ГЛАВНАЯ

ДНЕВНИК ПОЛИТ. КОММЕНТАРИЕВ

ДНЕВНИК ЛИТ. КОММЕНТАРИЕВ

ДНЕВНИК ФИЛ. КОММЕНТАРИЕВ

МОЙ БЛОГ В ЖИВОМ ЖУРНАЛЕ

 

Экстраполяции А. Панарина,  мечты  Бжезинского   и  политическая  идеология России.

 В  связи с  избранием Б. Обамы  Б. Межуев переопубликовал (http://www.pravaya.ru/leftright/473/15257 ) свою  классную  рецензию (вышла  в  феврале,  в  РЖ,   http://states2008.russ.ru/v_fokuse_dnya/vtoroj_shans_bzhezinskogo_ili_temnaya_storona_obamy) на книгу  З.Бжезинского  «Второй   шанс». 

"Америке нужно безотлагательно сформировать внешнюю политику, действительно соответствующую обстановке, сложившейся после окончания холодной войны. Она еще может это сделать при условии, что следующий американский президент, сознавая, что "сила великой державы уменьшается, если она перестает служить идее", ощутимо свяжет силу Америки с устремлениями политически  пробудившегося человечества»

 Так  говорит   сегодня  З.  Бжезинский...

 Что   прежде   всего  бросается   здесь  в  глаза? Явная незападность  этих идей.  Они, скорей, русские,  славянские,  если  угодно.  И, возможно,  что   в  отличие  от   наших отечественных  политических  рвачей  и  выжиг,   господин   Бжезинский   просто  очень  внимательно   прочитал    Александра   Панарина…

 Согласитесь, что такая диковинка,  как  «служить  идее», не  самым  лучшим  образом   вписывается    даже   в  собственно европейский   индивидуализм.  Тем  более  в  его американскую   разновидность-  концентрированную  выжимку  из  европейского.  Да,  и  у  американца   мы найдем    ярко  выраженную  склонность   к  благотворительным  жестам, то  есть  к  сознательному(  идейному) ущемлению  себя  ради  другого.   И  тем не менее  в этом  их сотворении    блага    очень  часто на  первых  ролях   оказывается  не  объект,   а       субъект.  И  здесь -  их основное  отличие  от  русских,  которые   могут   быть скупее,  прижимистее,  равнодушнее,  но  уж  если   раскрываются  для  другого,  то  с  полной   самоотдачей  и  исключительно ради  него. Американцы,  между  прочим,   и   улыбаются  так же:  улыбка   не   как реакция,  а   как  демонстрация   себя.

 Но  З.  Бжезинский,   судя  по   всему,      эти    американские  национальные  особенности    отважно выносит  за  скобку,   и  считает,  как  следует  из  анализа Б.  Межуева,  что  Америке  вполне  под  силу   решить  такую альтруистическую   задачу,  как    «глобальное политическое  переустройство   человечества».  А  именно:  возглавить  его"глобальное политическогое пробуждение",   его «всеобщую устремленность к обретению человеческого достоинства».      Америка  обязана  перехватить  инициативу  в  этом  движении,  направленном     прежде  всего  против  нее  самой  -   стать его   лидером. 

А. Панарин   такой  терминологии,  как "глобальное политическое пробуждение",   как  известно,   не  использует,   но  говорит  по-существу     о  том  же  ( здесь  на эту  тему  подробнее –  http://vsurikov.ru/clicks/clicks.php?uri=2005/Vozvratsenie.htm).Он предсказывает решительное переопределении основного современного противоречия: не противостояние цивилизаций ( Запад-Восток, Север—Юг) ожидает нас, а «перманентные гражданские войны новых богатых с новыми и старыми бедными».   США в них предстанет   «глобальной диктатурой богатых», а Россия   не  просто обречена  на роль  ее  соперника —  «сверхдержава бедных», «глобальная диктатура  обездоленных», — она  является   единственным   претендентом на эту роль. Понимание этого на  Западе,  считает   А.  Панарин,  и есть основная причина современных  атак  на Россию—в ней видят главного «носителя протестной солидаристской этики».   Нерастраченную  же  способность   ее  народа  «подняться выше критериев морали успеха» воспринимают как  наиболее  опасное  покушение на западные  устои.

  Россия,    по  А.  Панарину,  должна  стать лидером   естественным   -   в  этом  и  ее   историческое  предназначение,   и   итог  ее  становления. Государственного, национального,     культурного.     Америка  же, по Бжезинскому,   должна  подобную     роль  выучить   и  сыграть.  Она   должна  на  нее  выйти   в  результате     нетривиального  политического  маневра,  задуманного   великим  польским комбинатором.

   В своем маневре,   подчеркивает    Б.  Межуев, З.Бжезинский   ставит   на Б. Обаму   -  на определенные  его личностные  качества,  на его происхождение, на  его политические и прочие предпочтения. Возможно,  что  Б.  Обама,  и  в  самом  деле, относится  к   числу    щедро  одаренных  природой людей,  и   З. Бжезинский  это  просто раньше других   почувствовал.     Хотя  и  в  этом  случае     неясно,  что  было   первичным. Перетолкованная  на  американский   лад  панаринская  экстраполяция  и   как  следствие   ставка   на Б.  Обаму.  Или  наоборот – именно  под  Б. Обаму     экстраполяция     и  перетолковывалась.    Последнее,  похоже,    ближе  к  истине -   уж  больно по-американски   выглядит…  Да  и  в  самом    Б.  Обаме,  скорей  всего,  больше  американского,  то  есть  сконструированного  Америкой,  чем   природного  и  естественного.

 Но  в    любом  случае   ставка    на Б. Обаму, действительно,  оказывается   ставкой  на    численно  растущее  и  политически   активизирующееся незападное население земли. Ставка,   позволяющая  Америке ( в  случае  успеха)  оседлать  это  глобальное   политическое  пробуждение.

В  этой стратегической комбинации   З. Бжезинского   нельзя  не  обратить  внимание  на  то,  что  его  легендарная,  можно  сказать,  неприязнь к  России     нашла  новую   форму.  И  связано   это  переоформление,  скорей  всего,  с  признанием,  что Россия фактически от грозившей ей бездны отползла,  разделать  ее   как  Югославию   не   удастся  -  она  будет  наращивать   свою  силу  и  политическую  инициативу.   А  значит, противостоять  ей  теперь   нужно по-новому :   загодя,  на    дальних  подступах   перехватывать  у  нее   инициативу  -   делать  за  нее   то,    на  что  она   исторически    и  сущностно предназначена.

  Я   не   исключаю,  что  это   именно А.  Панарин навел   З. Бзежинского  на  определенные  размышления  и   подвинул  к    идеи     сделать    Америку   гайдаром (ковбоем,  скачущим  впереди )    незападного   протестного  движения.  И  не просто  сделать,  но оттеснить  от  этой   роли  Россию, у  которой,    по   Панарину,     реальные шансы  только и остались.     Мы  вырвем   у  России   этот   шанс   -  мы  переведем      инициативу  на  себя   и   утянем     пробуждающийся,   входящий  в  свое   новое  время  незападный  мир      в  мир  западный.  И     не  дадим   ему сомкнуться     с  миром  православным….

  Понятно,  что   если   все это, действительно,  так,  то   господин  Бжезинский  выступает  здесь  не  просто  стратегом. Он  заявляет  нечто  значительно  более  грандиозное, и   поставленная  им   метастратегическакя  задача  свидетельствует,  что  креативной   мощи  у  наших   западных  заклятых  друзей   еще  более, чем   достаточно. И  мы   с  нынешней   нашей    кривой   ухмылкой  в  адрес   любой   идеологии,  кроме   идеологии  остервенелого  потребления,  которая  у России, отсидевшей  почти  век  на  дефиците,  стремительно  обретает   черты   сильнейшей страсти,   вполне  можем  не просто  проиграть  в   крупно  спланированной  игре,  но  и  остаться  вообще  не  у дел.  И    наращивание   количества   « И»  в  главной официальной   речевке   не  поможет,  пока   она  повязана   с  этой  самой идеологией-страстью.

  Мы  можем,  конечно,  тешить себя тем,  что, мол,    цивилизационные  процессы, по  природе  своей   всегда   трехмерные,   - не дело   приземленных американцев.  Эта   сугубо    деловая,  прагматическая   фракция  человечества,  мол, способна,  конечно    на  многое, но   подобные  задачи   не   для  них  -  слишком уж  велик    дефицит   идеального.      А  потому  все  это,  скорей,  -  лишь шанс для стареющего З. Бжезинского высказаться  по глобальным   проблемам  в  рамках   экстраполяционной  парадигмы русского  гения  -  Панарина,     а   отнюдь не цивилизационный  шанс  Америки.

Возможно,  что  ничего  другого   нам  и  не  остается.  Во всяком  случае      не  оставалось в  тех,  прежних  условиях,   когда  государственная    идеология  складывалась   из снисходительно-презрительных околоидеологических гримас  президента Путина    и   любительских вариаций(  «Стратегическая  парадигма  или идеологическая дубинка» -http://vsurikov.ru/clicks/clicks.php?uri=2006/20061207.htm,«Идеология   для  по-го-рельцев» - http://vsurikov.ru/clicks/clicks.php?uri=2007/20070725.htm )господина   Суркова  на   темы  суверенитета и демократии.  И президент  Медведев  в  те  времена,  даже  когда  обрел  статус  преемника, выше уровня  путинских  гримас   в  идеологии тоже не  подымался -   его  реплика о традиционной  русской  забаве -  поиск  национальной  идеи -  до  сих  пор  на  слуху.
     Есть  ли  какие-либо  подвижки  на  этот  счет  в  стане  нашего  высшего   руководства?  Несомненно.  Экспресс-война  на  Кавказе  и последующие решительные  действия    вполне  могут  рассматриваться   в качестве    заявки  на  государственную  идеологию…

   Многие  комментаторы  обратили  внимание  на  идеологические мотивы   в  первом  послании   президента  Медведева,  а  тонкий   слух  А.  Окары («Дмитрий Медведев и философия права»  http://www.apn.ru/publications/article21009.htm )  различил в  этом  послании  (  сквозь  треск  надламываемой  через  колено  Конституции)  некий,   пусть  пока   не  очень внятный,  но определенно   идеологический   гул. А.  Окара   допустил,  что  изменение  списка  цитируемых  президентом   мыслителей (  от монополии  И.  Ильина  у  В.  Путина   к  триаде   Столыпин-  Чичерин- Коркунов  у  Д.  Медведева  )   вполне   может  быть    предвестником  готовящегося в  России  идеологического сдвига - ее    идеологической   идентификации. В  чем    суть этого    сдвига  неясно.  Андрей  Окара  слышит  в  этом  гуле  одно  -  «нужен новый курс, альтернативный и либеральному, и охранительному одновременно».  Именно  эту    идею,  по   его  мнению,  и  фиксирует  президентское  послание.

 А  теперь прислушаемся  к тому,  о  чем  говорит  А. Панарин.

Не либеральное завершение истории, не консервация достигнутого   состояния в интересах избранных, а  просвещенческая коррекция—переопределение  модерна  в  интересах   большинства. Такова экстраполяция Александра    Сергеевича  Панарина.  Так  им  понимается  перспективная  задача  России   в  ХХI   веке  и именно под  эту  задачу  он предлагает  вырабатывать позицию  по отношению  к  Европе — «не борьба за новое «жизненное пространство», а совместная борьба за новое жизненное время».  А это  значит  — не    плестись за  Европой, не  лезть в нее, а сотрудничать   на равных и  даже  оставлять за  собой инициативу.

В  своей экстраполяции для России А.Панарин  подтверждает, таким  образом,  ее  особую  роль в истории  цивилизации,  но возможность  сыграть  эту  роль связывает   с     отказом  от «либеральной дихотомии — “гражданское общество — государство”». И предлагает возвращение   к     триаде: «церковь — государство — гражданское общество.»  И следующим  образом формулирует основное   социальное  противоречие современности   —« столкновение не “демократии и тоталитаризма”, а экономического тоталитаризма и духовно-религиоз­ного фундаментализма»…

Такую позицию  пока очень легко представить как анахронизм.  Но   ведь    по  существу  А. Панарин  утверждает  одно: осуществленная секуляризация   общества  была  не достижением,  а     социологическим  просчетом. Цивилизация попыталась освободиться от  власти трансцендентного, но  это  освобождение   было  преждевременным, чрезмерным —  оно  было  освобождением   подростковой  по существу   цивилизации, возомнившей  себя  взрослой.

 Панаринский  «анахронизм», таким  образом,   превращается в    трезвую  оценку  нашей, запутавшейся  в  собственных  соплях  цивилизации: время  освобождения  от  начал  мистических, от  власти запредельного,  идеального   для нее еще   не  пришло. И это   не  тактический  ход —  это признание цивилизационной  ошибки. И по существу — единственная  нормальная для  России реакция  на  сегодняшнее состояние цивилизации. Либо вместе  с ней медленно опускаться  на  четыре  лапы, либо… попытаться вернуться назад…

« Чтобы  отвоевать… нетленные ценности у посягнувшей на них и желающей их присвоить … экономической власти, нужна другая, альтернативная власть. Власть, которая объявит эти высокие ценности не ничейными, не выставленными на продажу, а своими, ею защищаемыми и неотчуждае­мыми. В этом и состоит реальное социологическое проявление церкви как духовной власти, стоящей над гражданским обществом, захваченным “властью менял”…»

   У  меня  нет, естественно, уверенности,  что из   того  гула,  что  услышан в  президентском  послании  А.  Окарой,   родится  что - либо   напоминающее  панаринскую  парадигму.  Скорей,  всего  ее  время  еще  не  пришло  и  она  лишь  постепенно   выкристаллизуется  в  каких-то реальных  формах.  Но  по существу    она  и  есть   желанный  третий  путь. Путь,  к  которому начала  принюхиваться  и  Америка.

Так, может быть, нам надо рискнуть и пригласить З.Бжезинского  в  Администрацию  президента…

  Хотя  бы  на  полгода…

 Хотя бы  на  полставки…

Декабрь  2008