«Прогресс в обратную сторону» эти итоги и подвели …
Ссылки на первоисточник у меня не оказалось, поэтому привожу эту замечательную публицистическую работу полностью.
Людям свойственно верить в лучшее. Эта вера даёт нам силы жить и надеяться даже в самых невыносимых условиях. Однако из неизбывности, или, говоря академическим слогом, имманентности человеческой надежды вовсе не следует автоматически социальный оптимизм – странная убеждённость в том, что наша жизнь непременно станет лучше, что социальные условия совершенствуются, что мы движемся к более справедливому миру.
По крайней мере современные граждане России склонны разводить оптимизм личный и
социальный. В подавляющем большинстве они оценивают собственные перспективы
значительно выше перспектив страны. Другими словами, в будущее страны наши люди
не очень-то верят, зато насчёт собственного будущего питают самые радужные
надежды и ожидания. Впечатляющий пессимизм в оценке социальной перспективы
сочетается у них с оптимизмом – чаще всего совершенно безосновательным – личного
плана. Это очень похоже на логику карточного игрока: хотя все знают, что у
казино выиграть невозможно, каждый в отдельности взятый надеется стать
исключением. Хотя все ощущают, что Россия проваливается в бездну, каждый
надеется успеть покинуть рушащийся дом с ценными вещами и даже сделать на общей
беде личный гешефтик.
Не слишком ли сильно сказано «провал в бездну», «рушащийся дом»? Ничуть! Ни на
каких скрижалях не записано, что мир развивается от хорошего к лучшему. Более
того, история человечества слишком явно свидетельствует, что мы вовсе не
движемся от хорошего к лучшему; не менее основателен и прямо противоположный
взгляд: хорошие дни лишь кратковременный перерыв между неудачными неделями. В
любом случае периоды упадка и регресса в человеческой истории ничуть не менее
обширны, чем периоды взлёта и прогресса. Да и само понятие прогресса появилось
по историческим меркам совсем недавно, лишь в середине XVIII века.
Но дело не в истории термина, а в окружающей нас реальности. Зададимся вполне
естественным вопросом: как оценить развитие России за двадцать лет
посткоммунистической трансформации? Стали ли мы «жить лучше и веселее», перейдя
из «тоталитарной империи зла» в «демократическую и рыночную» Россию? И не надо
уверять, что-де 20 лет слишком маленький срок для адекватной исторической
оценки.
Мы ведь живём не вечность, правда? Двадцать лет – изрядный срок для любого
человека, а для молодых так и вообще вся их недолгая жизнь. А разве реформы и
всё такое прочее, чем клялись наши властители от Горбачёва до Медведева,
делались не ради людей? Или как в старом советском анекдоте: «Партия всё сделает
для блага человека! И вы знаете этого человека…»
Так вот, если судить по гамбургскому счёту, то есть качеству и
продолжительности человеческой жизни, а не по числу миллиардеров, количеству
«Бентли» и «Ламборжини», доступу в широкополосный Интернет, наличию айфонов и
прочих технических «примочек», страна Россия и её народ деградируют, а не
развиваются. Наши люди в подавляющем большинстве стали жить меньше, хуже и
беднее, чем при Советах, а каждое новое поколение в целом физически слабее и
интеллектуально менее развито, чем предшествующее. Российские мужчины живут в
среднем на 20 лет, а женщины – на 10 лет меньше жителей западных стран; дефицит
белка в питании составляет 35–40%, а 40% беременных женщин страдают анемией,
вызванной плохим питанием.
По важнейшим показателям социального и интеллектуального развития Россия за 20
лет откатилась на несколько десятков позиций. В 1990 г. наша молодёжь входила в
первую пятёрку стран мира по уровню интеллектуального развития, сейчас – едва ли
в пятую десятку. По уровню развития науки и качеству образования «тоталитарный»
СССР входил в первую десятку, зато «демократическая» Россия по качеству
образования находится аж на 56-м месте в мире, пропустив вперёд даже Сенегал и
Нигерию.
Кто не слеп, тот видит: мы имеем дело с беспрецедентным для невоюющей страны
социальным и культурным регрессом, чудовищным историческим откатом назад. В
сущности, это признала и сама власть, поставив на повестку дня задачу неотложной
модернизации России. Зачем модернизироваться, тем более срочно, если в стране
всё в порядке, а впереди – новые зияющие высоты?
Беда в том, что и не модернизировать нельзя, но и модернизировать невозможно.
Углубляющийся социальный регресс России далеко не случаен, а вполне закономерен.
Он – прямое и неизбежное следствие возникшей в стране новой социальной
системы. Интеллектуальные пошляки и жулики списывают наши проблемы на трудности
переходного периода. На самом деле переход уже завершился. Просто это был
переход не к лучшему, как нам его представляли, – к цивилизованному капитализму
и политической демократии, а к худшему – социальному варварству, массовой нищете
и бедности, культурной и антропологической деградации.
Возникшую на руинах Третьего Рима, новую социальную систему можно назвать
«неоварварской» по аналогии с варварской эпохой после падения Римской империи.
Хотя не меньше оснований называть её «неофеодальной». Ведь приставка «нео»
подчёркивает условность аналогии и качественную новизну варварства и феодализма
начала XXI века. В истории ничто и никогда не повторяется полностью. А нынешние
варвары в отличие от постримских вполне успешно осваивают технические новшества.
Но существо социальных связей, базовый тип ценностей те же самые, что в далёком
историческом прошлом.
Согласно многочисленным опросам и исследованиям, главные ценности современной
России суть иерархия, личная преданность и насилие. Они не только противоположны
базовым ценностям демократии – конкуренции, равноправию и сотрудничеству, – но и
вообще относятся к досовременной эпохе. Другими словами, ценности, на
которых основывается наше общество – основывается на деле, а не на словах и
публичных декларациях, – представляют такой же масштабный сдвиг в прошлое, что и
социокультурные показатели.
Варварский тип ценностей абсолютно преобладает среди молодёжи, которая вне
зависимости от своего социального происхождения освободилась от химеры,
названной человечеством совестью и гуманизмом. В то время как старшие поколения
всё ещё инерционно цепляются за эти «замшелые» ценности. Впрочем, всем, кто
старше 50 лет, уже нет места на варварском празднике жизни – достаточно почитать
объявления о приёме на работу.
О варварстве молодёжи можно смело говорить безо всяких социологических
выкладок, а лишь услышав её разговоры, понаблюдав её поведение и её, как говорят
культурологи, антропологические техники (пирсинг, причёски, татуировки и проч.).
Разве перед нами не молодые варвары в чистом, беспримесном виде?
Эти прекрасные животные отнюдь не глупы, но абсолютно чужды культуре
предшествующих поколений. Беда вовсе не в том, что они плохо знакомы с
классическим литературным или музыкальным наследием. Некоторые весьма и весьма
образованны. В том беда, что это наследие не служит для них ценностным
ориентиром, не вдохновляет образцы поведения. Культура для молодых поколений
всего лишь музей, артефактами которого приятно любоваться, но которые не
способны служить практическим целям, а потому мало чего стоят. Как сказал одному
из авторов этого текста весьма известный («культовый», как теперь принято
говорить) кинематографический и театральный актёр: «Великая русская и мировая
культура – это труп, на котором мы паразитируем».
Мы паразитируем на трупе просвещения и модерна, на смену которым пришёл вовсе
не интеллектуально-изощрённый и культурно-рафинированный постмодерн, как мнилось
некоторым, а грубое варварство. Грандиозный культурно-исторический сдвиг
оказался не движением вперёд и вверх, а опущением вниз, провалом в далёкое
историческое прошлое.
Из варварских ценностей наиболее заметен культ силы. Насилие или угроза его
применения не просто предпочтительный, но зачастую вообще единственный способ
решения проблем в русском обществе. Центральная фигура отечественной культуры
последних двадцати лет – человек с оружием. Плоды подобного рода «просвещения»
не замедлили себя ждать: Россия делит сомнительное мировое первенство по числу
убийств на 100 тыс. человек.
Но самое страшное, что главным источником разрастающегося насилия выступает
сила, которая обязана его обуздывать, – Российское государство! Не соблюдая
собственные законы или трактуя их произвольно и избирательно, давая преимущества
одним категориям населения перед другими, постоянно нарушая базовые права
человека, оно плодит беззаконие ежечасно и ежеминутно. Такова главная мысль
годового доклада уполномоченного по правам человека в России Владимира Лукина,
опубликованного в официозной «Российской газете».
Разве можно найти защиту в милиции, а справедливость в суде? Разве для
кого-нибудь секрет превращение так называемых силовых ведомств в бандитские
«крыши»? Точно так же в варварскую эпоху объём власти определялся длиной меча, а
псевдогосударственные институты занимались откровенным бандитизмом на большой
дороге.
В современной России место в социальной иерархии определяется возможностью
безнаказанно (выразимся изящнее: легитимно) прибегать к насилию. В этом
смысле рядовой сотрудник ГАИ стоит несравненно выше любого учёного или деятеля
культуры, которые в российской табели о рангах принадлежат к низшему сословию.
Вот характерное житейское наблюдение. Учёному с мировым именем сопляк-гаишник
сквозь губу цедит: «Ну и чему вы способны научить студентов, если ездите на
работу в таком отстойном авто?»
Причём социальные группы начинают закрываться, дети наследуют профессии
родителей и предпочитают заключать браки в своём кругу, что ведёт к образованию
каст, то есть к седой архаике. Представителю низшей касты невозможно
подняться по социальной лестнице, ибо он не только не имеет доступа к
качественному образованию – школьному и высшему, но и не получает даже
полноценного белкового питания. Зато в каждой российской школе теперь есть
доступ к Интернету. Вот так умы лукавые и подлые называют деградацию
модернизацией и инновацией.
Личная преданность – цемент, скрепляющий социальные отношения в России.
Подчинённые и сотрудники отбираются не по профессиональной компетентности, уму и
порядочности, а именно по принципу личной преданности. Более того, ум,
компетентность и порядочность лишь препятствуют социальной карьере, ибо любой
российский начальник и руководитель усматривает в носителе подобных качеств
угрозу непосредственно для себя. Их отсутствие компенсируется личной
преданностью.
В современной России господствует принцип негативной
селекции, отрицательный отбор. Что в полной мере распространяется не только на
профессиональную, но и на моральную сторону дела. Поощряются подлость, трусость,
пресмыкательство и предательство. И понятно почему: такими людишками значительно
проще управлять, ибо у них за душой нет ничего, а часто, похоже, нет и самой души.
Невозможно поверить, чтобы наделённые хотя бы искоркой совестливости люди вели
себя в отношении своих соотечественников так, как ведут себя наши богатые и
сильные. Их отношение к слабым, униженным и оскорблённым – каковых большинство в
нашей богоспасаемой стране – приблизительно такое же, как к надоедливым
насекомым, как к пыли под ногами. Но это точно не отношение к людям, не
отношение к равноценным антропологическим существам.
И неужели кто-то всерьёз способен поверить, что сформированная такой элитой,
«заточенная» исключительно под её интересы социальная система способна к
развитию, то бишь модернизации? Дух модернизации как прогресса абсолютно
враждебен неоварварской/неофеодальной социальной системе, воплощающей
социальный, культурный и антропологический регресс. Глупо думать, будто импульсы
к изменению могут прийти от элиты, ведь любые перемены поставят её
первенствующее положение в этой системе под угрозу. Максимум, на что она
(элита) способна, так это менять декорации, но не существо.
А мы, народ России, которому по Конституции принадлежит полнота власти в
стране, способны хоть что-нибудь предпринять для спасения будущего своих детей?
Дилемма проста. Или мы окончательно смирились с тем, что тьма опустилась и
рассвет не наступит, или мы найдём пути реализовать своё священное и
неотъемлемое право быть хозяевами собственной судьбы и своей страны.
| ЧИСЛО ПОСЕЩЕНИЙ |
|
ПОИСК ПО САЙТУ |
| НАПИСАТЬ АДМИНИСТРАТОРУ
|
©ВалерийСуриков |