнесли в том духе, что "растущие экономические мускулы" Москвы стремятся помочь решению мировых экономических проблем: Дмитрий Медведев попытался убедить мировое сообщество в том, что Россия сейчас в состоянии внести весомый вклад в решение текущих проблем глобальной экономики и даже сможет помочь ей выйти из рецессии. Так, Кремль собирается либерализовать внутренний рынок газа и сократить налоги в нефтяном секторе, что, вероятно, поможет стабилизировать мировые энергетические рынки. Выступление президента, таким образом, можно оценивать как сообщение мировому сообществу о понимании Россией источника глобальных экономических трудностей. Это указание на болезненные точки мировой экономики, такие, какими их видят и понимают в Кремле, и способы их лечения при участии России. В этом смысле интересен сдвиг в политике Кремля от проблемы переживания и пережидания мировых кризисов, уменьшения их влияния на российскую экономику к пониманию властью того, что с глобальными кризисами следует бороться глобально и что Россия от позиции пассивного наблюдателя в этом процессе может перейти к активной позиции одного из "врачевателей" болезней мировой экономики. ... Мировая экономика... стала слишком сложной для отдельных игроков, ее проблемы стали настолько общими, что могут быть разрешены лишь сообща... В этой конфигурации Россия не стремится к губительному для экономики страны изоляционизму и протекционизму, поскольку эти стратегии не позволят стране осуществить качественный инновационный рывок. Так, Дмитрий Медведев указал, что сегодня не существует выбора за или против глобализации: современный мир уже глобален. Глобализация происходит помимо воли отдельных государств и правительств. Государства могут лишь повышать или понижать свою степень участия в глобальной экономике, причем последнее будет означать экономическое отставание и понижение уровня жизни. В своей речи в Санкт-Петербурге ... Дмитрий Медведев указал на тенденцию к растущему "экономическому эгоизму" в мире. С одной стороны, в условиях глобализации и мирового экономического кризиса отдельные страны, особенно развитые, все больше стремятся к протекционизму, приобретению максимальных выгод для своих граждан, пытаются сохранить рабочие места посредством разнообразных барьеров или, как сказал президент, максимально защитить свой "экономический суверенитет". С другой стороны, сам по себе такой экономический эгоизм не несет больших угроз для развития мировой экономики в том случае, если за его проявлениями не стоит "гораздо более жесткая идеология". В качестве такой идеологии выступает "экономический национализм", при котором прагматические интересы подменяются политическими. Можно сказать, что экономический национализм проявляется тогда, когда экономический эгоизм является результатом политической идеологии, которая направлена на то, чтобы отстоять позицию страны, уже не соответствующую ее реальным экономическим возможностям, или же когда все еще сильный игрок делает мировую экономику заложником своих конъюнктурных политических соображений. К сожалению, более конкретного понимания этой идеи в речи президента представлено не было, что сделало идею экономического эгоизма, руководствующегося экономическим национализмом, довольно смутной и вызвало некоторое недопонимание среди западных участников экономического форума. Экономический эгоизм был понят большинством западных комментаторов как протекционистские заблуждения и как регулирующие мировую экономику правила игры, действующие в интересах развитых стран. У Д. Медведева в трактовке этой комбинации экономический эгоизм - экономический национализм действительна сохранена изрядная доля неопределенности. И понятно почему - в силу существенной политической нагрузки этой комбинации, недвусмысленно на США ориентированной к тому же. И если уж эту терминологию использовать, то нужно, похоже, с одной стороны, подчеркивать естественность и приемлемость экономического эгоизма ( в тех пределах, пока он является формой защиты экономического суверенитета в условиях глобализации ). А с другой - указывать на опасность перерастания этого эгоизма в агрессивный экономический национализм. Термин нелучший хотя бы потому , что ставит под удар понятия национализм - любой без разбора. Здесь вполне можно ограничиться каким-нибудь экономическим экспансизмом - чрезмерность как раз и превращает эгоизм из средства защиты в средство подавления. В качестве примера "экономического эгоизма", основанного на экономическом национализме, были названы США. США теряют свои позиции локомотива мировой экономики как центра роста, но строят свою экономическую политику так, как если бы этого не происходило, и используют политическое влияние для того, чтобы действовать в противовес существующим тенденциям, что, со своей стороны, крайне негативно сказывается на самой мировой экономике. Из этого делается вывод, что американоцентричная глобальная финансовая архитектура нуждается в срочных реформах.
Дмитрий Медведев указал на то, что Россия сегодня является глобальным игроком и хочет участвовать в формировании новых правил игры, которые необходимы для реформирования мировой экономики. И Россия не стремится тем самым к удовлетворению своих "имперских амбиций". Она может участвовать в решении проблем мировой экономики, потому что "обладает соответствующими публичными возможностями и соответствующими ресурсами". При этом президент здесь не утверждал, что Россия имеет право на участие по причине своих огромных энергетических ресурсов, за что ухватились многие комментаторы. Россия обладает разнообразными ресурсами (включая значительный человеческий капитал), которые позволяют ей занять подобающее место. … России необходимы время и внешние условия, чтобы провести реформы и превратиться из сырьевой экономики с развитым сектором услуг в инновационную экономику. В этой связи возникло представление о том, что наилучшая внешняя конъюнктура будет обеспечена более вариативной внешней средой, где есть много центров экономической силы, поскольку существующая среда не позволит России превратиться в один из таких полноправных центров силы. Критика США и других ведущих экономических держав Кремлем должна оцениваться в этом ключе. Заявляя о своем праве на принятие участия в реформах мировой экономики, которые сами по себе еще носят весьма призрачный характер, Кремль хочет заявить политическими средствами о праве России на столь необходимые для себя внешнеэкономические условия, а точнее - на формирование этих условий. Власть полагает, что никто эти условия специально для России создавать не будет, если она не создаст их для себя, а для этого необходимо влияние в существующих международных институтах или, возможно, создание новых институтов, в которых Россия будет играть значительную роль. Заявления об "экономическом эгоизме" могут быть в этом смысле поняты как демонстрация Соединенным Штатам недовольства России существующим положением дел, когда Москва чувствует ущемление своих собственных интересов и видит внешне экономические препятствия для реализации своих долгосрочных программ развития. Разумеется, продолжение дискуссии будет требовать конкретизации со стороны России всех проблемных точек. " Олег Игнатов, таким образом, достаточно убедительно показывает , что ориентация курса Путин - Медведев на Запад в определенных пределах уже выправлена на национальные интересы России. Россия не намерена пассивно скатываться в глобальный мир. Она намерена перехватить инициативу - она намерена активно формировать его. А реализация этого намерения не может не привести еще к большей к правке, к еще более национальному эгоизму.
|
|
Сергей Черняховский Желание нравиться. Российская власть слишком любит Запад, чтобы добиться взаимности. http://www.apn.ru/publications/article20073.htm
"Горбачева и Ельцина, Путина и Медведева роднит то, что все они пытались начать свою международную политику с тех или иных жестов доброжелательности в отношении «мирового сообщества» и «Западной цивилизации», с протянутой руки в их отношении. Протянутой в жесте не столько дружеском, сколько, увы, просящем – милости как милостыни. ...В ответ на эти заискивания все они до сих пор рано или поздно получали ту меру презрительного неуважения, - или снисходительной брезгливости, - которой только и заслуживает навязывание в друзья. ...Горбачев так и остался в роли мирового шута, обивающего пороги замков властителей мира. Ельцин, в какой-то момент стал огрызаться и явно раздражаться. Путин, протянувший США руку после 11 сентября (что, в общем-то, было правильно, поскольку враг, все-таки был действительно общим) — так и не дождался значимой компенсации и пришел все же к своей Мюнхенской речи. Теперь на это путь на ленинградском форуме встал Медведев. Он тоже предложил Западу и всему миру сотрудничество — на этот раз в борьбы с наступающими мировыми кризисами. Из чего следует, на самом деле — одно: никаких выводов из предыдущего он не сделал. Российские правители с непонятным постоянством ведут себя как молодая неопытная девушка, влюбляющаяся в известного ловеласа. И когда ее предупреждают, сколько сердец таких же простушек было им уже до этого разбито — более того, предупреждают сами эти простушки, иногда ставшие в результате опытными стервами, а иногда так и оставшиеся наивными мечтательницами, — эта молодая девушка, точнее, они все одна за другой — уверенно повторяет: «Ну, это с другими. Уж меня-то он не бросит». Почему поначалу им всем так хочется нравиться мировому сообществу — действительно непонятно. Можно было бы сказать, что это — издержки республиканской формы правления, когда к власти так или иначе приходят представители… ну, скажем так, неаристократических слоев. Вот английскую королеву как-то не тянет рваться нравится мировым лидерам. И визит в ту или иную страну она рассматривает не как событие национального масштаба, а как снисхождение до визита. Российские же лидеры последнего времени любят наносить заграничные визиты, как кухарка, дорвавшаяся до барской столовой. Встретится с чужим президентом для них прямо выход в свет. Бал Наташи Ростовой. Но ведь и республиканские правители мировых держав — ни сугубо провинциальный Буш, ни откровенный парвеню Саркози — этих комплексов почему-то не испытывают. А бывшая комсомольская активистка Ангела Меркель прямо своим видом демонстрирует, что на всем свете, ее, в конечном счете, интересует одно — ее Германия. И никто не напрашивается на оказание помощи всему остальному миру — а наоборот, стремится подвигнуть весь остальной мир на оказание помощи себе, любимому. Вообще, абсолютно непонятно, почему Россия должна так настойчиво заботиться о решении мировых проблем, и ставит на службу остальному человечеству свои ресурсы, что так альтруистично предлагал на ленинградском форуме молодой президент. В тон этому прозвучали и слова российских представителей об итогах его встречи с Саакашвили. Было объявлено, что встреча вызвала «осторожный оптимизм», а сам тбилисский паяц произвел «договороспособное впечатление». Тут Медведев тоже, кажется, не хочет просто пользоваться опытом своих предшественников. В частности — опытом отношений Саакашвили с Путиным. На последнего этот «гость с Юга» тоже, по-началу, производил относительно благоприятное впечатление: посему Россия после переворота в Грузии и относилась к новому руководству с терпеливой благожелательностью. Но это вообще амплуа Саакашвили: он встречается с тем или иным политическим деятелем (внутренним или внешним — неважно), производит на него неплохое первоначальное впечатление, получает необходимые и авансы — и радостно уезжает себе в горы проживать полученный политический капитал. То есть, что можно получить от партнера — он получает, но в ответ ничего не дает, начиная новыми порциями агрессивности и хамства провоцировать обострение отношений, с тем, чтобы под их сглаживание вновь получить новый аванс. Саакашвили здесь ясен насквозь. Не понимать этого может только какой-нибудь вымирающий «птеродактиль вульгарного либерализма» вроде Альбац. Почему он остается непонятным «представителям российской стороны» — можно лишь гадать. Причем и Запад в целом, и Саакашвили как его местный вассал — едины, на самом деле, в отношении к России. Она им не нужна. Если нужна — то только в том качестве, в каком она им может что-то дать, в чем-то помочь — но без всяких претензий на взаимность. Можно много анализировать чем именно вызвано такое отношение. По большому счету — в нем даже нет ничего «русофобского». Просто, с одной стороны, Россия имеет габариты (не только пространственные) — не позволяющие, подобно малым странам Европы, тихо вписаться в сформированный политический ландшафт. А с другой — ведет себя по отношению к Западу слишком лояльно и заискивающе. Более лояльно и более заискивающе, чем какая-нибудь своя временно отделившаяся прибалтийская территория. Западу непонятно само это отношение — поскольку он привык жить по другим нормам, по нормам реальной политики: силы и наглости. С его точки зрения жить по тем правилам, которые официально он же и провозглашает (международное право, общечеловеческие ценности и т.д). — может только идиот. Поверить, что Россия — именно идиот, он не может. Он видит в ней потенциальную силу, потенциальную угрозу, ее способность быстро реабилитироваться после положений, рост ее влияния — и полагает, что все это находится в разительном противоречии с идиотскими либо лицемерными призывами к миролюбию и сотрудничеству. Сами Западные элиты никогда не позволили бы себе жить по тем нормам, которые декларирует Россия. Поэтому когда Россия на всех перекрестках зовет к международному сотрудничеству — это вызывает значительно более негативный эффект, нежели если бы она всем прямо заявила, что намерена воссоединиться с Украиной, вернуть себе Молдавию и Прибалтийские территории, и восстановить свой контроль во всей зоне, определенной Ялтинско-Потсдамскими отношениями. Вот тогда Запад воздохнул бы с облегчением. Потому что это было бы ему понятно, соответствовало его представлениям о нормах международной жизни, решало его проблемы с обнаглевшими «восточными демократиями» и явно демонстрировало бы, что Россия действительно хочет часть Европы получить обратно — но понятно какую, и понятно, что ту, которую не жалко и отдать: и на сам Запад она, в общем-то и не покушается. А пока Россия этого не делает и твердит что-то непонятное: Запад полагает, что либо она лицемерит и хочет получить значительно больше, чем можно думать, но это скрывает — и тогда надо готовится к смертельной борьбе с ней (по принципу «Когда я вижу человека, который говорит, что ему не нужно ничего, я понимаю, что ему нужно все»). Либо Россия — идиот, который и впрямь верит в то, что говорит. А тогда ее просто нужно ободрать как липку под снисходительное похлопывание по плечу со словами: «Русс, Русс, карашо! Демократия Реформа — давай, давай! (Яйца, куры, млеко, нефть, газ!)». Кто этого не понимает во власти — сказать сложно. Вроде бы, после всего произошедшего за двадцать лет — это должно быть ясно, как дважды два четыре. Каша, артикуляровавшаяся Медведевым на форуме (глобализм, экономический национализм, политический национализм как реакция на жизнь в глобализирующемся мире) — это действительно не артикуляция, а каша из мало связанных между собой пунктов, в совокупности спорных, но, что важнее — вообще имеющих малое отношение к реальному положению дел в мире. И общее впечатление — что единственная задача, которую он решал на форуме — это создать в глазах «мировой общественности» впечатление, что он «не такой страшный, как Путин». (Кстати, интересно, что позиция самого бывшего президента и нынешнего главы исполнительной власти по поводу Форума — не была проартикулирована). А тогда — это лишь одно из многих малых, но показательных проявлений попыток дистанцирования молодого президента от курса старого. Если так — значит война президентов (точнее — их лагерей), о которой было сделано прогнозов — все-таки началась. И тогда это еще хуже, чем простое наивное желание «понравится Западу». Если же нет, если это желание по наивности своей — искренне, Медведеву предстоит выбирать, кем он позволит остаться в мировой политике. Горбачевым, потерявшим страну и ставшим международным шутом. Или Путиным, все же пришедшим к своей Мюнхенской речи. " Основной мотив этого не в меру жесткого материала сводится, пожалуй, к тому, что в своих стратегических намерениях и планах Россия не должна выходить за рамки статуса крупной, самодостаточной, но региональной державы. Никаких , одним словом, претензий на мировые роли. Если это как начальную установку принять, то тогда все в статье С. Черняховского по делу - он методично лупит российскую власть за две вещи: за хождение перед Западом на цырлах ( поскольку недооценивает свою самодостаточность) и за иллюзии насчет всемирно-историчекой роли. Но такая установка НЕРЕАЛЬНА По той простой причине, что Россия не сможет стать самодостаточной региональной державой без решения общемировых задач. Не дадут! Россия может быть только великой державой ( сущность мировой цивилизации каким-то непостижимым образом замыкается на нее ). Или никакой. Но при всей своей жесткости и задирости статья - конструктивна, поскольку призывает к внимательному слежению за соответствием поставленных мировых задач и уровня достигнутой Россией самодостаточности. Чтобы не получилось как у М. Горбачева , слишком уж ретиво скаканувшего в сторону общечеловеческих задач. Александр Казаков . Как и обещано, скучно не будет Темhttp://kreml.org/opinions/183586560а:
"Хочу, прежде всего, напомнить, что Путин обещал на саммите НАТО в Бухаресте, что с Медведевым Западу скучно не будет. И после берлинской речи нового президента всем стало ясно - точно, не будет. Медведев не смягчил мессидж исторической мюнхенской речи Путина, а, напротив, усилил ее за счет конкретизации. Прозвучало это как: 'Путин вам уже сказал, а теперь еще я добавлю'. В чем состояла эта конкретизация? Во-первых, в том, что предложение об оборонном сотрудничестве прозвучало в направлении конкретной аудитории - европейцев. После мощной критики американской политики в мюнхенской речи Путина, Медведев сказал европейцам, что потенциальная угроза со стороны США направлена на Россию и на Европу одинаково, хотя для одних более, а для других менее завуалировано. Президент предложил вниманию 'старой' Европы простую, в общем-то, мысль, что попытка стать мировым диктатором со стороны США обернется одинаково большими проблемами как для нас, так и для европейцев. Медведев напрямую призвал Европу искать свою собственную идентичность, что означало в общем контексте речи предложение вырваться из мертвых объятий Америки. Даже подчеркнуто настойчивое напоминание о 'евроатлантическом', а не о 'североатлантическом' регионе наводило на мысль скорее об атлантическом побережье Европы, чем о двух берегах Атлантики. Тут скорее речь шла о 'Большой Европе' Шарля де Голля 'От Атлантики до Урала', чем о суперсоюзе прошлого века - НАТО. Напомню: 'Будущий миропорядок прямо связан с судьбой Европы, всего евроатлантического региона, а значит, и с судьбой всей европейской цивилизации. Убеждён, что проблемы Европы не будут решены до тех пор, пока не будет достигнута её идентичность, органичное единство всех её интегральных частей, включая и Россию'. И даже когда Медведев расширил евроатлантическое пространство 'От Ванкувера до Владивостока', в этом прозвучало только лишь следующее предложение США и Канаде присоединиться к Большой Европе. Фактически, Медведев предложил 'старой Европе' стратегический союз, пообещав вложиться в него всеми ресурсами России - природными, финансовыми и интеллектуальными. Отсюда логично вытекает предложение заключить Договор о европейской безопасности. В чем, однако, заключается большой смысл этой речи? Речь идет о подлинном (наступательном) возвращении России в мировую политику. Если мюнхенскую речь Путина можно назвать 'сталинградом' или 'курской дугой', то речь Медведева больше похожа уже на 'берлинскую операцию'. Период сосредоточения (по канцлеру А.М.Горчакову, La Russie se recueille / Россия сосредоточивается) подходит к концу, и Россия властно заявляет свои права на участие в формировании нового миропорядка. И почти одновременно звучит выступление на петербургском форуме Игоря Шувалова, которое было воспринято как декларация премьерского курса Путина. Почти все комментаторы сошлись в том, что речь идет о либерализации экономики в России. И это на фоне либеральных начинаний президента Медведева (борьба за правосознание во всем его многообразии, от проблем коррупции до подлинной независимости судей). Как сочленяются эти два, казалось бы, разнонаправленных вектора - ужесточение внешнеполитического курса и либерализация внутри страны? Мне почему-то представляется пружина, которая, разжимаясь внутри страны, создает давление вовне. Однако это метафора. А по существу нынешняя политическая повестка лишь подтверждает тезис о либерально-консервативном курсе, начатом президентом Путиным и продолженном президентом Медведевым. Помнится, в отношении первого русского либерального консерватора Б.Н.Чичерина автор термина П.Б.Струве писал, что в те периоды, когда власть проводила либеральные реформы, Чичерин занимал позицию либерального консерватора, 'решительно борясь с крайностями либерального и радикального общественного мнения', а в периоды, когда власть упорствовала в реакции, он, напротив, выступал как консервативный либерал, отстаивая в интересах Государства либеральные начала. Чичерин, как и впоследствии сам Струве, понимал непреходящую важность для России как начала свободы, так и начала власти. И наши классики либерального консерватизма оставили потомкам - то есть нам с вами - непреходящий завет, который так был сформулирован (уже в эмиграции) Струве: 'Перед русской общественной мыслью с первых времен ее зарождения стали: 1) проблема освобождения лица и 2) упорядочение государственного властвования, введение его в рамки правомерности и соответствия с потребностями и деланиями населения'. Может, я и не прав, но мне кажется, что Струве еще 90 лет назад точно сформулировал задачу, которую в наше время пытаются решить Путин и Медведев. Особенностью либерально-консервативного политического поведения является его принципиально тактический характер (ср. у Медведева о защите свободы СМИ: 'Несколько лет назад такая защита требовалась от прямого порабощения СМИ частными компаниями, сейчас - от административного аппарата на разных уровнях'). Доктринеры видят в этом отсутствие четкой позиции, а люди, умудренные опытом, понимают, что речь идет о политическом реализме. Ведь тактический характер политического поведения не исключает, а скорее подразумевает наличие высоких целей и идеалов. Только достижение этих высоких целей и идеалов идет не через уничтожение всего противного, а через преобразование. Либеральный консерватор руководствуется в своей деятельности принципами, с одной стороны, развития, а с другой - сохранения. И всё это под знаком меры и мерности. Ну а целью нынешней политики, сформулированной Путиным и поддержанной Медведевым, является Великая Россия. Во всех смыслах. Таким образом, ...новый образ России, представленный в последних выступлениях президента Дмитрия Медведева, вице-премьера Игоря Шувалова (от имени Владимира Путина, надо понимать) и других единомышленников, произрастает из либерально-консервативного курса президента Владимира Путина, который, в свою очередь, основывается на более чем столетней традиции русской политической мысли. На наших глазах совершается подлинная контрреволюция, то есть не 'революция наоборот', а отказ от революционности как таковой, как способа мышления и действия. Налаживается связь времен и появляется шанс встать на путь длительного и успешного постепенного развития, без революций и потрясений."
|
