Павел Костылев Москва по-собянински

http://www.russ.ru/pole/Moskva-po-sobyaninski

    

Сегодня Мосгордума рассмотрела представленную Дмитрием Медведевым кандидатуру Сергея Собянина на освободившуюся должность московского градоначальника и, безо всяких лишних выкрутас, утвердила её. Теперь лужковский дискурс сменился – уже официально, – собянинским, и мы должны, отстраняясь от задач лоббирования или критики точечной застройки и знаменитых «лужковских» пробок, абрисно очертить горизонты грядущей Москвы.

Что греха таить, постсоветская Москва навсегда связана в сознании московского обывателя с ушедшим, предположительно, на покой, человеком в кепке. Грядет скоро новая – и покамест неведомая - Москва, по сути представляющая собой особую форму российского пролитического, то есть, пространство, в рамках которого любой российский (и, кстати сказать, антироссийский) политический разговор обретает форму и перспективу.

«Не первый год живу в Москве»

Парадокс Собянина заключается в том, что он не москвич. В этом явно видны и плюсы, и минусы его положения на предоставленном участке работ. Минусом для московского чиновничества – скажем откровенно, совершенно уже зажравшегося, – является отсутствие у Собянина московской команды. Этот же минус естественным образом преобразуется в плюс для тех жителей Москвы, статус которых не позволяет пренебрегать контактами с московской бюрократической системой по всем вопросам московской жизни: чиновники давно уже всех утомили.

К сожалению, пока что совершенно непонятно, как Собянин собирается наводить порядок в этом московском болоте: тактика увольнений просто не успеет сбалансироваться продуманной кадровой стратегией – не рукополагать же, как предполагают некоторые излишне увлекающиеся натуры, федеральный кадровый резерв на московские должности. С другой стороны, оставить на своих местах представителей лужковской команды было бы, с точки зрения кадровой политики, крайне непредусмотрительно – подобно чеховскому ружью, которе обязательно выстрелит, хотя бы и в последнем акте московской драмы.

Другим минусом для подвластных Москве чинов стал предыдущий статус Собянина – статус руководителя президентской администрации. И на этом посту, и на предшествующем ему месте губернатора Тюменской области Собянин позиционировал себя как довольно жесткого управленца. Другое дело, что в Москве образца текущего года война Москвы с Россией, которую безуспешно пытался развязать предыдущий мэр, предстает нелепым отзвуком девяностых, странным призраком эпохи разобщенности федеральных властей, от которой сегодня остались только образы прошлых побед и столкновений; сегодня противопоставлять Москву России – не просто актуально, а даже и, пожалуй что, моветон.

Этот же минус вполне способен оборотиться плюсом для имиджа нового московского мэра: москвичи заждались сильных решений и, памятуя легендарное московское долготерпение, окажутся согласны и на решения, быть может, чересчур резкие. В этом политический аванс Собянина, выдаваемый ему уже хотя бы на основании стойких ассоциаций с путинским стилем управления и принятия решений.

Московский пограничник

Символично, что Собянин – темная лошадка даже в области собственной личной истории. Указанный в энциклопедиях как манси и определяющий себя как русского, по ряду сообщений Собянин является представителем редкого коренного сибирского народа собяны, как пишут, «носителем догматики Контроля над Путями и Потоками, а также догматики жителей приграничных территорий».

Действительно, Москва – типичный пограничный город, со своей пограничной мифологией (опасное «замкадье» одно стоит многих московских городских легенд), культовой архитектурой (к примеру, метро), своим особым московским говором, привычками, ритмом жизни и уровнем достатка, присущими всем пограничным городам мира. Пожалуй, можно сказать, что с назначением Собянина столичное – излишне вольное положение Москвы меняется на более реальное: Москва как граница между Россией и Россией, позволяющая проводить немыслимые для большинства регионов операции, отрабатывать невиданные бюджетные эскперименты, но и взыскующая с ошибкающихся полной мерой.

Логичным оказывается и предположение, согласно которому Собянин вряд ли будет оправдывать ожидания и опасения москвичей по поводу «новой метлы», которая, как известно, опасна тем, что метет не по традиции, а «инновационно»: Собянин будет последовательно проводить политику федеральной власти по принуждению Москвы к миру и какому-то нормальному типу взаимоотношений с Россией.

Собиратель надежд

Собянин воспринимается сегодня не только как представитель путинской команды; в силу предыдущего места работы, он воспринимается и как собирательный образ федерального чиновника, который готов привести в жизнь решения с самого «верха» - а не отстаивать московскую независимость, как это было свойственно лужковской команде. Следуя мысли Алексея Козырева, Собянин парадоксальным образом оказывается подобен герою «Ивана Сусанина» - ополченцу Собинину, немаловажной роли, на которой крепится солидная часть сюжета шедевра Глинки. Подобно Собинину, Собянин призывает спасать Москву – во всех смыслах, и, представляется, что на этой алармистской риторике на фоне общего недовольства завершившейся только сегодня Москвой, можно пройти довольно далеко.

Собянин – зеркало, в котором отражаются страхи, надежды и опасения московских классов – от элит до обывателей, – и что отразится в этом зеркале – покажет время. Но что-то подсказывает, что опять отразимся мы же – но уже не на фоне московских свобод и больших денег, а на фоне исполнения российских решений.

Каков будет проект собянинской Москвы? Первопрестольная и пограничная, задыхающаяся от пробок и свободно дышащая в пространстве финансовых транзакций – как она изменится, мы узнаем уже в ближайшие дни.

 

 

 

Лилия БирюковаСобянина забросали вопросами

http://www.vedomosti.ru/politics/news/1129164/sobyanina_zabrosali_voprosami

 
21.10.2010, 16:06

Хотя против Сергея Собянина проголосовали только два депутата Мосгордумы из КПРФ (третий был на больничном), перед голосованием несколько единороссов не удержались и задали Собянину вопросы, вызвавшие смех в зале заседаний.

Представлял кандидатуру нового мэра руководитель президентской администрации Сергей Нарышкин. Перечислив все достоинства и достижения кандидата, Нарышкин закончил речь словами о том, что под руководством Собянина московские власти сумеют наладить эффективное взаимодействие с федеральными властями.

 

 

Следующим выступал Собянин, который начал с того, что перечислил все хорошее, что случилось в Москве в эпоху правления его предшественника: диверсифицированная экономика, самые высокие социальные стандарты в России, мощная банковская система. После этого тогда еще вице-премьер Собянин начал зачитывать длинный список того, что ему на посту мэра придется исправлять: неэффективный расход ресурсов, упавшие темпы развития, коррупция. Но больше всего досталось бюджету, который городской парламент недавно одобрил в первом чтении.

Трижды выступления Собянина прерывались аплодисментами, инициатором которых был председатель фракции единороссов Андрей Метельский. Первый раз восторг Метельского и присоединившихся к нему депутатов вызвали слова о том, что будет проведена тотальная ревизия административных барьеров. Второй раз парламентарии не сдержали восторга, узнав от будущего мэра о том, что будет продолжено строительство «большой Ленинградки» и Четвертого транспортного кольца, а все дороги Москвы должны строиться не просто до МКАД, но и после нее. Третьи овации Собянин заслужил фактом окончания своего выступления, которое длилось не менее 20 минут.

После этого депутаты начали задавать вопросы. Оказалось, что желающих так много, что ведущий заседание председатель Мосгордумы Владимир Платонов даже в какой-то момент был вынужден предложить не записываться депутатов в «очередь на вопросы». Если вопросы двух присутствовавших коммунистов оказались вполне ожидаемыми — о проблемах бюджета и генплана они говорили и на встрече Собянина с фракцией, — то вопросы некоторых единороссов были неожиданными. Так, депутат Петр Ивановский поинтересовался, есть ли у Собянина своя команда, вместе с которой он смог бы решить все те задачи, о которых объявил. В Москве есть кадровый костяк, и основная команда — те, кто уже сидит в московском правительстве, но ротация и обновление неизбежны, ответил Собянин.

Отвечая на вопрос другого единоросса, сменщик Лужкова не смог сдержать смеха. Депутата интересовало, как Собянин намерен выстраивать отношения с федеральным центром, который почему-то не обращал часто внимания на хорошие инициативы Мосгордумы. «У меня богатый опыт работы [с федеральным центром] как внутри, так и вовне», — ответил Собянин, заметив, что, прежде чем просить что-то у федеральных властей, надо сначала навести порядок у себя.

Депутат Александр Семенников пытался узнать о личных пристрастиях Собянина. Он уточнил, что благодаря первому президенту страны Борису Ельцину популярен стал теннис, а благодаря Лужкову — пчеловодство и футбол. Чего же ждать теперь пчеловодам и не стоит ли встрепенуться охотникам, закончил свой вопрос депутат. Вряд ли охотникам надо на что-то рассчитывать, отрезал Собянин и произнес долгую речь про важность развития спорта.

Сергей Собянин официально вступил в должность мэра Москвы. На церемонии, проводившейся в парадном Белом зале столичной администрации, он произнес установленный Уставом города текст присяги, что символизирует вступление в должность. На церемонии инаугурации присутствовал президент России Дмитрий Медведев.

 

Сергей Собянин: Городу нужна более открытая и эффективная система управления

 http://www.ruskline.ru/news_rl/2010/10/21/sergej_sobyanin_gorodu_nuzhna_bolee_otkrytaya_i_effektivnaya_sistema_upravleniya/

  

Михаил Ремизов Выход из тупика

 http://www.russ.ru/Mirovaya-povestka/Vyhod-iz-tupika

  

Приоритеты нового мэра были обозначены на встрече с президентом и на сегодняшнем выступлении в Мосгордуме. Ключевым словом сегодняшнего выступления, как мне кажется, было слово «аудит». Любой новый руководитель региона вынужден сначала «принимать дела», но в данном случае можно ожидать того, что это будет вхождение в дела с непосредственными административными и правовыми выводами.

Другой важный акцент – упоминание об упущенных за последние годы возможностях и о тупиковой модели развития города. Лужковская «стабильность» оказалась временем накопления системных проблем, а подчас, просто грандиозных завалов, которые предстоит разбирать. И поскольку речь именно о системных проблемах, подступаться к ним без общей стратегии развития города было бы не правильно. Поэтому очень важно, чтобы ревизия лужковского наследства сопровождалась проработкой комплексных альтернатив – в градостроительной и транспортной политике, в бюджетно-финансовой политике, в социальной и миграционной политике и так далее.

Кстати, те заявления, которые Собянин сделал по миграционной политике, могли бы обозначить одну из вех этой новой стратегии. Массовый приток низкоквалифицированной рабочей силы из наиболее бедных стран СНГ – это серьезнейший фактор архаизации и деградации городской среды и рынка труда. По сути, речь о формировании нового рабовладельческого уклада, который меньше всего совместим с модернизацией, механизацией труда и тому подобным. Юрий Лужков тоже неоднократно говорил о проблеме иммиграции, но к улучшению ситуации это не приводило. При этом мэр Москвы явно или неявно переводил ответственность на федеральную власть, которая определяет квоты на иностранную рабочую силу. В этом было определенное лукавство. Потому что главной проблемой были не квоты, определяемые федеральным правительством – эти квоты по состоянию на данный момент просто неэффективный регулирующий инструмент, - а интересы руководителей московского стройкомплекса, московских структур ЖКХ и так далее. В Москве неукоснительно действовал приоритет интересов бизнеса над интересами горожан. Массовая иммиграция – одно из следствий такой политики.

Я пока не склонен думать, что эта политика изменится, пока она слишком сильно вшита в сложившуюся систему отношений. Но сам факт того, что в качестве одного из своих приоритетов Сергей Собянин обозначил преодоление миграционного перекоса и защиту интересов москвичей на рынке труда, вызывает уважение.

Наверное, есть еще один не декларируемый, но вполне очевидный приоритет нового руководителя Москвы. Это недопущение в столице небольшой гражданской войны, в которую может перерасти передел власти и собственности. Думаю, в этом должна помочь репутация Собянина как жесткого и последовательного руководителя. В случае проявления этих качеств московская элита достаточно быстро присягнет новому градоначальнику.

 
Александр Нагорный, Николай Коньков
РЕЙС КОГАЛЫМ—МОСКВА

http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/10/883/31.html

 

     Выдвижение Сергея Собянина на пост главы столичного правительства большинством комментаторов было воспринято как торжество характерного для Путина "византийского" стиля руководства, когда главный выгодоприобретатель, видимо, остаётся в стороне, а все риски берут на себя подставные лица. Кто снял Лужкова? Президент Медведев. Кто назначил Собянина? Президент Медведев. А кто такой сам Собянин? А Собянин, как следует из его биографии, — один из ближайших сотрудников Путина, руководитель администрации президента РФ в 2005-2008 гг., глава избирательного штаба Дмитрия Медведева на президентских выборах 2008 г., руководитель аппарата премьер-министра РФ с 2008 г. и вплоть до нынешнего назначения, личный друг Игоря Сечина et cetera.

     То есть всё выглядит таким образом, что действующий премьер-министр руками президента поставил на ключевую позицию столичного мэра человека, в лояльности которого он, Владимир Путин, в отличие от показной лояльности Юрия Лужкова, не имеет ни малейших сомнений. Что ж, эта версия имеет все права на существование.

     Но вопрос заключается вовсе не в том, является Сергей Собянин действительно "стойким путинцем" или нет, а в том, какие тенденции сегодня вынесли эту фигуру в фокус политического внимания.

     Лужков, при всех его плюсах и минусах, либералом проамериканского толка никогда не был: с Чубайсом времен РАО "ЕЭС России" жил буквально на ножах, монетизацию льгот в столице практически саботировал, систему социальной помощи населению развивал, митинги "правозащитников" по 31-м числам разгонял регулярно, права сексуальных меньшинств, мягко говоря, не праздновал, хотя тот же Владимир Ресин, с его засвеченной тягой к трансвестизму, не один год ходил у Юрия Михайловича в первых замах. Добавьте сюда особую позицию "лучшего мэра" по Севастополю и Крыму — и вам станет очевидно, что в концепцию "либерального реванша", получающую сегодня всё большее распространение и влияние в "медведевском" Кремле, Лужков совершенно не вписывался.

     Точно так же очевидным и бесспорным можно считать тот факт, что все эти годы "человек в кепке" представлял во "властной вертикали" не самого себя, а всю, если можно так выразиться, "старономенклатурную" столичную гвардию, успешно сменившую свои властные полномочия советского периода на материальные и прочие активы по всему миру, не исключая, конечно, и Российскую Федерацию. Отставку Лужкова — если тот, конечно, каким-то образом не "накосячил" прямо перед этим в недоступных нашему обозрению кулуарах отечественной политики, — в данных кругах должны были воспринять как явное покушение на свой статус и перспективы дальнейшего благополучия. И соответственно обеспокоиться. Но нет, никакой негативной реакции не было, если не считать таковой весьма умеренные и по форме, и по содержанию заявления Иосифа Кобзона и Зураба Церетели.

     То есть Собянина на пост столичного мэра перенесли те же самые "политические ветра", которые перенесли на пост председателя Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Михаила Федотова, бывшего министра печати и информации в правительстве Гайдара.

     Утверждают, что Собянин тесно связан с олигархическими группами "нефтяного"профиля: ТНК по родственной линии, и "Лукойлом" — по кадровой. Действительно, долгое время бывший мэр Когалыма, одного из городов, где зарождалась империя "ЛУКойла" (в названии "ЛУКойла" "ЛУК" расшифровывается как "Лангепас—Уренгой—Когалым"), был верным слугой своих хозяев. И уже в 1996 году "засветился" на федеральном уровне, став сенатором от Ханты-Мансийского автономного округа.

     Но деятельность Собянина на посту губернатора Тюменской области, куда его продвинули всё те же нефтяники, недовольные Леонидом Рокецким, и откуда он, собственно, попал уже на верхние этажи "властной вертикали", продемонстрировала, что Сергей Семёнович вовсе не лишен собственных амбиций и в ходе их последовательной реализации вполне способен менять приоритеты, друзей, врагов и покровителей.

     Поэтому степень зависимости Собянина от каких-то "обязательств" по отношению к тем или иным лицам, даже немало сделавшим в прошлом для его карьеры, не стоит преувеличивать. И если до своего назначения мэром Москвы он действительно мог считаться и даже быть "человеком Сечина" или "человеком Путина", то вовсе не обязательно он останется таковым и после назначения.

     В настоящее время мы видим четкое разделение ролей между действующими президентом и премьер-министром РФ. Это касается практически полного спектра актуальных проблем, начиная с приоритетов модернизации-реиндустриализации и вплоть до отношений с Беларусью и отставки Лужкова.

     Конечно, в "точке бифуркации" Путин, если бы он был действительно заинтересован в предстоящем выборном цикле 2011-2012 гг., имел все возможности не на словах, а на деле поддержать Лужкова — например, перевести его конфликт с Медведевым в рамки "Единой России" через Пленум или даже внеочередной съезд партии, где Владимир Владимирович выступал бы в качестве третейского судьи. Такая ситуация — даже вне зависимости от содержания принятого решения — давала бы ему практически стопроцентные гарантии возвращения в Кремль в начале 2012 года, поскольку всем бы стало ясно, кто реально решает ключевые проблемы. Но этого по каким-то причинам не произошло.

     Поэтому вовсе не исключается такой вариант развития событий, при котором Собянин будет медленно, постепенно, но, может быть, более активно переходить на сторону Медведева, поскольку более слабая величина в нынешнем тандеме в дальнейшем открывает для него собственный путь к высшей политической власти. Да и олигархическим структурам гораздо выгоднее иметь во главе государства более слабого в политическом отношении человека, чем того, кто разгромил компанию ЮКОС, посадил целый ряд её руководителей и в любой момент может нанести удар по другим целям.

     Не говоря уже о том, что Путина категорически "не переваривают" весьма влиятельные политические силы в США, а значит — и их клиентелла внутри Российской Федерации. Поэтому проамериканская ультралиберальная "группа советников" типа Тимаковой, Юргенса, Павловского и других, которая пытается "направлять" Медведева "в нужную сторону", активно лоббирует процессы ускоренного вступления России в НАТО и в ВТО, что моментально лишает нашу страну её нынешнего де-факто нейтрального статуса и возможности балансировать между основными геостратегическими "центрами силы", в первую очередь — США и КНР.

     Та "перезагрузка" отношений с Америкой, которая осуществляется сегодня "медведевским" Кремлём, грозит России прежде всего тем, что нашу страну попытаются использовать в качестве если не "разменной монеты" в торге с Китаем, то "пушечного мяса" в политическом противостоянии с ним. Причем начальной ареной такого противостояния, скорее всего, окажутся республики бывшей советской Средней Азии, включая Казахстан, по территории которого проходит часть Транссиба.

     Лужков, который неоднократно возвращался к теме переброски вод сибирских рек в Среднюю Азию, который через свои референтные "старономенклатурные" группы был тесно связан с интересами тамошних власть предержащих, ни под каким видом не согласился бы участвовать в подобных геостратегических играх. Собянину они, напротив, могут показаться интересными и перспективными. Причем интересными и перспективными ровно настолько, чтобы примкнуть к лагерю "либерального реванша" точно так же, как Сергей Семёнович примыкал сначала к сибирским "нефтегазовым баронам", а затем — к "путинским силовикам". И очень похоже на то, что в его блистательном карьерном полёте, начатом из далёкого Когалыма, Москва — вовсе не последний, не конечный пункт назначения. А раз так, то Собянин на посту мэра обречён всё делать "правильно" с точки зрения своей либеральной целевой аудитории: разрешать ранее запрещенное и запрещать ранее разрешенное, тем самым подгоняя ситуацию в российской столице к "нужным", оптимальным для "либерально-реваншистской" партии параметрам.

     Проблема здесь не в том, что Собянин — априорный конформист, а в том, что он, да и не только он, практически лишен возможности политического выбора. "Либерал-реваншисты", несмотря на свою относительную малочисленность и непопулярность в широких слоях населения, тем не менее, четко знают, чего они хотят, прекрасно организованы, пользуются широкой информационной и репутационной поддержкой извне, обладают значительными финансовыми и властными ресурсами. А те, кто находится вне данного проекта, не видит себя в нём или даже противится ему, напротив, никак и никем не организованы, не имеют никакой позитивной программы и уповают прежде всего на сохранение нынешнего статус-кво. Если всё таким же образом будет идти и дальше, то первые просто обречены на победу, а вторые — на поражение.

     Выше уже говорилось о Михаиле Федотове, который сразу после вступления в новую должность заявил, что видит своей основной задачей ни много ни мало — десталинизацию российского общественного сознания. Видимо, такова не только его личная внутренняя установка, но и сделанный ему властный заказ. Наша власть, задав резкий рост потребительских тарифов и цен, прекрасно понимает, что это приведёт к дальнейшему снижению уровня жизни подавляющего большинства населения нашей страны и, соответственно, к росту протестных настроений, справиться с которыми будет куда сложнее, чем с полумифическими "приморскими партизанами". Наша власть прекрасно понимает, что порождает не только социальную несправедливость, но и жажду социальной справедливости. А мировым символом государства социальной справедливости был, есть и остаётся сталинский Советский Союз. И Сталин, как глава этого государства. Поэтому Сталина оказалось нужным еще раз дискредитировать, а "патерналиста" Лужкова пришла пора уволить.

  

Ссылка Собянина или предчувствие дворцового переворота

http://community.livejournal.com/russ_politics/752834.html

Материал  emmanuellia

                                                

                                                 Несколько месяцев назад один человек, имеющий доступ к инсайдерской информации, поведал одну суперсенсацию. Дело было в городе Ницца в разгар бархатного сезона, и поначалу мне показалось, что он сильно перегрелся на средиземноморском солнышке или же выбрал такой нестандартный способ привлечь мое внимание. Речь в его рассказе шла о том, что считавшийся на протяжении последних десяти лет правой рукой и безмолвной тенью В.В. Путина Игорь Иванович Сечин, отпал от Папы и теперь всячески лоббирует избрание на второй срок президента Медведева. Мало того, Медведев и Сечин в последние месяцы вступили в весьма тесные взаимоотношения, и главной целью их мезальянса является скорейший уход премьера Путина с политической арены. Также, судя по его словам, вместе с Сечиным на сторону Медведева якобы также перешли такие его сателлиты как директор ФСБ Бортников и глава СКП Бастрыкин, а также еще один представитель «силового блока» - глава Администрации президента Нарышкин. Лояльность Путину, по словам моего собеседника, в настоящее время сохраняют глава Наркоконтроля Виктор Иванов, секретарь Совбеза Патрушев, а также министр финансов Кудрин и вице-премьер (на тот момент) Собянин. Главной причиной такой перестройки Сечина стал его конфликт с главным кошельком премьера – Геннадием Тимченко, а также усиление в окружении премьера роли Собянина и Абрамовича.
Я тогда от души посмеялась, и все сказанное показалось мне бредом. Всем известно, что Сечин был самым последовательным апологетом третьего срока Путина, а затем возвращения ВВП к власти в 2012 году. В то время как его отношения с Медведевым всегда были напряженные, стоит вспомнить противостояние «Газпрома» и «Роснефти». Но, как известно, в политике не бывает ни вечных врагов, ни любви до гроба. Случившееся затем такие события как отстранение находившегося в конфликте с Сечиным президента «Роснефти» Богданчикова указом президента Медведева и последующее назначение на его место ставленника Сечина, инициированное опять же Медведевым создание единого Следственного комитета и наконец скандальная не имеющая аналогов в новейшей истории отставка мэра Лужкова с последующей ссылкой на Москву Собянина.
А теперь внимание – какие действия, по словам моего собеседника, планирует альянс «Сечин – Медведев» в ближайшее время:
Расформирование Наркоконтроля, возглавляемого последним верным путинцем Виктором Ивановым;
Замена руководства «Роснефти»;
И наконец (внимание!) Устранение из Правительства самого могущественного союзника премьера Путина – вице-премьера Собянина.
Также мой собеседник сказал, что одним из условий поддержки Медведева группой Сечина-Нарышкина стало полное устранение из общественной и политической жизни супруги президента Светланы Медведевой, об амбициях которой год-два назад муссировались упорные слухи. Но, как можно заметить, в течение последних полугода первая леди неожиданно отошла в тень и теперь ее невидно-неслышно.
В свете вышесказанного очевидно, что отстранение Лужкова было инициировано группой Сечина-Нарышкина. В пользу этого говорит тот факт, что атака Лужкова началась еще весной с возбуждения уголовных дел против представителей мэрии Следственным комитетом, то есть по распоряжению Бастрыкина. Очевидно, что впоследствии Лужков стал жертвой банальной разводки, когда явившийся к нему один из приближенных к вице-премьеру Сечину, отставной полковник ФСБ, посоветовал напрямую обратиться к царю-батюшке Путину с жалобой на формального преемника Медведева. Лужков не мог знать, что так называемые «кремлевские силовики» больше не служат Путину, и что с отпадением от Путина его правой руки Сечина политический ландшафт изменился до неузнаваемости. Он заглотил наживку, и подобно барану, пошел на бойню вслед за провокатором. Медведев возможно и стерпел бы этот выпад, но его новый «лучший друг и наставник» Игорь Сечин обстоятельно объяснил ему, что Лужков его конкретно опустил и стерпеть такое нельзя.
Отставка Лужкова, которого не могли сломать такие зубры прошлого как Коржаков, Чубайс, Березовский, и сам Ельцин, с присутствием которого смирился сам Путин, но который поддался на мелкую разводку сечинского адъютанта третьего ранга, была лишь первой частью задуманной гением Сечина. Частью второй стал вывод из игры могущественного вице-премьера Собянина.
Сергей Семенович, или Эсэс, как его называют во властных кулуарах, уже пять лет, с момента своего назначения на пост главы АП, был самой больной мозолью для Игоря Ивановича, также известного как ИИ. Противостояние Собянина и его формального зама Сечина было одной из самых запутанных и самых интересных интриг путинского президентства. Одним из ее эпизодов стала отставка сечинского свояка Устинова с поста генпрокурора и водворение на эту должность приятеля Собянина по сибирскому комсомолу Чайки. А в качестве ответной меры – создание Следственного комитета во главе со ставленником Сечина Бастрыкиным.
Удаление Собянина из правительства стало голубой мечтой Игоря Ивановича. И вот теперь – свершилось. Очевидно, что сам Собянин до последнего пытался сопротивляться новому назначению. Он развил небывалую прежде публичную активность в качестве вице-премьера, дав старт переписи населения и понадеявшись, что коней на переправе не меняют. А за день до назначения публично сказал, что не готов к тяжести мэрской кепки. Но остановить предначертанного уже не смог.
Что дальше? Ответ похоже напрашивается сам собой. После ухода из Правительства Собянина политическая изоляция Путина уже выглядит свершившимся фактом. Отставка премьера становится теперь вопросом времени. Ну а потом – избрание Медведева на второй срок и воцарение в премьерском кресле Сечина. Очевидно, что будет создан новый тандем, ибо сам Медведев, как признают почти все причастные к кремлевским делам, не способен к управлению. Реальная власть окончательно перейдет к Сечину, ну а там и 2018 год не за горами. Возможно, что именно эту перспективу и имел в виду Сечин, когда принял решение кинуть своего давнего товарища и благодетеля. Если конечно, в игру не вмешается московский мэр Собянин, который к 2018 году тоже может созреть… Примерно, как Лужков в 1999 году. И тогда битва двух гигантов, вышедших из аппаратного сумрака, станет одним из самых захватывающих политтехнологических зрелищ за все годы российской истории.

  

Эксперты: Государству надо отказаться от контроля над ключевыми компаниями

http://www.rosbalt.ru/2010/10/22/783130.html

 

МОСКВА, 22 октября. Расширение списка приватизируемых компаний полезно для экономики, но главным шагом в улучшении инвестиционного климата и стимулировании конкуренции может быть только отказ государства от контрольного пакета в ключевых компаниях и банках. Об этом говорится в сегодняшнем обзоре Альфа-банка.

Напомним, что в среду на совещании у председателя правительства РФ Владимира Путина был утвержден план приватизации около 900 предприятий в течение ближайших 5 лет. Как заявил в тот день первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов, по предварительным оценкам, от реализации программы приватизации государство может получить 1,8 трлн рублей при полной реализации планов. В целом список включает порядка 900 предприятий, указал он.

«Приватизация столь внушительного числа компаний — позитивная новость, однако государство пока не планирует отказаться от контрольных пакетов ключевых компаний, предлагая инвесторам лишь миноритарные пакеты», — говорится в обзоре Альфа-банка.

Два главных вопроса, связанных с приватизацией, по мнению экономистов банка, — это ее масштаб и вероятность снижения присутствия государства в экономике в результате ее проведения. «Будущие доходы от приватизации Минфин оценил в 900 млрд рублей в течение будущих трех лет, что составляет 17% от размера дефицита бюджета, ожидаемого Минфином за этот период, — напоминают эксперты. — Это означает, что государство рассматривает приватизацию не только как инструмент финансирования дефицита бюджета, но и также как средство улучшения инвестиционного климата и стимулирования конкуренции».

«Однако главным шагом в этом направлении — и его еще только предстоит сделать — может стать только решение государства об отказе от контрольного пакета в ключевых компаниях и банках», — подчеркивается в обзоре. Однако среди крупнейших публичных компаний в настоящее время рассматривается лишь один кандидат на потенциальный выход государства из контрольного пакета — ВТБ. «Это означает, что в данный момент приватизация рассматривается, в первую очередь, как способ увеличения free-float (доля акций, находящихся в свободном обращении на рынке — ред.)», — сетуют авторы обзора.

 

Борис Макаренко ВЕРНУТЬ CВОБОДУ ВЫБОРА

http://www.politcom.ru/10926.html

  

На днях в Институте современного развития ассоциация «ГОЛОС» представила свой проект «Избирательного кодекса Российской Федерации» - плод долгого труда большой группы экспертов-энтузиастов, стремившихся создать оптимальную и комплексную модель выборов для России. Значение этого документа – даже при том, что шансы на его принятие в качестве закона представляются иллюзорными, – выходит далеко за рамки экспертной дискуссии.

Не буду останавливаться на конкретных законодательных решениях, предлагаемых разработчиками Кодекса: в подавляющем большинстве они мне представляются удачными, с чем-то спорил, спорю и буду спорить. Не буду рассуждать и о целесообразности именно такой стратегии реформирования избирательного законодательства. С одной стороны, некоторые реформы избирательного законодательства представляются мне более срочными и «проходными», чем другие, и вполне могут быть приняты уже сегодня в качестве конкретных законодательных поправок. С другой стороны, на обсуждении проекта во многих выступлениях рефреном звучало: «зарежимлевание» (в мягком варианте) или «порча» (в более жестком) избирательного законодательства зашла так далеко, что отдельными поправками нового его качества не создать. Очевидно, обе точки зрения имеют право на существование и не являются взаимоисключающими.

Первый и главный плюс Кодекса мне видится в том, что нет ни одной проблемы российских выборов, которая бы осталась незамеченной его разработчиками: каждая предлагаемая ими норма – это ответ на существующую проблему с нормой действующего законодательства и/или практикой ее применения. А в своей совокупности Кодекс – это «раскупорка сосудов» - если уподобить избирательное законодательство кровеносной системе, которая «доставляет» легитимных руководителей всем органам государственной власти и местного самоуправления.

Вот на этом-то и хотелось остановиться немного подробнее. Авторов Кодекса нередко упрекали, что они хотят «вернуться в 90-е». Упрек более чем типичный: любая либеральная идея, любой проект демократизации получает такой ярлык еще до того, как оппоненты удосужатся прочесть его далее второй страницы. Обычно я на подобные упреки отвечаю, что предлагаемые решения не полностью идентичны тому, что существовало в 90-е годы (и применительно к Кодексу такие «отличия от 90-х» видны и понятны любому эксперту) и что со времен Гераклита известно, что дважды в одну реку не войдешь. Но в данном случае я бы поступил с точностью до наоборот. Да, многие решения Кодекса концептуально ближе к модели выборов прошлого десятилетия, а не той, что сложилась к середине «нулевых годов». «Модель 90-х» давала достаточно широкий «вход в политическую конкуренцию» самым разным силам, и для своего времени это было панацеей: острые, даже антагонистические противостояние того времени направлялись внутрь парламентского пространства, уводились с улиц и делали ненужными баррикады. Именно избирательная система и созданные конкурентными выборами легитимные органы власти позволили заложить основы демократической политики, главное свойство которой – разрешение конфликтов через диалог и процедуру компромисса. С тех пор острота противостояний в обществе существенно снизилась, антагонистичность практически исчезла (социологи могут подтвердить это утверждение конкретными цифрами и фактами), соответственно и политический плюрализм несет меньше рисков и открывает больше возможностей для развития демократии. А поправки, вносившиеся в избирательное законодательство (не они одни, конечно) в уходящем десятилетии последовательно повышали барьеры входа на политический рынок, все более откровенно подыгрывали одной силе, вооружали администратора выборов все более изощренным инструментарием воздействия на любого участника электорального процесса. В итоге «на улицу» оказались вытесненными вполне вменяемые политические силы, а избирательная система стала выполнять совсем другую задачу: обеспечить держателям власти уверенное большинство и мандат на обновление самих себя ровно в той степени, в какой эти держатели сами пожелают.

У В.Ю.Суркова есть очень точное высказывание: «Вы должны понимать властные структуры. И начальство наше. Мы очень подпрыгиваем, когда начинает шевелиться». Почему? Да ровно потому, что закупоренные выборы более не создают политической системе «рессор» в виде институционализированной дискуссии. А без рессор, естественно, при любом отклонении нашей политической машины от рутинной наезженной дороги ее пассажиры неизбежно отобьют себе… ну, сами понимаете, что отобьют. Это потому-то наш правящий истеблишмент с таким скепсисом воспринимает идеи политической модернизации и демократизации. Это потому-то «партия власти» не рекомендовала своим депутатам даже включаться в обсуждение Избирательного кодекса.

Кажется, что-то начинает меняться. В дискурс власти вернулась демократия без уточняющих определений. Близкие к власти эксперты заговорили о «процедурной демократии» и политической конкуренции, причем как о вещах полезных для модернизации и развития экономики (т.е. ровно то, о чем либералы говорят все последние годы). Господа, если Вы это всерьез, то начинать надо с выборов. Потому что только политическая конкуренция создает культуру компромисса и «спора без драки». Так что презентованный Кодекс – это, как говорил один противник буржуазной демократии, «очень своевременная книга»!

 

Наталья Городецкая, Ирина Граник. Мэропомазанник
 

http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1526417

  

Сергей Маркедонов  СТАВРОПОЛЬСКИЙ «СЕПАРАТИЗМ»

http://www.politcom.ru/10915.html

  

После распада СССР Ставрополье фактически оказалось пограничным узлом, отделяющим «внутреннюю Россию» от ее «внутреннего зарубежья»

10 октября 2010 года в интернете на сайте sborgolosov.ru была начата кампания по сбору подписей под обращением за выход Ставропольского края из состава Северо-Кавказского федерального округа (СКФО). И хотя серьезно рассчитывать на успех данной инициативы не приходится (скорее всего, ее постигнет участь ингушской кампании по сбору подписей за возвращение Руслана Аушева и акции «Я не голосовал»). Однако, если смотреть на долгосрочную перспективу, то ставропольская инициатива - серьезный симптом, на который требовалось бы обратить внимание. И не в традиционном ключе (фамилии, адреса и места работы организаторов акции), а на основе всестороннего рассмотрения ситуации на Ставрополье.

Но сначала хотелось бы обратить внимание на некоторые важные нюансы. Для тех, кто наблюдает за ситуацией в Ставропольском крае (а она очень часто не попадает в фокус внимания, оставаясь затененной проблемами Дагестана, Чечни, Ингушетии), подобная инициатива не кажется чем-то неожиданным и спонтанным. После того, как 19 января нынешнего года федеральный центр предпринял попытку создания новой управленческой конфигурации на Северном Кавказе, многие представители деловой, интеллектуальной элиты Ставрополья выражали свое недовольство официальным закреплением за краем статуса «российского форпоста». Естественно, делалось это непублично, поскольку в условиях «управляемой демократии» для открытой негативной реакции просто нет достаточных ресурсов. Но обсуждалась сама эта тема довольно активно. Будучи несколько раз приглашенным лектором в Ставрополе и в Пятигорске в феврале-марте 2010 года, автор настоящей статьи не раз сталкивался с крайне критическими высказываниями по поводу включения Ставрополья в состав СКФО. В различных аудиториях свое мнение не скрывали даже активисты краевой «Единой России» и беспартийные депутаты местного уровня власти (особенно из районов, граничащих с северокавказскими республиками). В итоге получалась вполне качественная фокус-группа, которая позволяла предположить, что уже в скором времени в той или иной форме эта негативная энергия где-нибудь да прорвется. На чем подобное недовольство базировалось (и базируется сейчас)?

Во-первых, на оценке того негативного опыта, который сложился во взаимоотношениях Ставропольского края и федеральной власти за последние два десятилетия. После распада СССР Ставрополье фактически оказалось пограничным узлом, отделяющим «внутреннюю Россию» от ее «внутреннего зарубежья» (удачный термин, использованный в нескольких работах известного отечественного специалиста по исторической демографии Владимира Кабузана и подхваченный широко западными авторами, например, германским кавказоведом Уве Хальбахом). Складывался парадокс. Будучи двумя частями одной страны «внутреннее зарубежье» и «внутренняя Россия» имели довольно прохладные отношения друг с другом, переходящие в откровенно враждебные. Но если где-нибудь в карельской Кондопоге или в Москве это прорывалось, как нарыв, то Ставрополье варится в этих нарывах и прорывах почти 20 лет. Без адекватной поддержки Москвы и внятной стратегии развития края. Что это такое надо было бы хоть раз увидеть, побывав в таких районах, как Курской или Советский где-нибудь эдак году в 1997 после Хасавюртовской капитуляции. Имея опыт посещения южных и восточных районов Ставрополья, могу сказать, что тогда это просто напоминало даже не государственную границу, а казачий фронтир времен Дикого поля. Но и сегодня, когда административная линия выглядит более пристойной, реального сближения двух миров (кавказского и славяно-русского) не произошло.

К сожалению, в новой Стратегии-2025 проблемам формирования единой гражданской идентичности посвящен только один не раздел даже, а подраздел! Таким образом, на уровне массового сознания (который интеллектуалы и среднего уровня бюрократы абсорбируют и могут позволить себе транслировать перед приглашенными экспертами) жители Ставрополья воспринимают себя, не как «форпост России» (эта идеологема принадлежит Кремлю и федеральным чиновникам высокого уровня), а как заложник, окруженный «северокавказским миром» и оставленный заботами российской власти. В 2010 году многие жители края быстро сообразили, что превращение их родины в дом полпреда приведет к тому, что Ставрополье перестанет быть относительно «безопасной гаванью», ведь атаки на Москву гораздо сложнее (просто в силу физико-географических резонов). И нельзя сказать, чтобы их опасения не оправдались.

В период с мая по сентябрь 2010 года в крае произошло три крупных теракта, один из которых случился в Пятигорске, который считается столицей СКФО. Пока что на сайте по сбору голосов акцент делается только на вопросах безопасности. «За считанные месяцы жителям края пришлось вспомнить уже позабытое было со времен боевых действий на Северном Кавказе чувство страха за свою жизнь и за жизни своих близких», - говорится в обращение авторов инициативы. Но в полу-публичном пространстве (доступном экспертам) жители края проговаривают и еще один аргумент. Создание инфраструктуры полпредства на Ставрополье приводит к всплеску цен на недвижимость и удорожание курортных услуг (увы, не с повышением их качества). И здесь хотелось бы особое внимание обратить еще на одну деталь. За 4 дня с момента публикации обращения с инициативой по сбору голосов свои подписи поставили 6777 человек (наверное, к моменту выхода статьи это количество может вырасти). Половина из них- москвичи, а не жители Ставрополя, Невинномысска, Кисловодска, Светлограда, Буденновска, Нефтекумска или Пятигорска. Так вот этот количественный показатель не говорит о том, что авторы воззвания – оторванные от «корней и почвы» жители столицы. Отток населения из Ставрополья довольно значительный. Может быть, он несопоставим с миграционными потоками из северокавказских республик, но в то же время он и не столь мал, чтобы его попросту игнорировать. Авторы воззвания указывают на этот факт: «В то же время в крае ухудшилась криминогенная обстановка, вырос уровень преступности и количество конфликтов между местной и приезжей молодежью, настроенной крайне агрессивно по отношению к местному населению. Все это может привести к еще большему оттоку русского и другого христианского населения из Ставропольского края, что в перспективе может негативно сказаться на возможностях нашего региона по выполнению своей главной, на протяжении последних столетий, миссии — быть форпостом России на Северном Кавказе».

Заметим попутно, что проблема русского и христианского населения - это лишь часть более широкой проблемы. Из края уезжают также и представители других этнических сообществ (которые с трудом находят здесь себе место). В то же самое время само «освоение» края жителями северокавказских республик вызвано такими трендами внутри них, как клановость и этнократия. Известно, что у балкарцев внутри КБР меньше карьерных возможностей, так же, как у черкесов и абазин их меньше внутри КЧР. Вряд ли ногаец из Чечни сможет в этой республике достичь высокого «потолка», а у дагестанских народов есть также многочисленные «ограничители», связанные со сложной системой неформальных отношений внутри республики. Вот и получается наложение негативных процессов друг на друга (а потом и их мультипликация). С одной стороны, мы имеем «дистанционные методы» управления Северным Кавказом (в первую очередь республиками), что вызывает большой отток населения из «внутреннего зарубежья» во «внутреннюю Россию». И все это сопровождается в условиях отсутствия вменяемой национальной политику в мультипликацию ксенофобий (кавказцы везут свою ксенофобию на Ставрополье, где их встречают ксенофобией краевого разлива). И если данная ситуация не претерпит существенных изменений, мы можем столкнуться с перспективой (не сейчас, конечно, но в среднесрочной перспективе) с большим радикализмом со стороны региональной власти, который не будет согласовываться с Москвой. Впрочем, у такого сценария есть своя альтернатива - укрепление реального государственного присутствия в Ставрополье и на Северном Кавказе в целом, повышение уровня безопасности и защищенности населения. Только в этом случае жители края перестанут бояться Кавказа, как огня.

Понятное дело, что их требование выглядит довольно наивным и утопичным. Даже если мы представим себе, что край выйдет из состава СКФО, то все равно он не сбежит от физической географии. Соседство Ставрополья с Дагестаном или Чечней никуда не исчезнет от того, что край станет частью ЮФО (Южного федерального округа). Разве Адыгея или черноморское побережье Краснодарского края уже не являются Северным Кавказом оттого, что не входят в состав СКФО? Однако эти фобии и утопичные идеи базируются на серьезной основе - недоверии в эффективность федеральной власти, в ее готовность гарантировать своим гражданам нормальную жизнь пусть не сейчас, а хотя бы в перспективе. Но разве многочисленные «национализмы» периода «перестройки» были хорошо продуманными или отличались прагматизмом и «приземленностью»? Нет, напротив, в них через край переливались эмоции, а ненаучная фантастика была едва ли не идеологической основой. Что из этого вышло, мы видели с Вами в Грузии, других частях Кавказа и всего постсоветского пространства. Но основа всего этого эмоционального и непродуманного протеста была та же, что и сегодня - неэффективность государственного управления, подмена целей национального развития пиаром и корпоративным менеджментом. Кстати не будем забывать и об определенных параллелях, справедливо замеченных американским политологом, многолетним исследователем национальной политики в СССР и на постсоветском пространстве Полом Гоблом. Он напомнил, что распад Советского Союза был чрезвычайно ускорен именно тогда, когда борьбу за суверенитет начала Россия (РСФСР). Таким образом, идея ставропольского «сепаратизма», с одной стороны, выглядит экстравагантной затеей, но с другой, она никуда не исчезнет до того момента, пока российская власть не перестроит свою линию поведения в самом проблемном регионе страны. Вопрос только откуда все это возьмется, если программы федерального центра с каждым днем создают все большее ощущение «Кафказа» (от имени известного писателя Франца Кафки, чьи произведения были проникнуты духом абсурда).

 Александр Храмов Европейский портрет русского националиста

http://www.russ.ru/pole/Evropejskij-portret-russkogo-nacionalista

 

Национализм на повестке дня

 

В последнее время в обществе активно обсуждается русский национализм. В дискуссию включились самые разные силы. Леонид Радзиховский в своем блоге и в эфире либерального «Эха Москвы» пугает общество неслыханным доселе зверем: русскими национал-демократами. Александр Елисеев на страницах ультраконсервативной газеты «Завтра» тоже ополчился на национал-демократов, свалившихся как снег на голову и предавших “светлые патриотические идеалы”. Наконец, Андрей Тарасенко в «Русском Журнале» рисует не менее пугающий, чем у Радзиховского и Елисеева, «портрет интеллектуального представителя русского национализма нашего времени».

В основе всей этой полемики лежит потребность как-то отреагировать на перемены, произошедшие за последние годы в русском национализме (прежде всего в его идеологическом багаже). Если говорить схематично, то примерно с середины 2000-х в русском движении начался активный процесс дивергенции, который продолжается до сих пор и который вслед за идеологическими сдвигами, без сомнения, повлечет соответствующие сдвиги организационные. На смену старому национал-патриотическому дискурсу образца 1990-х постепенно приходит новый русский политический национализм. Что пугает многих не только консерваторов, но и традиционных российских либералов.

Вкратце перечислим основные отличия «старого» и «нового» в русском движении. Во-первых, для прежних национал-патриотов было характерно противопоставление русских («русской цивилизации») всему остальному миру, прежде всего «порочному Западу». У русских – свой особый путь, для них не подходят рецепты, которые подошли для остальных народов. Русские должны исполнить великую миссию - неважно, спасти ли мир от США, построить ли грозную евразийскую империю, явить ли торжество православия и (или) коммунизма. Часто национал-патриоты предлагали русским делать всё это сразу.

Во-вторых, «старым правым» была свойственна приверженность авторитарным моделям правления. Русские – особый народ, им не подходит демократия, они нуждаются в «сильной руке». Режим неограниченной власти (неважно, понимаемый в сталинистском, национал-социалистическом или монархическом духе) должен повести русских к осуществлению великой миссии. Авторитаризм, разумеется, несовместим с правами человека: поэтому национал-патриоты, не смущаясь, обещали сразу после прихода власти растоптать такие ценности «гнилого Запада», как свободу слова, свободу совести, свободу политической деятельности.

Ну, а раз русским не нужна демократия и либеральные свободы, то им не нужна и свободная экономика. Отсюда приверженность национал-патриотов к разным изводам социализма. Экономическую жизнь должно контролировать по своему усмотрению всемогущее государство. Наконец, какое же всесильное государство без расширения границ? Чем больше государство, тем лучше: надо расширяться (как минимум, до границ бывшего СССР), включать в свой состав новые народы, строить больше танков, и тогда русских все будут уважать и бояться.

В-третьих, национал-патриотов очень волновал религиозный вопрос. Большинство из них были православными, причем весьма консервативного направления (вроде борцов с ИНН или «катакомбников»), некоторые были язычниками. Но и те, и другие считали, что без религии в политике не обойтись: русские должны быть обязательно православными, а если кто-то вдруг не понял своего религиозного предназначения, то его должно обратить на путь истинный всемогущее государство.

Русские же националисты новой волны заняли совершенно другие позиции. Во-первых, считают они, русские – это европейский народ, отличающийся от поляков, немцев, французов не сильнее, чем те отличаются друг от друга. Поэтому русские имеют такое же право на собственное национальное государство и достойную жизнь в нем, как и все остальные народы Европы.

Во-вторых, русские вполне способны сами решать свою судьбу, они могут обойтись без опеки фюрера или монарха. Им нужна демократия, а не диктатура. Вся власть в государстве должна исходить от нации, которая выражает свою волю посредством демократических выборов. Демократия немыслима без фундаментальных гражданских и политических прав и свобод. Функция государства – защищать эти права, а не вмешиваться в жизнь граждан, в том числе в экономическую деятельность. Государство должно служить интересам нации, а не нация – интересам государства, имеющего непомерные имперские амбиции. Русские должны думать прежде всего о себе, о том, как обустроить собственную жизнь. Другие народы как-нибудь обойдутся без русской помощи.

В-третьих, современный русский национализм - светский. Религия – это личное дело каждого, - считают русские националисты. Ты можешь быть православным, католиком, язычником или даже зороастрийцем - главное, что ты ощущаешь себя русским. Государство не должно вмешиваться в религиозную жизнь.

Таковы в общих чертах те две идеологии, которые на сегодняшний день существуют в русском движении. И, хотя я написал о первой в прошедшем времени, она всё еще существует, пусть и активно вытесняется в сферу отживших политических реликтов прошлого. Поэтому имеется проблема терминологического размежевания, верно подмеченная Андреем Тарасенко, который пытался в своей статье изобразить (пусть даже карикатурно) портрет именно нового русского националиста (национал-демократа). Старых национал-патриотов («русских правых», «русских консерваторов») действительно не стоит называть русскими националистами и смешивать с ними. Имперский религиозный ультраконсерватизм имеет мало общего с национализмом в собственном смысле этого слова. Национализм – это республиканская, светская идеология. Те претензии, которые выдвигает Тарасенко по отношению к русскому национализму (ультраконсерватизм его устраивает, по-видимому, больше), могут быть предъявлены практически любому европейскому национализму. Тем не менее те недостатки, которые перечисляет Тарасенко («нигилизм», секуляризм, недоверие к имперской великодержавности, революционность), не мешали национализму побеждать, что доказывается всей европейской историей последних двух веков.

Основное обвинение, которое бросает Тарасенко русским националистам – это обвинение в «нигилизме» и «русофобии». Русские националисты не хотят принять русских такими, какие они есть, со всеми их привычками, установками, со всей полнотой их исторического прошлого. «Русским националистам не нравится их собственный народ, его история, обычаи, культура. Что-то из этого исторического багажа они берут и абсолютизируют, но все остальное отвергают начисто». Но именно так поступали все европейские националисты. Чтобы создать современное национальное государство, активному национально-мыслящему меньшинству приходилось переосмыслять традиции и историческое наследие собственного народа.

Итальянским карбонариям-республиканцам приходилось бороться с клерикализмом и партикуляризмом итальянцев, хотя, без сомнения, это были важные элементы самосознания населения Апеннинского полуострова. Итальянские националисты не готовы были принять итальянцев с их религиозностью и феодальными пережитками.Тем не менее они победили: государство итальянской наци было создано. Можно вспомнить и о создании турецкой нации. Если бы младотурки приняли турецкое население таким, как оно было, с османским имперским прошлым и погрязшее в религиозном фанатизме, современной Турции просто не появилось бы на карте. Националисты никогда пассивно не принимают свой народ таким, какой он есть, со «всеми привычками и установками». Это удел ультраконсерваторов.

Более того, на ранних стадиях развития национальных движений (говоря словами Тарасенко, «перед тем, как вырваться из своих тусовок на поприще реальной политики») националисты зачастую воспринимались как маргиналы, доктринеры и мечтатели, их не понимали и высмеивали собственные сограждане. После Венского конгресса в 1815 году многие в немецких княжествах смеялись над немногочисленными любителями порассуждать о единой немецкой нации. Через несколько десятилетий, глядя на стремительно растущую промышленную и военную мощь Германии, никто уже почему-то не смеялся.

Тарасенко приводит в качестве примеров «русофобии русских националистов» их отношение к православию, Великой Отечественной войне и российской великодержавности. О православии было сказано выше. Русский национализм, как и большинство других национализмов – светский. Он ни в коей мере не отрицает православие, однако и не считает его распространение политической задачей. Православием должно заниматься церковь, а не государство. В плане светскости русскому национализму даже легче, чем другим национализмам: в отличие от прочих ситуаций, когда националистам приходилось бороться с клерикалами (хотя бы упомянутая выше Италия), в России дело обстоит по-другому. Православие (в силу 70 лет атеистического прошлого) не оказывает серьезного влияния на общественную и повседневную жизнь и поэтому его можно смело вывести за рамки политической повестки дня.

Что касается Великой Отечественной войны – то тут надо отличать, с одной стороны, сами исторические события, с другой – некую их рецепцию, предлагаемую современным российским государством. Если к первым у русских националистов нет никаких «претензий», то ко второму действительно возникают вопросы. Антураж победы в Великой Отечественной во многом был сформирован усилиями советских идеологов, главным субъектом в этой войне выступал не русский, а «многонациональный советский народ». После распада СССР официальная идеология поменялась не сильно: и вот ссылками на Великую Отечественную русских, например, призывают смириться с бесконтрольной иммиграцией из стран Средней Азии. «Люди не понимают, что гастарбайтеры — это дети и внуки тех, кто вместе с русскими ковал нашу победу в 1941-1945 годах». Разумеется, такая «Победа в Великой Отечественной» русских националистов не устраивает, как не устраивал бы любого европейского националиста дискурс, препятствующий складыванию национального государства.

Наконец, что касается «российской великодержавности». Любой национализм нацелен на создание национального государства. Национальное государство и империя – вещи плохо совместимые. Чтобы обзавестись собственным национальным государством, нациям приходилось рано или поздно отказываться от «великодержавности»: туркам – от претензий на наследство Османской империи, австрийцам – на наследие Австро-Венгрии, грекам – на наследие Византии, итальянцам – на наследие Римской империи. Русские не являются исключением. Не стоит обвинять русских националистов в том, что они забыли о «Третьем Риме», Российской Империи или СССР, хотя некоторое количество населения еще продолжает жить имперскими иллюзиями. «Великодержавность», как показывает опыт истории, рано или поздно должна быть преодолена. Причем лучше рано, чем поздно: сербам дорого обошлись мечтатели о «Великой Сербии».

Наконец, странно было бы обвинять русских националистов в недостатке консерватизма. Ни одно национальное движение при отсутствии собственного национального государства не было консервативным: все националисты стремились к пересмотру существующего порядка в борьбе за национальное государство.

Разумеется, не всех устраивает появление политического русского национализма. Русских националистов будут упорно обвинять во всевозможных грехах - в недостатке патриотизма, в излишнем либерализме, в недостаточной религиозности, в революционности и желании подорвать устои. Но такие же упреки выслушивали многие европейские националисты. Что не мешало им в конечном итоге побеждать.

У ШАФАРЕВИЧА

http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/10/883/21.html

 

     ИГОРЬ ШИШКИН. Игорь Ростиславович, я прошу вас высказать свою точку зрения сразу на несколько, на мой взгляд, взаимосвязанных проблем. В многочисленных публикациях, посвящённых анализу современного состояния России и перспективам её развития, совершенно не учитывается такое явление, как "малый народ". Понять подобную страусиную позицию авторов вполне можно. Зачем трогать опасную для себя тему внутреннего врага. Однако если мы сделаем вид, будто чумы не существует, она никуда не исчезнет. Напротив, станет опаснее, так как мы не выработаем необходимых лекарств. Вы обогатили мировую социологию теорией "малого народа", исследовали причины его появления, формы существования и способы воздействия на окружающую среду. Поэтому я хотел бы спросить: как вы видите будущее России с учётом фактора "малого народа"? Кстати, Лев Николаевич Гумилёв считал, что это воздействие подобно воздействию бледной спирохеты на организм человека.

     Второй мой вопрос тесно связан с первым. Каково, по вашему мнению, современное состояние русского народа, сохранил ли он достаточно сил, чтобы ответить на вызовы XXI века? Я спрашиваю вас об этом потому, что в патриотических кругах стало очень модным говорить о народе в самых мрачных тонах, обвинять его в политической пассивности и равнодушии к нуждам страны. В качестве доказательства приводится обычно провал всех попыток создания русских общественных и политических организаций. Хотя в связи с этим невольно вспоминается Солоневич. В эмигрантских кругах было принято утверждать, что народ не понял Деникина, и поэтому большевики (тогдашняя форма проявления "малого народа") победили. Солоневич давал им прекрасный ответ: Деникин и народ — слишком несоизмеримые величины и, наверное, это все же он не понял своего народа и тем обрек себя на поражение.

     ИГОРЬ ШАФАРЕВИЧ. Ваши вопросы касаются будущего нашего народа. Прошлое мы можем анализировать и осмысливать на основании фактов, добытых историками. Но я твёрдо убеждён, что даже всей суммы этих фактов недостаточно для того, чтобы предвидеть будущее. Тут можно только указать на некоторые тенденции и возможные варианты. Причина в том, что, как мне представляется, история народа, подобно эволюции живого мира или жизни одного человека, не является естественно-научным процессом. В ней в каждый момент имеется свобода выбора между множеством разных путей, и только благодаря этому жизнь и имеет смысл.

     Возвращаясь конкретнее к судьбе нашего народа, мне кажется, что его будущее в ближайшее время так или иначе зависит от того, что сейчас он находится под властью слоя, полностью подпадающего под категорию, названную Кошеном "малый народ". Я с этим явлением столкнулся, когда в начале 70-х годов прошлого века написал для Самиздата, и ещё больше для самого себя книгу, в которой попытался понять роль идеологии социализма в человеческой истории. Тогда я обнаружил поразительный тогда для меня факт, что эта идеология всегда возникала в узких кружках, противопоставлявших себя остальному народу и основным традициям его жизни, например, в кружке философов вокруг Платона в Платоновской академии в IV веке до рождения Христа, а после установления христианского общества — в бесконечных сектах павликиан, богомилов, катаров, вальденсов, баптистов и т.д., и уже в XIX веке — в ряде течений, пытавшихся создать учение научного социализма.

     Для меня было большим подспорьем, когда я позже узнал, что в рамках своей совершенно своеобразной теории на очень близкое явление обратил внимание Лев Николаевич Гумилёв. В рамках его концепции это понятие называется антисистемой. Как примеры он приводит и те же христианские секты, цитирует и Кошена, но также и ряд течений ислама, мне малознакомых. То, что два человека, размышляя совершенно независимо друг от друга (в то время мы даже не были знакомы), приходят к близким взглядам, конечно, делает более вероятным объективную убедительность некоторого общего ядра этих взглядов.

     Итак, мы можем исходить из того, что сейчас наша страна, да и большая часть мира находятся под властью некоторого "малого народа" или антисистемы, и, зная громадное число подобных феноменов в истории, мы можем экстраполировать и определённые последствия этого в нашей жизни. Прежде всего, то, что "малый народ" всегда формирует общество, не опирающееся на традиции, выработанные историей, даже общество, враждебное им, как бы пирамиду, поставленную на вершину, то есть неустойчивое общество, подверженное кризису. Гумилёв даже подчёркивает, что феномен антисистемы или "малого народа" носит больше духовный, чем социальный характер.

     Это обстоятельство я в своё время иллюстрировал множеством примеров течений предсоциалистического типа. Как говорит Гумилёв, основой всех антисистем было отрицание всех форм жизни в принципе. Он пишет: "В отрицании была их сила, но также и слабость. Отрицание помогало им побеждать, но не давало победить". Пример этого мы видим в эпоху военного коммунизма, да и все 70 лет господства коммунистического режима в России. Часто, как и в нашей истории, это противостояние самому принципу жизни маскируется некоторыми материальными интересами — пайками для номенклатуры или денежными богатствами олигархов. Но всё равно оно проявляется в стремлении заменить жизнь техникой, деревню — городом, а небольшой город — мегаполисом. Награда же носит чисто абстрактный характер. Вряд ли можно сформулировать, чем материально жизнь у миллиардера слаще, чем у миллионера.

     Из этих общих соображений уже можно было бы предсказать, что общество, навязываемое сейчас Западом большой части остального мира, неустойчиво. Но существует и ряд конкретных признаков надвигающегося кризиса этого общества. Об этом есть целая литература. Так что такой тезис, мне кажется, можно надёжно принять. В ближайшее время, то есть в XXI веке, скорее в его первой половине, нас ожидает грандиозный кризис — распад всего западного типа жизни — кризис и экономический, и национальный, и духовный. Но сейчас нас интересует другой вопрос: как это отразится на судьбе русского народа?

     В связи с этим надо обсудить такое горькое наблюдение. Уже лет восемнадцать, как появилась возможность создавать разные группы людей единых взглядов. Много было и попыток такого толка объединения на русской национальной государственной основе, в некоторых из них я и сам принимал участие. И надо признать, что никакого русского патриотического движения так и не возникло. И это почти ведь за 20 лет! Этому можно дать два объяснения.

     Вариант "а" — это типичный признак умирания нашего народа. То есть русский народ вымирает, чему можно было бы указать ряд причин, но они (причины) самый факт не отменяют. Такой вывод может быть подкреплён и другими наблюдениями, например, отсутствием какой-либо реакции на притеснение русских в Латвии, Эстонии, в Чечне при власти Дудаева, в Будённовске и т.д.

     Но даже если принять и такой, самый пессимистический вывод, остаётся вопрос: что же, русский народ уйдёт из истории, как ушла когда-то цивилизация майя в Центральной Америке, останки которой скрыты джунглями? Неужели наша тонкая культура, основанная на специфических психологических особенностях русского народа, ничего не передаст будущему человечеству? К этому вопросу мы ещё вернёмся.

     И второй вариант "б" — заключался бы в том, что патриотическая интеллигенция, формировавшая все те движения, о которых шла речь, исходит из одного мировоззрения, а в народе постепенно вырабатывается какой-то другой подход к жизни. Все попытки создать какое-то патриотическое движение формулировались в некоторых декларациях или манифестах, и все они, безусловно, исходили из какого-либо французского взгляда вроде такого призыва: "Итак, вперёд, сыны Отчизны! Для вас день славы настаёт". И до сих пор господствует такое настроение, что народ — это стадо, которое нужно хорошенько возбудить, побольше упрекнуть, только тогда оно станет способным к действиям, но в чём заключаются эти действия, до сих пор не ясно.

     И это берёт начало ещё в советское время, с антикоммунистических призывов. Я знал в те времена таких антикоммунистов, свято веровавших, что стоит избавиться от власти коммунистической партии, и всё как-то наладится само собой — достаточно захватить Кремль хоть одной ротой, хоть дивизией. Но оставался за кадром вопрос: что же будет на следующий день? Можно, конечно, сменить политбюро, но вряд ли оно окажется лучше, чем предшествующее. А новый социальный уклад? Ведь он не может быть создан ни командиром роты, ни командиром дивизии, он вырабатывается народом по каким-то неведомым нам законам. И только когда его контуры проясняются, приходит тогда время вождей, может быть, даже и командующих ротой. То есть сейчас важно понять, что же происходит в гуще народа.

     Меня поражает одно явление. Никогда, живя в нечеловеческих условиях, когда годами не платят зарплаты и пенсии, при отключении энергии, сидя в темноте и холоде, русские не становятся шахидами. Вообще не популярны столь знакомые формы протеста: террор, создание своих партий, может быть, подпольных, баррикады, забастовки… Слышно о совсем другой реакции: голодают. Сколько я знаю, это нечто совсем новое в истории. Мне, по крайней мере, неизвестно ни одного такого прецедента. Тогда создаётся впечатление, что патриотическая интеллигенция и народ говорят на разных языках — так, что один другого не понимает. Это похоже на хождение в народ в 70-е годы XIX века.

     Если же рассуждать о нашем будущем, то такое рассуждение имеет смысл, только если предполагать, что это будущее у нас есть. Тогда жизненно важными становятся наблюдения, сделанные Гумилёвым. "Антисистемы, — говорит он, — существуют очень долго, меняя свои вместилища. А если им приходится сменить символ веры и догмат исповедания, не беда". Это сказано как будто специально о перевороте 1989-91 годов, хотя написано гораздо раньше, но имеет и прямое отношение к нашему будущему. Кажется, что один раз попав во власть "малого народа", большой народ обречён, так как будет создано неустойчивое общество, которое погибнет в возникшем кризисе, но сам "малый народ" изменит символ веры, как говорит Гумилёв, и захватит власть в новом обществе, столь же нежизнеспособном, и т.д.

     Вот вы, Игорь Сергеевич, обратили моё внимание на очень интересный пример, рассмотренный Гумилевым, — на опричнину. Прежде всего здесь интересно то, что Гумилёв утверждает, что опричнина не была социальным явлением. Это не был, например, террористический путь утверждения власти дворянства вопреки старинному боярству и так далее, как писали раньше. Интересно, что такой взгляд нашёл подтверждение уже в последнее время. Гумилев считал опричнину типичным проявлением антисистемы. Как он говорит, официально опричнина просуществовала семь лет. Она была упразднена в 1572 году. Несколько её вождей: князь Вяземский, князь Черкасский, Грязнов и Басманов были казнены, но большинство ушло в дворяне, монахи, приказные и т.д. Как пишет Гумилёв, "бывшие опричники остались самими собой. Они чувствовали, думали так же, как и до ликвидации опричнины". По-видимому, это есть пример того, как антисистема может сменить символ веры. Влиянием этого слоя Гумилёв и объясняет Смуту. В Смуте же весь этот слой и погиб. Как пишет Гумилёв: "Второе ополчение (это ополчение Минина и Пожарского) было лишено всех традиций опричнины и всех людей, которые были так или иначе с опричниной связаны". Это был довольно редкий пример полного избавления от власти "малого народа".

     Конечно, нельзя ожидать, что ситуация точно повторится в кризисе цивилизации, построенной по моделям Запада, а этот кризис, несомненно, будет основным явлением XXI века. Но в любом случае это будет крушение цивилизации, доминировавшей во всём мире, по крайней мере с XV-XVI веков, то есть с эпохи Великих географических открытий. Если "малый народ", который правит нашей страной уже многие десятилетия, не сгорит весь в этом кризисе, как сгорели наследники опричников в Смуту, то власть его будет крайне ослаблена, и у нас появится реальная возможность не дать ему ещё раз удержаться у власти, опять сменив символ веры, как это формулирует Гумилёв.

     Мне кажется, что тут лежит жизненная задача того слоя, который очень неопределённо называют патриотической интеллигенцией. Задача заключается в том, чтобы перестать понукать реальный народ. Цель истинной интеллигенции — понять, продумать, подвести в систему и выразить нерасчленённые тенденции, которые вызревают внутри народа. Говоря короче, сменить психологию жертвенных революционеров на психологию почвенников.

     Ведь как ни представлять себе будущее русского народа, то есть рассматривать варианты "а" или "б", которые мы обсуждали, несомненным кажется, что приходит конец властвованию Западной цивилизации. Духовно эта цивилизация основывалась на культивировании идеала господства и власти как применительно к другим народам и странам, так и ко всему миру. В моём детстве повсюду было развешены изречения Френсиса Бэкона, написанные им ещё в конце XVI века или самом начале XVII: "Знание — сила" и "Победить природу". Русские же могут предложить другой подход к жизни: "Сосуществовать, жить вместе как применительно к народам, так и во всей природе".

     Например, немцы двигались на Восток в течение тысячи лет, уничтожили славянские и балтийские племена на своём пути (болгарских славян, пруссов, поморян, сорбов и т.д.). Английские переселенцы тоже уничтожили североамериканских индейцев. Но если мы посмотрим перечень народов, плативших дань киевскому князю, например, в "Повести временных лет", то увидим, что большая их часть сейчас живёт в русском государстве по-прежнему, обладая автономией, парламентом и президентом. А некоторые стали независимыми государствами, часто очень враждебными относительно России. Причём именно сознание своей национальности они выработали, находясь в пределах и под защитой России.

 

Почему 30-летние ностальгируют по СССР?

http://www.online812.ru/2010/10/20/011/

 

Исследования социологов показывают: советское детство сейчас в моде. «Хочу обратно в СССР. Как хорошо тогда было — наверное, самое лучшее время в моей жизни» — все чаще и чаще эту фразу можно услышать не только от ветеранов, чья биография накрепко связана с советскими временами, но и от тех, кому едва-едва исполнилось 30. Люди, которым в 1991 году было по 13—15 лет, с любовью коллекционируют советские фильмы и обмениваются воспоминаниями о пионерском детстве. Ностальгия по советскому прошлому становится распространенным явлением среди тридцатилетних.

                «Нам повезло, что наши детство и юность закончились до того, как правительство купило у молодежи СВОБОДУ в обмен на ролики, мобилы, фабрики звезд и классные сухарики (кстати, почему-то мягкие)… С ее же общего согласия… Для ее же собственного (вроде бы) блага…«- это фрагмент из текста под названием «Поколение 76—82». Те, кому сейчас где-то в районе тридцати, с большой охотой перепечатывают его на страницах своих интернет-дневников. Он стал своего рода манифестом поколения.

Анализ молодежных ресурсов интернета и других текстовых источников показывает: отношение к жизни в СССР поменялось с резко негативного на резко позитивное. За последние пару лет в интернете появилась масса ресурсов, посвященных повседневной жизни в Советском Союзе. «76—82. Энциклопедия нашего детства», пожалуй, наиболее популярный из них. Само название говорит о том, кто является аудиторией данного ресурса — все, кто родился в период между 1976 × 1982 годом. Одноименное сообщество в ЖЖ входит в тридцатку наиболее популярных. Его завсегдатаи с искренней любовью обсуждают фильмы про Электроника, гэдээровские «вестеры», лезвия «Нева» для безопасных бритв и напиток «Буратино».

Забавно, что всего лишь полтора десятилетия назад те же самые люди, которые сегодня с нежностью вспоминают символы минувшей эпохи, сами отвергали все советское и стремились как можно меньше походить на своих более консервативных родителей.

Странное беспамятство молодежи распространяется и на более близкое прошлое. На рубеже 80—х и 90—х значительная часть молодых людей мечтала вообще уехать — эмиграция даже в страну третьего мира считалась более привлекательной, чем жизнь в разваливающемся советском государстве:

«Хоть тушкой, хоть чучелом, только быстрее из этого бардака».

«Советская одежда — кошмар, убожество, носить невозможно, одни галоши „прощай молодость“ чего стоят. Советская техника сделана явно не руками, а чем-то другим: не работает, не чинится. Советские продукты — это колбаса, на 90% состоящая из туалетной бумаги, масло из маргарина и пиво на воде»…

Но, как известно, время — лучшее средство от детской болезни левизны. Повзрослев, молодые люди перестали быть столь категоричными. Теперь уже воспоминания о телевизорах «Рубин», магнитофонах «Вега», духах «Красная Москва», клетчатых рубашках, красных пальто, мороженом по 15 копеек и газировке в автоматах вызывают легкую грусть и сожаления о том, что их никогда уже больше не будет.

Советское прошлое стремительно обрастает трогательными легендами и на глазах превращается в прекрасный миф о золотом веке человечества. Современные тридцатилетние так жаждут сказку, что готовы ампутировать собственную память.

В конце 80— х годов мало кому из них пришло бы в голову восхищаться песнями советской эстрады или советскими фильмами — уж слишком примитивно. Важнее было понять, как побыстрее разбогатеть, получить максимум разнообразия в сексе, добиться успеха и признания в большом городе. Вместо ВИА «Самоцветы» и фильмов о деревенской жизни последние советские подростки хотели смотреть голливудские триллеры и слушать Scorpions и Queen.

Но время проделало с ними свой обычный трюк: сполна получив то, о чем мечтали на заре туманной юности, современные тридцатилетние стали мечтать о том, что так безжалостно когда-то презирали. И старые советские фильмы про войну и освоение целины вдруг обрели в их глазах смысл, который когда-то они видеть категорически отказывались.

Почему люди, отвергавшие все советское, вдруг стали ностальгировать по времени, которое они едва успели застать? Если верить социологическим исследованиям, причин две. Одна из них лежит на поверхности: ностальгия по Советскому Союзу во многом просто ностальгия по детству. Идеализировать детские годы свойственно всем. Плохое забывается, остаются только светлые воспоминания о том, какой замечательный вкус был у мороженого и как радостно выглядели люди на демонстрации.

Однако, похоже, для нынешнего поколения тридцатилетних ностальгия стала своеобразной религией, во многом определяющей их отношение к жизни вообще. Они гордятся тем, что им довелось жить в Советском Союзе, и считают, что именно советский опыт делает их несравнимо лучше современной молодежи, которая выросла уже после 91—го года:

«И все-таки если бы я выбирал — выбрал бы конец 80—х. Я тогда еще ничего не понимал. Мне было 17—19 лет. Я не умел общаться, я не умел влюплохо мнеся, я ничего не хотел от жизни и вообще не понимал, как и зачем люди живут… Из этих лет я не вынес ничего, а — мог бы (это я теперь только понял). Наверное, поэтому они — самые теперь мои времена, любимые, сумбурные, неясные», — пишет roman_shebalin.

Ему вторит другой автор интернет-дневника tim_timych:

«Как же я хочу вернуться в детство! В наше детство. Когда не было игровых приставок, роликовых коньков и ларьков с кока-колой на каждом углу. Когда не было ночных клубов и все собирались на репетиции местной рок-группы, игравшей ДДТ и Чижа. Когда слово стоило дороже денег. Когда были мы».

Причина такой «недетской» ностальгии, видимо, глубже, чем просто тоска о прошедшей юности. Идеализируя советское прошлое, современные тридцатилетние неосознанно говорят о том, что им не нравится в настоящем.

«В детстве мы ездили на машинах без ремней и подушек безопасности. Поездка на телеге, запряженной лошадью, в теплый летний день была несказанным удовольствием. Наши кроватки были раскрашены яркими красками с высоким содержанием свинца. Не было секретных крышек на пузырьках с лекарствами, двери часто не запирались, а шкафы не запирались никогда. Мы пили воду из колонки на углу, а не из пластиковых бутылок. Никому не могло прийти в голову кататься на велике в шлеме. Ужас!» — это все из того же «манифеста».

«Мы стали менее свободными!» — этот крик отчаяния звучит во многих записях. Вот еще одна цитата:

«Вспоминаю о том времени, и основное ощущение — это чувство полнейшей свободы. Жизнь не была подчинена такому жесткому графику, как сейчас, и свободного времени было намного больше. У родителей отпуск был месяц, а если кто-то болел, то спокойно брал больничный, а не ходил еле живой на работу. Можно было идти, куда хочешь, и никто тебе не запретит. Не было кодовых замков и домофонов, не было охранников в каждом подъезде, в каждом магазине. Аэропорт был интереснейшим местом, откуда начиналось путешествие, а не частью зоны строгого режима, как сейчас. Вообще, табличек типа „Прохода нет“, „Только для персонала“, „Запрещено“ почти не было».

Происходит странная метаморфоза воспоминаний. В Советском Союзе грозных надписей «Проход запрещен!» было куда больше, чем сейчас. Но наша память о детстве их аккуратненько стирает, а память об увиденном пару дней назад достраивает эти пресловутые таблички.

Объективно советское общество было куда менее свободным, чем нынешнее. И не только в политическом плане. Жизнь человека двигалась по строго расписанному маршруту: районный детский сад — районная школа — институт/армия — работа по распределению. Вариации были минимальны.

То же самое и с бытом. Все ели одинаковые биточки, ездили на одинаковых велосипедах и вывозились на одни и те же «Зарницы». Длинные волосы, косуха с клепками, даже элементарные джинсы — все это могло вызвать внимание милиции или как минимум осуждающие взгляды старушек у подъезда. Сейчас — ходи в чем хочешь и, если ты не похож на узбека-нелегала, милиции на тебя наплевать, да и бабушкам тоже, тем более что их вместе со скамеечками у подъездов уже почти не увидишь.

Каждый мог стать революционером, нахамив по мелочи бригадиру или придя в школу без пионерского галстука. Сейчас мы живем в одном из самых свободных обществ за всю историю человечества. Речь опять-таки не о политике, а, скорее, о культуре и образе жизни. Государство по минимуму вмешивается в частную жизнь человека. Пресловутая «вертикаль власти», насквозь пронизывающая политический процесс, никогда не переступает порога квартиры. А само общество еще не успело выработать достаточно твердых норм и не может указывать гражданину, что можно, а что нельзя.

Откуда же берется это ощущение несвободы? Скорее всего, оно идет изнутри. Нынешние тридцатилетние сами загоняют себя в очень жесткие рамки. Нужно работать и зарабатывать, нужно выглядеть прилично, нужно вести себя серьезно, нужно иметь мобильник с «блютузом», нужно есть пищу без ГМ-добавок, нужно читать Минаева и Коэльо. Нужно, нужно, нужно!

У тридцатилетних настоящая свобода — это не свобода слова или собраний, а прежде всего возможность жить спокойно, не напрягаясь и иметь много свободного времени. А ведь от них ожидали, что они станут первым поколением, свободным от «совка», поколением энергичных строителей капитализма. В начале 90—х это примерно так и выглядело. Молодые люди с энтузиазмом занялись бизнесом, карьерой, с упоением окунулись в мир потребительских радостей. Но постепенно энтузиазм пошел на убыль. На каком-то этапе они просто «перегорели».

Сегодня для большинства из них работа и карьера остаются основными жизненными ориентирами. Однако нет уже того драйва, который был неотъемлемой частью их жизни в 90—е. Большинство по-прежнему оценивает жизненный успех как возможность потреплохо мне как можно больше: «Чем больше квартира, чем дороже машина — тем успешнее человек». Но многие вещи уже куплены, впечатления получены, амбиции удовлетворены. Жить скучно!

Если провести контент-анализ, скорее всего, выяснится, что частота употребления слова «безопасность» за последние двадцать лет выросла в сотни раз. В СССР была всесильная организация — Комитет государственной безопасности. Ее боялись, о ней рассказывали анекдоты. Но сама идея безопасности не была столь навязчивой.

Зато сейчас это слово ключевое на всех уровнях — от высокой политики до собственной квартиры. Нас повсюду окружают секретные пароли. Войти в подъезд — код, открыть квартиру — несколько замков, включить компьютер — пароль, загрузить собственную электронную почту — снова пароль…

Но никто ведь не навязывает эти правила, люди их выбирают сами. И с грустью вспоминают детство: «Мы уходили из дома утром и играли весь день, возвращаясь тогда, когда зажигались уличные фонари — там, где они были. Целый день никто не мог узнать, где мы. Мобильных телефонов не было! Трудно представить. Мы резали руки и ноги, ломали кости и выбивали зубы, и никто ни на кого не подавал в суд. Бывало всякое. Виноваты были только мы, и никто другой. Помните? Мы дрались до крови и ходили в синяках, привыкая не обращать на это внимания».

Детские игрушки и игры — это целый мир. У многих он оставляет куда более яркий след в памяти, чем взрослые забавы типа автомобиля «тойота» или должности начальника отдела.

У миллионов советских детей был любимый мишка — кургузый, линялый, неубедительный. Но именно ему доверялись важнейшие секреты, именно он исполнял роль домашнего психоаналитика, когда нам было плохо. А с каким упоением мы играли в «красных» и «белых», вооружившись винтовками, выструганными из палок!

Снова процитируем дневник пользователя tim_timych: «Каково было лазать по гаражным массивам, собирая никому не нужный хлам, среди которого иногда попадались такие жемчужины, как противогазы, из которых можно было вырезать резиновые жгуты для рогаток. А найденная бутылка ацетона с упоением сжигалась на костре, где из выброшенных автомобильных аккумуляторов плавился свинец для картечи, лянги и просто так, от нечего делать, ради интереса поглазеть на расплавленный металл».

Рыночная экономика породила простой принцип: все, что востребовано, должно быть коммерциализовано. Помните, как в дворовых компаниях играли в рыцарей? Как делали из найденного на свалке хлама щиты и мечи? Теперь пластмассовые доспехи и оружие продаются в любом киоске: хочешь — пиратскую саблю, хочешь — скифский акинак. Стоит это все копейки: чтобы купить набор легионера или ковбоя, достаточно несколько раз сэкономить на кока-коле.

Фейерверки и петарды продаются уже в готовом виде, и не нужно проводить химические эксперименты за гаражами. А плюшевых мишек китайского производства можно покупать мешками. Только все реже среди них обнаруживается тот самый косоухий уродец — любимый и единственный…

Глядя на своих детей, нынешние молодые люди испытывают двойственные чувства. С одной стороны, завидно: пойти в киоск и за какие-то копейки купить точную копию пистолета-пулемета «Скорпион» с магазином и боекомплектом в тысячу пуль — да за это мальчишка 80—х, не задумываясь, согласился бы продать душу или выносить каждый день мусор! Вот только нет в нем аромата уникальности. В него не вложен собственный труд (когда бледный аналог такой штуки делался своими руками), с ним не связана исключительность случая (если это был подарок, допустим, привезенный из-за границы).

И в итоге пылится это оружие где-то под кроватью: не беда — папа завтра новое купит. Папа не обеднеет, он хорошо зарабатывает.

А вот ребенка жалко.

Еще один повод для ностальгии — легенда о чистых и открытых отношениях между людьми. Вот alta_luna вспоминает:

«Такой дружбы, какая была у моих молодых родителей с другими молодыми парами, больше у них в жизни и не случалось. Помню интересное — мужчины в командировках, женщины ждут».

В другом дневнике читаем: «У нас были друзья. Мы выходили из дома и находили их. Мы катались на великах, пускали спички по весенним ручьям, сидели на лавочке, на заборе или в школьном дворе и болтали, о чем хотели. Когда нам был кто-то нужен, мы стучались в дверь, звонили в звонок или просто заходили и виделись с ними. Помните? Без спросу! Сами!»

Тридцатилетние страдают оттого, что друзей становится все меньше. На них просто не хватает времени. Чтобы повидаться со старым другом, приходится договариваться о встрече чуть ли не за месяц.

Да и сами встречи становятся все короче и формальнее: все заняты, у всех дела. Возможность в любое время связаться с человеком и отменить или изменить предыдущие договоренности провоцирует необязательность:

«Извини, планы изменились, давай сегодня не в 5, а в 8 или лучше завтра в 5. А лучше давай завтра по ходу дела созвонимся и договоримся».

Большинство тридцатилетних недовольны своей жизнью, но не видят реальных возможностей ее изменить. Чтобы что-то менять, нужно время, а его-то как раз и нет. Стоит только на минуту приостановить стремительный бег, как сразу тебя отбрасывает на обочину. А этого тридцатилетние не могут себе позволить.

«Скоро 30. Времени нет. Тахикардия, пульс 90 ударов/мин вместо положенных 70. Пью лекарство, не читая инструкции, доверяю врачу. Некогда ознакомиться с инструкцией по эксплуатации купленной машины, только отдельные пункты. Договор кредита подписал в банке, пробежав глазами. Лишь убедился, что там моя фамилия и код, служащим тоже некогда.Когда последний раз пил пиво с друзьями? Не помню, больше года назад. Друзья — роскошь. Только для подросткового возраста. С мамой разговариваю, когда она позвонит. Нехорошо это, надо бы самому почаще. Прихожу домой, жена и дети спят. Поцелую дочь, постою над сыном, обниму жену. На выходных включаю телевизор, медитирую в экран, одновременно перещелкивая все каналы, один некогда смотреть, да и неинтересно уже. Какую книгу я хотел
дочитать? Кажется, «Анну Каренину», половина осталась. Не дочитаю, слишком большая. Не получается. Времени нет, бегу. Бегу. Бегу«, — жалуется на жизнь contas.

«В последнее время очень часто думаю о том, какую великую страну мы просрали. Страна эта называлась СССР. Это была великая и свободная страна. Которая могла посылать всех и диктовать свою непреклонную волю всем на нашей планете Земля», — пишет в своем дневнике пользователь fallenleafs.

Ностальгия по собственному детству порой плавно переходит в ностальгию по политическому режиму. Советский Союз стал ассоциироваться с государственным развитием, размахом, имперской мощью, а также со спокойной, стабильной и счастливой жизнью:

«Это было время, когда не было безработицы, терроризма и национальных конфликтов, отношения людей были просты и понятны, чувства искренни, а желания незамысловаты».

Ностальгия по прошлому в различные эпохи оказывалась весьма мощной движущей силой общественно-политического развития. Например, возвращение социалистических партий во власть в некоторых восточноевропейских государствах уже в постсоветский период также во многом было вызвано ностальгией по советским временам.

Нам представляется, что в современной России ничего подобного произойти не может. Поколение тридцатилетних слишком аполитично, слишком погружено в личную жизнь, чтобы оказать серьезную поддержку хоть какой-то политической силе. И если неудовлетворенность собственной жизнью будет расти, это лишь еще больше подстегнет их политический абсентеизм. Вместо активных действий нынешние тридцатилетние выбирают тихую грусть о светлой поре своего детства, которая ушла безвозвратно.

Последнее поколение советской молодежи в целом было отмечено благодатной печатью глубокого безразличия к политике. Пока взрослые ломали советскую систему, а потом на ее развалинах пытались строить что-то новое, молодые люди занимались личными проблемами. Единственная сфера общественной жизни, в которой это поколение преуспело, — это бизнес. Именно поэтому среди них так много бизнесменов или менеджеров и так мало политиков или общественных деятелей.

Но желание связать безвозвратно ушедшее прошлое с безжалостным настоящим далеко не всегда может быть интерпретировано в русле политических акций. Ведь тоскуют не столько по социальному строю, сколько по плюшевым мишкам, казакам-разбойникам и первому поцелую в подъезде. Трудно представить себе революцию под лозунгом «Верните мне право кататься на велосипеде и быть счастливым!» Впрочем, в мае 1968—го французские студенты строили баррикады под лозунгами типа «Под мостовой — пляж!» и «Запрещается запрещать!».

Кажется, лишенные политических амбиций нынешние тридцатилетние видят проблему исторических перемен совершенно по-другому. Советский мир позволял им быть человечными, а современность — нет. После всех социальных катастроф ХХ века впервые становится понятно, что в любом политическом устройстве главной и единственно важной фигурой остается человек. И буйство потребительских инстинктов — такая же обманка, как и коммунизм, обещанный к 80—му году. У нас больше не осталось иллюзий, у нас больше нет ни одной надежды на то, что спасение человека придет откуда-то со стороны — от политики или экономики, не так уж и важно.

Нынешние тридцатилетние, похоже, первое поколение русских людей, оставшееся один на один с собой. Без костылей идеологии, без волшебной палочки-выручалочки в лице Запада. И тут воспоминания о советском прошлом действительно начинают жечь душу беспощадным огнем зависти.

Для того чтобы ощутить собственную человеческую ценность, возможностей было мало, но все они были отлично известны каждому. Все знали, какие книги надо прочитать, какие фильмы посмотреть и о чем говорить по ночам на кухне. Это и был личностный жест, дающий удовлетворение и вселяющий гордость. Сегодняшнее время при бесконечности возможностей делает такой жест почти невозможным или по определению маргинальным. Человек оказался перед лицом чудовищной бездны самого себя, собственного человеческого «я», которое до сих пор всегда было удачно закамуфлировано проблемой социального запроса.

Поколение тридцатилетних лишилось права на привычное местоимение «мы». Это растерянность не перед временем с его экономической жесткостью, но перед собственным отражением в зеркале. Кто я? Чего я хочу? Отсюда и медитации на тему юности. Человек пытается отыскать ответ на мучительные вопросы там, где он начинался как личность. Но это путешествие не в советское прошлое. Это путешествие в глубину собственной души и собственного сознания.                          

 

Игорь Юргенс: Путин сделал свое дело, Путин должен уйти

http://www.ruskline.ru/news_rl/2010/10/22/igor_yurgens_putin_sdelal_svoe_delo_putin_dolzhen_ujti/

По словам политолога, модернизацию России должны осуществлять такие «прогрессивные люди» как Вексельберг и Чубайс …

Председатель правления Института современного развития, член бюро Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Игорь Юргенс считает, что «интеллектуальная элита страны поражена тургеневским синдромом», в то время как людей надо «зажечь на модернизацию». Кроме того, Юргенс заявил о том, что на президентские выборы в 2012 году должен идти только Дмитрий Медведев, пишет «Коммерсант».

«Модернизация необходима. Но станет ли она возможной, зависит от усилий каждого из нас, если он считает себя гражданином своей страны и при этом хорошо понимает, что значит быть гражданином. Мне очень "нравится" эта наша "интеллектуальная" элита, которая время от времени говорит: "Слушайте, ну это полный отстой, вот я, вот в Париже, а здесь - ну кто, ну что за люди?" Такое поведение и отношение я называю тургеневским синдромом. Иван Сергеевич с Полиной Виардо там веселится, а сюда приезжает, со своей деревеньки снимает оброк - и опять туда, в Париж. Людям, которые относят себя к интеллектуальной элите, следует не о Maybach думать все время и не о том, с кем из красивых и длинноногих появиться на Рублевке. Это, конечно, тоже нужно - это жизнь. Но прежде стоило бы подумать: ты гражданин или для тебя главное сливки снять и отвалить?» - заявил Юргенс в интервью изданию.

Коснувшись обвинений в его адрес со стороны патриотических СМИ, возмущение которых вызвали слова Юргенса о том, что модернизации мешает русский народ, политолог заявил: «Русский народ не нуждается в моих оценках. Он велик просто по факту. Он завоевал это кровью и талантами от Пушкина до Гагарина. Но это величие в прошлом. Нынешнее поколение, в том числе элитарные круги, пока не сделали ничего для того, чтобы продлить это величие».

По его словам, властью выделены пять приоритетных отраслей модернизации: энергоэффективность и энергосбережение, ядерные технологии, космические технологии и телекоммуникации, медицинские технологии и фармацевтика, стратегические информационные технологии. «Выделены они путем довольно сложного анализа, который скрыт от общественности только в силу того, что он скучен. Но это те отрасли, в которых у России есть потенциальные конкурентные преимущества и которые бюджет будет поддерживать, чтобы они стали точками роста. Они должны стать локомотивом реиндустриализации России, с одной стороны, и затем обеспечить вступление в постиндустриальное общество», - пояснил Юргенс.

«Во-вторых, - продолжил он, - есть пилотный проект "Сколково". Надо, создав идеальные инвестиционные, миграционные и различные другие условия, показать, как может сработать слияние западной и российской научной мысли, как возможна коммерциализация того, что родилось в ходе развития этой свободной мысли, и затем - массовое производство там, где может быть прорыв».

«"Сколково" в целом - это не технологическая витрина для Шварценеггера», - заверил Юргенс, по словам которого, «усилиями Виктора Вексельберга, Владислава Суркова, Анатолия Чубайса и других прогрессивных людей» создается необходимая стране бизнес-среда.

При этом Юргенс посетовал на то, что ситуация с олигархом Михаилом Ходорковским «дала бизнесменам укорот». Отметив, что он понимает действия Владимира Путина в отношении опального олигарха, который «всегда проявлял некое высокомерие в отношении существующей власти», Юргенс признался: «Михаилу Ходорковскому я всегда выражал симпатию». «Я очень давно хотел, чтобы Ходорковский был на свободе. Выступаю за это и сейчас. Готов предложить целый ряд сценариев, как это можно сделать цивилизованным способом. (…) Сейчас мы имеем массивное, высокомерное, сильное государство и маленький подчиненный предпринимательский класс. Баланс нарушен в пользу государства. Его надо восстановить», - заявил глава РСПП.

По мнению Юргенса стране необходимо продолжение приватизации: «В экономике складывается очень большая диспропорция. Тенденция огосударствления возникла до кризиса, а потом массированно проявилась в кризис. Производство ВВП в госсекторе превышает 50%. Это не та ситуация, которая характерна для модернизируемой рыночной экономики. Но наиболее прогрессивные люди в правительстве и президентской администрации все прекрасно понимают. Поэтому план на приватизацию на $50 млрд существует. И я верю декларациям Аркадия Дворковича, Игоря Шувалова: план с этого года начнет осуществляться».

Отвечая на вопрос, будет ли нынешняя власть восприимчива к предлагаемой им либеральной альтернативе, Юргенс заметил: «Вы верно отметили, что ИНСОР и лично я придерживаемся либеральной альтернативы. Но хочу дать пояснения, что лично я понимаю под либерализмом. Безбрежный либерализм, то есть отстаивание ценностей, ориентированных на минимальную роль государства и максимальную свободу индивида,- это хорошо. Но это идеалистично в конкретном контексте нашего государства. Сошлюсь на данные Института социологии РАН, который недавно завершил основательное исследование, опросив почти 2 тыс. россиян по всей стране. По данным этого опроса, более 60% населения все еще патерналистски настроены, им в той или иной мере свойствен сельский, инертный тип мышления. Именно это я имел в виду, когда говорил об архаичности российского общества. Поэтому минимальная роль государства и полная свобода личности - это идеализм, и не безопасный в современных условиях. К нему нужно стремиться, но при нынешнем состоянии общественного сознания он способен привести к негативным последствиям».

«Осовременивание в политической сфере, с моей точки зрения, должно развязать руки тем, кто хочет ответственно заниматься решением этих проблем. Нет уже никаких оснований бояться "оранжевых", "тюльпановых" и т.п. революций. Мы, прожив пять-шесть лет после пика этих революций, понимаем, что нет никакой руки ЦРУ, которой нас некоторые еще пугают. Что страшного было бы, если бы свою партию создала бы Ирина Хакамада? Что потряслось бы в наших основах, если на выборы вышел бы Борис Немцов?» - недоумевает Юргенс.

«Потому я и уверен - на выборы в 2012 году должен идти Дмитрий Медведев, чтобы провести модернизацию», резюмировал Юргенс. «Владимир Путин популярен среди более консервативных избирателей, которые настроены в житейском смысле на стабильность, дисциплину, порядок. Дмитрий Медведев популярен среди более либеральных избирателей, настроенных на перемены, на прогресс, на движение вперед», - рассуждает политолог, по словам которого, выдвижение на выборах 2012 года было бы крайне нежелательным.

«Уверен, что выборы эти он выиграет, как по щелчку пальцев, - сказал Юргенс о Путине. - Но также уверен, что ему не надо выдвигаться. Владимир Владимирович сделал прекрасное дело с 2000 по 2008 год в качестве Президента. (…) Но если стабилизацию длить вечно, она ведет к застою. Нужен модернизационный рывок. А он ассоциируется с Медведевым как на Западе, так и внутри страны. Отказ Владимира Путина, бесспорно, будет жертвой с его стороны. На алтарь отечества действительно будут положены тот рейтинг, та народная любовь, которые Путин завоевал за время стабилизации. Но дело модернизации - это дело Медведева».  

 

 

Владимир  Тимаков Либерализация и вестернизация: риски и встречные меры

, http://www.ruskline.ru/analitika/2010/10/19/liberalizaciya_i_vesternizaciya_riski_i_vstrechnye_mery/

Тезисы к семинару «Выбор пути: альтернативы современному либерализму» …

 

Думаю, что тема семинара сводится к вечному вопросу: Куда пойдёт Россия? В каком направлении наша Родина будет развиваться в ближайшей перспективе, в ближайшие десять-двадцать лет, и что из этого может выйти?

Отмечу сразу, что коснусь только светских аспектов проблемы (думаю, что о духовной стороне могут высказаться более компетентные люди, священники и богословы). То есть буду говорить не о сакральном смысле предстоящих перед Россией перспектив и угроз, о связи либерализации и апостасии, а только об обычной социальной и политической механике процесса.

Во-вторых, в своих тезисах постараюсь сделать максимально объективный и точный (насколько это доступно моему скромному опыту) прогноз на будущее. А поскольку речь идёт о прогнозе, а не об утопии, то прошу заранее простить за возможные неприятные выводы. Это не сочинение на тему: «Какой бы я хотел видеть Россию». Деятели патриотического лагеря в целом склонны к романтизму, и этот романтизм часто застит наш кругозор, заставляет выдавать желаемое за действительное. А при формировании прогноза на будущее нужен бесстрастный анализ. Цели можно и нужно ставить романтические, а прогноз делать объективный.

Начнём с того: почему на повестке дня снова возник вопрос о либерализации? Вроде бы либеральные реформы в России потерпели крах, либеральные партии сметены на политическую обочину, а сам термин превратился в ругательство? И тем не менее, мы рассуждаем о новой либерализации, как о совершенно реальной и близкой перспективе.

Такое интуитивное ощущение возникает оттого, что современное общество чувствует себя несвободным. Возникшая бюрократическая вертикаль почти полностью ограничила политическую свободу, сильно сковала экономическую и социальную активность граждан. Любая независимая инициатива, если она не получила благословения сверху (даже такая политически безобидная, как создание ТСЖ или гражданский протест против празднования Дня пива), рассматривается бюрократией как зародыш крамолы.

Такое жёстко централизованное общество, где социальные импульсы проходят только сверху вниз, эффективно в единственном случае - если всё оно объединено общей, для всех понятной и осязаемой, достижимой в пределах человеческой жизни целью. Например, когда всё общество работает на победу в войне. У современного общества такой общей и для всех понятной цели нет (нельзя же считать объединяющей целью массовое стремление к наживе). Поэтому наше общество в нынешнем виде неизбежно будет стагнировать, загнивать, превращаться в коррумпированную сатрапию.

Пока недостаток свободы остро ощущает только интеллигенция, этот легко раздражимый общественный нерв. Но русская история, особенно история ХХ века, ясно показывает: настроения, овладевшие интеллигенцией, неизбежно станут в недалёкой перспективе доминировать во всём обществе. И никакая бюрократия, даже опирающаяся на тотальный политический сыск и разветвлённый партийный аппарат, не может с этими настроениями совладать. Поэтому либерализация, то есть увеличение степени общественной свободы, кажется мне в обозримом будущем неизбежной.

В патриотическом движении принято считать либерализацию опасным и враждебным явлением. У такого мнения есть серьёзные исторические причины. Слишком часто либерализация наносила чувствительные удары по конкурентоспособности нашей страны и нашего народа. Однако объявить себя противником либерализации означает обречь себя на заведомое поражение. Русские патриоты уже дважды пережили такие сокрушительные поражения: в начале и в конце двадцатого века. И это неудивительно. Невозможно поднять людей на борьбу против свободы. Все великие победы в истории человечества (в том числе и в русской истории) одерживались под знаменем борьбы ЗА СВОБОДУ: будь-то за национальную свободу против иноземных захватчиков, за духовную свободу против инославного гнёта, за сословную свободу против кастового неравенства, и за личную свободу в том числе. Нельзя убедить людей добровольно отказаться от свободы. Заявить человеку, что свобода вредна, значит - поставить под сомнение его личное достоинство.

Больше того: увеличение степени свободы, личной самостоятельности - это глобальная тенденция человеческой истории. Причём имеющая христианскую природу, получившая мощный импульс к развитию именно в христианском мире. Поскольку все люди созданы по образу и подобию Творца, все они имеют равное право творить, а не быть чужим «говорящим орудием». Поэтому вопрос для христианина должен стоять не в том: увеличивать или нет степень свободы? Вопрос в том: на что свободу употребить?

Потому не всякая либерализация, не всякое повышение степени свободы - плохи и вредны. Вряд ли мы признаем негативным явлением русской жизни реформы Александра Освободителя, хотя они носили явно либеральный характер. Вряд ли у кого-то повернётся язык защищать отменённое Александром крепостное право, при котором наших прадедов могли пороть и продавать как дворовых собак. Я лично в крепостной системе девятнадцатого века, унижавшей огромное большинство русских людей, не вижу никаких достоинств, ничего национального и ничего христианского. То есть, в данном случае либерализация Александра Второго не приходила в противоречие с русскими национальными и духовными ценностями.

Думается, либерализация представляет угрозу не сама по себе, а в связи с возникающими сопутствующими угрозами. Например, с угрозой вестернизации русского общества. Всякий раз либерализация в России сопровождается мощным наступлением Запада. Это и проникновение Запада в сферу наших духовных ценностей, и посягательство на зону наших материальных интересов. Всякий раз возникает угроза нашей национальной и культурной идентичности, а то и вероятность полного поглощения Русской цивилизации. Во всяком случае, последняя либерализация - либерализация девяностых - носила явные черты национальной капитуляции перед Западом.

Поэтому вопрос можно сформулировать так: есть ли альтернатива вестернизации России в случае неизбежной либерализации?

К сожалению для патриотического лагеря, и на этот вопрос нельзя дать положительного ответа. Любая либерализация, любое «размораживание» общества, любые крупные социальные перемены неизбежно повлекут за собой вестернизацию. Это связано с тем, что Запад на сегодня остаётся самым мощным и самым успешным обществом на планете. (В отличие от «западников» я не считаю это первенство имманентным качеством западного общества. Больше того - полагаю, что Запад миновал зенит своей славы в первой половине двадцатого века, и после 1945 года неотвратимо клонится к закату. Однако отрицать факт сохраняющегося за Западом первенства среди мировых цивилизаций тоже не считаю возможным).

Перестраивая свою жизнь, люди всегда ориентируются на какой-то привлекательный образец: реальный, непридуманный образец. Из всех обществ планеты Запад остаётся наиболее привлекательным образцом для большинства русских людей. (Это, видно, кстати, даже по направлению эмиграции. Ещё в двадцатые годы русские белоэмигранты предпочитали Австралию Харбину, а Париж - Константинополю, а про сегодняшние предпочтения и говорить не приходится). Сконструировать более привлекательное общество умозрительно, в виде утопии - чрезвычайно сложно. Обращение к ушедшим в прошлое, архаичным образцам - тоже непродуктивно, если мы нацелены на будущее.

Постоянная гонка за Западом является своего рода родовым проклятием русского общества. Это объективная реальность. Наше государственное семя взошло позже и на более скудной географической почве. Мы с рождения соседствуем с более взрослым, сильным и богатым конкурентом. После падения Византии и краха Золотой орды, Запад остался единственным могущественным соседом России, постоянно демонстрирующим и навязывающим своё лидерство.

В этих условиях русским, чтобы устоять в конкуренции, приходилось периодически заимствовать крупные порции западного опыта, материальных, социальных и политических технологий, то есть переживать периоды вестернизации. Но при этом, как заметил Тойнби, Россия умудрялась не терять своей независимости и цивилизационной идентичности. Можно сказать, что в итоге не Запад поглощал нас, а мы откусывали «куски Запада» и переваривали их в своём национальном организме.

При этом стоит учесть, что последняя вестернизация - конца двадцатого века - обернулась для нас наиболее тяжёлыми последствиями. Если Петровская, Екатерининская, Александровская и Большевицкая вестернизации в итоге привели к повышению конкурентоспособности нашей страны на мировой арене, то реформы девяностых резко снизили нашу конкурентоспособность и наш геополитический статус. Впервые в нашей истории агенты вестернизации проводили реформы не под лозунгом конкуренции с Западом, а под лозунгом вхождения в западный мир на условиях хозяина. Именно такой подход вёл к утрате национального «я», к духовной капитуляции.

Мой вывод состоит в том, что новая либерализация и новая вестернизация в обозримом будущем (10-20 лет) неизбежны. Бороться против этого, значит - грести против течения истории и обрекать себя на заведомое поражение. Единственный рациональный выход для патриотических сил: предложить КОНКУРЕНТНУЮ концепцию либерализации и вестернизации в пику концепции КАПИТУЛЯНТСКОЙ. Образно говоря, надо ехать на верфи Саардама для того, чтобы ковать будущую победу под Гангутом, а не для того, чтобы увеличивать прибыли голландских корабелов и угощаться голландским сыром. И, переваривая очередную порцию западных достижений, ни в коем случае не отрекаться от национального «я» и не поступаться фундаментальными ценностями, духовным ядром нашей цивилизации - Православным христианством.

С другой стороны то, что нам уже несколько веков приходится время от времени признавать чужое первенство и ходить в учениках у Запада, не может не удручать. Нам необходимо разорвать замкнутый круг сменяющих друг друга вестернизаций и бюрократизаций, необходимо выйти из положения догоняющей цивилизации. А это невозможно сделать, замыкаясь в собственной скорлупе, отгораживаясь от конкуренции, консервируя собственную отсталость. Единственный выход: перейти от «обороны» к «наступлению»; Говоря прагматичным языком - предложить человечеству ценности, которые будут пользоваться спросом на мировом рынке.

Речь идёт, конечно, не о продаже нашего сырья - в этой сфере действующее руководство страны проводит (удачно ли, неудачно) наступательную политику, укрепляя позиции России. Но будущее обретается, конечно, не в продаже углеводородов.

Предложить миру что-то очень весомое в сфере высоких технологий мы сегодня вряд ли сможем. Созданный нашими отцами задел в космической гонке уже в значительной мере утрачен, хотя при целенаправленных усилиях ещё подлежит возрождению. Но, забуксовав в области «хай-тэка», мы ещё обладаем серьёзными ресурсами в сфере «хай-хьюма», то есть высоких духовных достижений.

Главные дары, которыми обладает русский народ в нематериальной сфере - это Православное христианство и Победа 1945 года. Эти общенациональные для всех русских святыни могут стать центрами притяжения для других народов планеты, могут указать нашей цивилизации путь к духовному лидерству.

Мне видится очень перспективной Христианская концепция прав человека, выдвинутая Патриархом Кириллом в противовес распространённой сегодня безбожной концепции прав человека. Свобода от порока - это достойная альтернатива свободе порока. Если Россия станет мировым центром нового подхода к правам человека, в частности - противостанет триумфальному шествию содомии, наша позиция найдёт отклик у огромного количества духовно неиспорченных западных людей. Не мы им, а они нам будут в этом вопросе завидовать, они на нас будут уповать, и они будут находить в России привлекательные черты для собственного общественного устройства.

Нам также нужно придать новое всемирное значение Победе 1945 года. Это была переломная точка в истории человечества, открывшая дорогу к многополярному миру. Рухнула идеология колониального господства «высших» рас и культур над «низшими», на смену ей пришла идеология равного достоинства всех людей на Земле. Антифашизм - это в высшей степени христианская ценность, и наша Победа выросла из самой сути Русской православной цивилизации. В послевоенный период многие народы планеты видели в нашей стране гаранта антифашистской, антиколониальной политики. Сегодня, из-за ослабления своего стратегического потенциала, мы вряд ли сможем играть роль такого гаранта. Зато мы могли бы предложить человечеству новую концепцию мировой истории, взамен распространённой сегодня евроцентричной концепции. В ней Запад должен предстать не только как двигатель мирового прогресса, но и как мировой колонизатор, амбиции которого потерпели крах в 1945 году. В то же время надо отдать должное незападным лидерам прогресса в определённые периоды мировой истории - Междуречью, Византии, Исламскому миру, Китаю. Разработанная в России новая, многополярная концепция мировой истории, кульминационным событием которой является Великая Отечественная война, получила бы широкий отклик среди незападных народов планеты и, безусловно, подняла интерес к нашей стране, её глобальный авторитет.

В целом, говоря о грядущей либерализации, русскому патриотическому движению следует сменить традиционную охранительную тональность. Побеждает не обороняющаяся, а наступающая сторона. Надо сосредоточиться не на рисках либерализации, а на тех возможностях, которые Россия в случае либерализации может использовать.

Либерализация, подобно выходу в открытое море, сопряжена с рисками и вызовами. Но вопрос сегодня не в том, выходить или не выходить в море. Кто не вышел, кто уцепился за спасительный берег, тот уже проиграл. Вопрос в том, куда держать курс.

Дмитрий Медведев произнес мюнхенскую речь в Москве
http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1526348

                                                                                                                

Газета «Коммерсантъ»   № 197 (4497) от 22.10.2010                           

 

Председатель Мюнхенской конференции Вольфганг Ишингер выразил согласие с идеей господина Медведева о том, что миру нужен новый порядок, поскольку нынешний "работает не так хорошо, как следовало бы"

Президент РФ Дмитрий Медведев не поедет на ежегодную Мюнхенскую конференцию по вопросам политики безопасности в феврале следующего года, куда его официально пригласил ее председатель Вольфганг Ишингер. В Кремле "Ъ" это объяснили тем, что съездить в Мюнхен господину Медведеву не позволяет плотный график. Впрочем, дипломатические источники "Ъ" называют другую версию: центральной темой предстоящего форума заявлена ситуация на Кавказе, и среди его гостей будет президент Грузии Михаил Саакашвили. Так что свою внешнеполитическую речь господин Медведев произнес в среду на встрече с участниками Мюнхенской конференции.

Ежегодная Мюнхенская конференция давно стала трибуной, с которой высокопоставленные военные и дипломаты со всего мира делают программные заявления, касающиеся сферы безопасности. Время от времени на этом форуме Россия и Запад публично выясняют отношения. Самым памятным событием последних лет стало выступление в Мюнхене в 2007 году тогдашнего президента РФ Владимира Путина. Он произнес здесь знаменитую мюнхенскую речь, в которой жестко раскритиковал США за то, что те навязывают свою волю всему миру и учат Россию демократии. Досталось от господина Путина и НАТО, которое, по его словам, не сдержало обещания не расширяться, данное после роспуска Варшавского договора.

После того как сначала в РФ, а потом и в США сменились президенты, отношения двух стран резко улучшились. Выравнялись и отношения с НАТО, сильно испортившиеся после войны в Южной Осетии в августе 2008 года. А этим летом на встрече со съехавшимися в Москву со всего мира российскими дипломатами господин Медведев разъяснил им, что главные партнеры России находятся именно на Западе — это Евросоюз и США.

В среду вечером в Горках Дмитрий Медведев рассказал о новом видении отношений с Западом участникам Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности, приехавшим в российскую столицу на выездное заседание, которое предваряет февральский форум. Среди гостей были председатель конференции Вольфганг Ишингер, которое предваряет февральский форум. Среди гостей были председатель конференции Вольфганг Ишингер, известный советолог Збигнев Бжезинский, помощник президента США Майкл Макфол, экс-глава МИД Польши Адам Ротфельд. известный советолог Збигнев Бжезинский, помощник президента США Майкл.

Господин Медведев сразу сообщил собеседникам, что позиционирование России в Европе меняется и что евроатлантическое направление — "один из важнейших векторов российской внешней политики". "Некоторое время назад я сформулировал идею договора о европейской безопасности. Ее восприняли по-разному, но я на это и надеялся. Были и хвалебные отзывы, и жесткая критика. Говорили, что русские хотят всех опять обмануть, чтобы разделить Европу и нивелировать возможности НАТО,— говорил президент.— Но идея договора не преследует узких целей. Мне кажется, есть как минимум одна позитивная составляющая. Она в том, что безопасность в нынешнем мире штука единая, и если мы всерьез занимаемся этими вопросами, то невозможно обеспечивать безопасность одного государства за счет другого".

Россию, продолжал Дмитрий Медведев, все еще пытаются уподобить СССР, что, на его взгляд, является серьезным заблуждением. "Люди, которые живут в России, сильно изменились. Я сам еще 25 лет назад был совсем другим человеком. Точно такой же путь проделало огромное количество людей в нашей стране. Мне кажется, мы сегодня должны действовать по единой европейской повестке дня",— сказал Дмитрий Медведев.

После краткого вступления президента на него посыпались вопросы и предложения. Вольфганг Ишингер выразил согласие с идеей господина Медведева о том, что миру нужен новый порядок, поскольку нынешний "работает не так хорошо, как следовало бы". "Многие считают, что следует пойти дальше и написать, так сказать, новое программное обеспечение. Нам нужны лучшие отношения, следует строить доверие на базе конкретных проектов, некоторые из которых начались под вашим с Бараком Обамой руководством",— заявил господин Ишингер и пригласил президента РФ посетить в феврале Мюнхен, чтобы принять участие в очередной конференции по безопасности.

Давний критик Москвы Збигнев Бжезинский ничего не предлагал. Его вступительное слово больше походило на признание в любви. "Вами восхищаются все в Америке. Особенно потому, что вы так откровенно и убедительно говорите о том, что модернизация России неразрывно связана с демократизацией. Это два процесса, которые идут рука об руку, и это тронуло сердца в Америке. Меня это вдохновляет: беседовать с молодым российским президентом, который создает исторические возможности",— сказал он.

Бывший глава МИД Польши Адам Ротфельд спросил господина Медведева о том, в какой степени заявленная им модернизация России связана с внешней политикой. И получил на это ответ, что нынешняя внешняя политика отличается от той, что была раньше, поскольку "каждый президент проводит свою внешнюю политику". "Но это не значит, что поменялись приоритеты",— добавил, впрочем, господин Медведев.

Президент рассказал и об отношениях с НАТО, заявив, что их отягощает определенный исторический бэкграунд. "В России есть ощущение, что НАТО — это некая агрессивная составляющая. Возможно, во многом это заблуждение. Но и Россия воспринимается страной, где не может быть демократии, чье руководство подвержено авторитарным принципам. Надо это преодолевать",— отметил Дмитрий Медведев. Сделать это, уверен он, можно, если "слышать друг друга и налаживать хорошие отношения". "Успех перезагрузки с США в значительной степени связан с моими хорошими личными отношениями с Бараком Обамой. Это еще не все, но очень важно и помогает находить решения. Важно, когда твой собеседник, даже возглавляющий такую страну, как США, слышит твои аргументы и думает над ними",— продолжил он.

Ответы Дмитрия Медведева вдохновили не только иностранных гостей, но даже тех российских дипломатов, которые никогда не были замечены в особой любви к Западу. Так, постпред России при НАТО Дмитрий Рогозин, присутствовавший на встрече в Горках, заявил "Ъ", что у него сложилось впечатление о начале нового этапа в отношениях Москвы с ЕС и США. "Мне показалось, что дан старт креативной дискуссии по поиску более обстоятельного ответа на инициативу о европейской безопасности. Раньше Запад думал о том, как красиво дать России отлуп, а теперь все понимают, что отбрасывать нас в сторону не следует и что нужно протестировать инициативу президента Медведева,— отметил господин Рогозин.— Участники встречи продемонстрировали, что нужна формула взаимодействия для России и с ее участием".

Где и когда может быть найдена эта формула, пока неясно. Дмитрий Рогозин дал понять, что любопытные решения могут быть обнародованы в ноябре на лиссабонском саммите Россия—НАТО, который посетит президент РФ. А вот на конференцию в Мюнхене Дмитрий Медведев не поедет. В Кремле "Ъ" пояснили, что из-за плотного графика он не сможет принять приглашение Вольфганга Ишингера. Впрочем, поскольку оно бессрочное, российский лидер вполне сможет воспользоваться им попозже и поехать на Мюнхенскую конференцию, например, в предвыборном для себя 2012 году. Между тем дипломатические источники "Ъ" рассказали о другой причине, по которой господин Медведев решил проигнорировать мюнхенский форум 2011 года. По их словам, центральной темой конференции заявлена ситуация на Кавказе, и среди ее гостей будет президент Грузии Михаил Саакашвили.

Так или иначе, но можно сказать, что свою мюнхенскую речь Дмитрий Медведев уже отрепетировал в среду в Москве. И она в корне отличалась от речи господина Путина трехлетней давности.

 

«Если мы и дальше будем идти по пути самоуничтожения, мы точно понравимся Западу»

http://www.ruskline.ru/news_rl/2010/10/25/esli_my_i_dalshe_budem_idti_po_puti_samounichtozheniya_my_tochno_ponravimsya_zapadu/

25.10.2010

По словам политолога Сергея Михеева, похвала со стороны Бжезинского – большой минус имиджу Д.Медведева …

Президент России отказался от участия в ежегодной Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности, которая пройдет в Германии в феврале следующего года. Официальная причина отказа - занятость Дмитрия Медведева, однако многие комментаторы связывают это решение с предполагаемым присутствием в Мюнхене Михаила Саакашвили, сообщает KM.ru.

«Совершенно очевидно, что наше руководство не хотело бы пересекаться с грузинским президентом, и это правильно, - заявил в интервью изданию заместитель директора Центра политических технологий Сергей Михеев. - Особенно если учитывать, что война в Южной Осетии фактически стала первым внешнеполитическим действием Президента Дмитрия Медведева. Поэтому ясно, что между ним и Михаилом Саакашвили никакого диалога быть не может. А если бы они где-то случайно пересеклись, то это, скорее всего, вылилось бы в скандал. Таким образом, решение проигнорировать эту конференцию было принято правильно».

«Однако отсутствие в Мюнхене не помешало Дмитрию Медведеву пообщаться с некоторыми участниками этого мероприятия, для чего он пригласил в Москву таких влиятельных фигур, которых можно встретить в кулуарах мюнхенского форума. Это и председатель конференции Вольфганг Ишингер, и не нуждающийся в особых преставлениях Збигнев Бжезинский, и помощник президента США Майкл Макфол, а также бывший глава МИД Польши Адам Ротфельд. Сама по себе эта встреча, может быть, является не самой плохой идеей; вопрос только в том, что с этими политиками обсуждать», - заметил политолог.

«Нынешняя эйфория по поводу "перезагрузки" отношений между Москвой и Западом, на мой взгляд, очень напоминает то, что происходило в 1990-е, - продолжил аналитик. - Т.е. мы делаем Западу реальные уступки, а в ответ слышим лишь демократические поучения и бесконечные обещания. Сегодня мы видим практически ту же модель, которая была и в начале 1990-х. Совершенно очевидно, что в России активизировалась часть либеральной элиты (интеллектуальной, политической и деловой), которая пытается реализовать проект "Перестройка-2", причем во всех его измерениях. Именно эти люди, как я понимаю, сейчас "подбивают клинья" под президента Медведева, причем делают это достаточно активно как в экспертной, так и в политической среде».

«На уровне внешней политики в этой концепции "Перестройки-2" заложена одна очень простая мысль: Россия по большому счету к самостоятельному развитию неспособна, и ее единственный шанс - стать придатком западной цивилизации. Для этого надо "предлагать себя со всех сторон", чтобы понравиться западным деятелям. В этом смысле прозвучавшая на встрече с нашим Президентом похвала со стороны Бжезинского является крайне характерной. Человек, искренне ненавидящий Россию и всегда желавший ей только самого худшего, сейчас хвалит Президента РФ. Я думаю, что это - крайне сомнительный комплимент и большой минус имиджу нашего Президента, так что ему и его советникам было бы неплохо задуматься об этом. Когда нас хвалят откровенные ненавистники России, то это, наверное, сигнал, что мы что-то делаем не так...» - заметил С.Михеев.

По его словам, «вопрос о том, нужно или нет развивать отношения с Западом, не стоит»: «Естественно, отношения с Западом должны развиваться, важно лишь, на какой основе и на каких условиях. Пока условия со стороны Запада таковы: Россия нам должна, а мы ей ничего не должны; Москва должна помогать нам там-то и там-то, мы же в качестве ответной благодарности будем учить ее демократии, а также раздавать всевозможные обещания... Такой подход мы уже проходили, причем это было на памяти ныне живущего поколения. Масштабные геополитические, экономические или какие угодно другие уступки со стороны России никак не были оценены Западом. Он как ненавидел и боялся Россию, так и продолжает это делать. Наши либералы говорят, что все дело - в нас самих. Дескать, мы "мало дали". По этой логике нужно отдать еще больше. Если мы в начале 1990-х развалили Восточный блок, а потом - и сам СССР, то теперь, видимо, надо развалить Россию, т.е. и дальше идти по пути самоуничтожения. И тогда мы уж точно понравимся Западу. А если этого не произойдет, то, значит, нужно идти еще дальше. Может быть, даже изнасиловать самих себя в особо извращенной форме, или утопиться где-нибудь в Северном Ледовитом океане... И то не факт, что Запад оценит даже такое самоотречение».

«В этом контексте нужно рассматривать и разговоры о возможности нашей интеграции в НАТО. По сути, речь идет о том, что мы предлагаем Альянсу свои услуги по выполнению всякого рода грязной работы. Например, участвовать в войне в Афганистане, потому что это "полезно с точки зрения интеграции в НАТО". А в перспективе Россию, возможно, будут использовать в качестве переднего края борьбы с Китаем. Самим-то не хочется, пусть гибнут русские, почему бы и нет?.. Я уже не говорю о том, какие проблемы создаст такая интеграция нашей оборонной промышленности», - заключил Сергей Михеев.

Технократ с верхней страховкой 

Николай Силаев, редактор отдела политики журнала «Эксперт».

http://www.expert.ru/printissues/expert/2010/42/tehnokrat_s_verhney_strahovkoi/

 

Новый мэр Москвы Сергей Собянин получил безусловную поддержку федеральной власти. Этого будет достаточно, чтобы сломать прежнюю коррумпированную систему управления городом. Какой будет новая система, зависит не только от мэра, но и от москвичей

 

Глава президентской администрации представляет кандидата в региональном парламенте, президент произносит речь на церемонии его вступления в должность — так не напутствовали еще ни одного российского губернатора. Сергей Собянин теперь мэр Москвы, но его опыт работы и связи в федеральном государственном аппарате столь обширны, что можно говорить о фактическом установлении федерального управления в городе.

Преодоление обособленности столицы заявлено как программа. «Москва хоть и самый крупный регион России и действительно наша столица, но это территория нашей страны, и она не должна быть обособлена от других регионов», — сказал президент Дмитрий Медведев на встрече с Собяниным, объявляя, что вносит его кандидатуру на утверждение в Мосгордуму. По словам первого заместителя руководителя администрации президента Владислава Суркова, прежнее московское руководство «вело себя очень провинциально», в то время как для Собянина «конституционный принцип единства исполнительной власти, единства ее федерального и регионального уровней не просто слова. Это повседневная, само собой разумеющаяся норма государственной службы».

Собянин не человек клана. Похоже, за ним, в отличие от многих чиновников, не тянется шлейф обширных бизнес-интересов. Злые языки вспоминают о бордюрах, которые в Тюмени укладывала компания, подконтрольная супруге Собянина, но ничего нового с тех пор пока никто не предъявил. Декларация о доходах за прошлый год пуританская: годовой доход у Собянина 3,2 млн рублей, у его жены — 18,6 тыс. рублей, недвижимость и автопарк столь же скромны. Новый мэр Москвы — один из немногих, кто близок к Владимиру Путину, но при этом происходит не из Петербурга. Это связывают с тем, что в бытность главой комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и судебно правовым вопросам Собянин поддержал отставку генпрокурора Юрия Скуратова. В ноябре 2005 года, когда Дмитрий Медведев с должности главы кремлевской администрации перешел на должность вице-премьера, открывшей ему дорогу в президентское кресло, Путин назначил Собянина руководить своей администрацией. Как человека, постороннего для федеральных чиновничьих кланов, боровшихся за контроль над приближавшимся процессом передачи власти, и пользующегося его доверием.

 

Позже, когда Путин стал премьером, Собянин был назначен на должность главы аппарата правительства. Но в то же время именно Собянин возглавил предвыборный штаб Дмитрия Медведева. Он также стал главой комиссии по модернизации при президенте. Новый мэр столицы сделал сугубо бюрократическую карьеру, российским политическим руководством он востребован как технократ и эффективный администратор. Если и есть аппаратные трения между «медведевскими» и «путинскими», то Собянин скорее тот, кто эти трения балансирует.

Дороги и вертикаль

У Сергея Собянина есть опыт руководства регионом. С 2001−го по 2005 год он был губернатором Тюменской области. Победу на выборах над прежним губернатором Леонидом Рокецким Собянину принесла поддержка со стороны двух входящих в Тюменскую область автономных округов — Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского. Между областью и округами традиционно шел спор о разделе бюджетных денег, приток которых обеспечивали нефтяные и газовые компании, работающие в округах. В округах полагали, что Рокецкий пытается ущемить их финансовые интересы, и выдвинули в губернаторы Собянина, который был заместителем губернатора Ханты-Мансийского автономного округа Александра Филипенко, а потом — председателем думы ХМАО.

Однако, став губернатором Тюменской области, Собянин быстро добился того, чтобы округа резко увеличили свой вклад в областной бюджет.

«Собянин сумел воспользоваться экономическим ростом, — говорит один из тюменских предпринимателей, занимающийся девелоперским бизнесом, — областной бюджет выделял деньги на строительство и реконструкцию дорог, на инженерную подготовку территорий под застройку. Он сумел повысить эффективность бюджетной системы. Начал работу по подготовке генерального плана Тюмени и других городов». В Москве, отметим, инженерной подготовкой территорий всегда заставляли заниматься инвестора, а столичный генплан был принят только на исходе лужковской эпохи, причем он не удовлетворяет элементарным критериям качества.

В Тюмени Собянин с охотой отзывался на административные инициативы федеральных властей. Он едва ли не первым провел монетизацию льгот, финансовые реформы в здравоохранении и образовании. Входил в комиссию Дмитрия Козака, которая разрабатывала проект закона о местном самоуправлении, и у себя в области в числе первых применил основные положения этого закона.

«Рокецкий был типичным губернатором ельцинской эпохи — более публичным, более открытым. Собянин больше внимания уделял выстраиванию властной вертикали и в отношениях с Кремлем, и в отношениях с местным самоуправлением. Он в этом смысле — губернатор путинской эпохи. Для него было важно действовать в русле установок федерального центра. Информационное поле в области управляемое, регулируемое, политические решения закрыты. Его стиль работы в большей степени аппаратный, чем публичный», — говорит профессор Высшей школы экономики Ростислав Туровский.

 

Правда, Тюменской областью Собянин руководил, когда ее бюджет стал переживать взрывной рост. По данным директора региональной программы Независимого института социальной политики Натальи Зубаревич, с 2003−го по 2008 год он вырос в пять с половиной раз, приблизительно с 28 млрд до 167 млрд рублей. Это было достигнуто за счет перераспределения части доходов автономных округов и регистрации в Тюмени крупных добывающих компаний, в частности ТНК-BP, которые стали платить налог на прибыль в области. В Москве ситуация иная.

Столица на спаде

Если судить по весьма жесткому выступлению перед депутатами Мосгордумы, Сергей Собянин осознает те трудности, с которыми он столкнется в Москве. Он заявил, что инвестиционная часть бюджета в 2011 году сокращается до 200 млрд рублей, причем половина этой суммы — заемные средства. А собственные средства, которые город тратит на инвестиции, составляют около 10% городских трат. «Это уровень и структура бюджета, похожая на глубоко дотационный регион депрессивного свойства», — сказал новый мэр. И указал на причину такого положения дел: «Слишком велика доля текущих расходов, взносов в уставные капиталы хозяйственных обществ, субсидий, не обусловленных целевыми показателями». Переводя с бюрократического — слишком много денег распределяется среди «своих» по непонятным принципам и с непонятными целями.

«В 2009 году бюджет Москвы сократился на 22 процента, — говорит Наталья Зубаревич, — бюджету требуется оптимизация. У Собянина нет неформальных обязательств перед московской верхушкой, какие были у Лужкова. Но есть социальные расходы. Знаменитые “лужковские надбавки” составляют около 8 процентов бюджета, а социальные расходы в целом — 16 процентов. Их доля растет по мере сокращения бюджета города».

«Мэру Москвы, новому мэру Москвы, нужно будет сконцентрироваться прежде всего на решении социальных задач, а именно на повышении уровня жизни москвичей», — сказал Собянину Дмитрий Медведев, когда объявил о внесении его кандидатуры на должность мэра. Президент отметил, что вообще в Москве на фоне других регионов уровень жизни вполне неплох, но порекомендовал новому мэру «держать под контролем» положение пожилых людей и детей в городе. Собянин уже пообещал сохранить все городские доплаты и социальные программы. Это значит, что существуют жесткие политические ограничения на любое сокращение социальных выплат в городе. Резервы для увеличения инвестиционных программ в бюджете города — для решения той же проблемы пробок — предстоит черпать за счет оптимизации прочих статей расходов. То есть в конечном счете за счет интересов московского начальства.

Первые заявления Собянина, связанные с этим вопросом, сравнительно обтекаемы. Столичный жилищно-коммунальный комплекс неэффективен, непрозрачен, коррумпирован, на него расходуется большой кусок городского бюджета, а инфраструктура между тем изношена — это часть констатирующая. Часть резолютивная гораздо осторожнее: «Считаю, что уже со следующего года необходимо перевести все жилищное и офисное строительство на новые стандарты энергоэффективности, которые дают экономию энергоресурсов от 20 до 30 процентов».

Москвой годами управляли так, как будто делимый пирог будет расти вечно. Лужковская администрация не сделала поправок даже на экономический кризис. Тренд переломился. Главный сюрприз последних двух лет состоит в том, что пирог не только перестал расти, но и приобрел свойство сокращаться. Федеральное правительство, с его минимальной долговой нагрузкой и качественным — по крайней мере, с бухгалтерской точки зрения — финансовым управлением, может решить проблему дефицита бюджета за счет займов или масштабной программы приватизации, а затем дождаться оживления экономического роста в стране в целом. В Москве невозможно ни то ни другое. Юрий Лужков столь полно воплотил здесь принцип приватизации прибылей и национализации убытков, что у города практически нет ликвидных активов. Если не считать самого ценного на данный момент актива — московской земли. Но она обременена отсталой инфраструктурой, пробками, бесконечными взятками и простыми ограничениями рынка недвижимости, когда рост цен упирается в потолок платежеспособного спроса. К этому надо добавить, что в последние годы крупные компании начали переносить свои офисы в другие регионы. У процветания, основанного на столичной ренте, обозначились пределы.

Ясно, что новые стандарты энергоэффективности в строительстве, о которых говорил Собянин в связи с ЖКХ, дадут эффект только в будущем. Сейчас не обойтись без детального и нелицеприятного выяснения, куда уходят деньги, и кадровых чисток. Главный вопрос в том, как пойдет этот процесс и какими в нем будут политические ограничения.

Сто тысяч вакансий

Новый мэр уже пообещал провести аудит городского бюджета. Этого следовало ожидать, но сам по себе аудит еще не решает проблемы управления городом. Требуется политическая стратегия, а она пока не сформирована.

 

Собянин пользуется безусловной поддержкой федеральных властей. Он человек, близкий к Владимиру Путину, его кандидатуру внес Дмитрий Медведев, замглавы кремлевской администрации Владислав Сурков дал большое интервью (что он делает нечасто), в котором рассказал, какой видит Москву при Собянине. Еще в бытность тюменским губернатором Собянин получал похвалы за эффективность финансового управления от Алексея Кудрина. Вице-премьер Игорь Шувалов недавно сказал, что именно при Собянине Москва может стать международным финансовым центром. В общем, слова поддержки в той или иной форме произнесли даже те, в чьи формальные полномочия региональная политика не входит.

Дмитрий Медведев на встрече с Собяниным назвал коррупцию одной из главных проблем Москвы — сразу после непременного в таких случаях указания на социалку и упоминания об автомобильных пробках. Некоторые обороты из президентского выступления («в ряде случаев использовались такие схемы, которые как минимум наводят на вопросы о соответствии этих схем закону») позволяют предположить, что речь может пойти не только о выстраивании в Москве неких более корректных по сравнению с нынешними административных процедур, но и об уголовных делах против особо зарвавшихся московских чиновников. Многое для этого в городе уже готово. Еще полтора года назад на место лояльного Лужкову главы ГУВД Владимира Пронина был назначен Владимир Колокольцев, занимавший аналогичный пост в Орловской области, когда там расследовалось несколько уголовных дел о коррупции в ближайшем окружении губернатора Егора Строева. Следственный комитет при прокуратуре нарушил неприкосновенность чиновников из окружения Юрия Лужкова, возбудив уголовное дело против вице-мэра Александра Рябинина. Скорее всего, карт-бланш на «посадки» у Собянина есть. И его политический ресурс будет достаточен, чтобы демонтировать лужковскую систему.

Возникает вопрос, что и как строить на ее месте. Став руководителем президентской администрации, Собянин привез с собой в Москву лишь начальницу своего аппарата в Тюменской области Анастасию Ракову. Он чиновник, у которого нет команды, и многие говорят об этом как о его системном свойстве. Пока нет сведений о том, что новый мэр Москвы собирается привлечь к управлению городом кого-то из своих коллег по аппарату правительства. В прессе появляются слухи, что к переезду в столицу готовятся несколько тюменских и ханты-мансийских чиновников. Те, кто специализируется на выстраивании внутренней политики в регионе, на социальной политике и на финансах.

Однако Москва сложнее и больше Тюмени. Строительство новой системы управления потребует массового призыва новых администраторов. Возможно, именно поэтому Владислав Сурков говорил, что в московской политике возрастет роль «Единой России», причем не количественно, а качественно. Не исключено, что партия рассматривается как институт, который предоставит Собянину кадры и создаст ему в городе сеть политической поддержки. Правда, здесь важно, чтобы эти кадры не только были заинтересованы в быстрой карьере и прочих благах, но и готовы к долгой работе по качественному обновлению города, включающей в себя поиск новых источников экономического развития, не сводящихся к извлечению ренты.

Ситуация в столице сейчас уникальна. На контрасте с прежним мэром даже пессимисты полагают, что хуже уже не будет. Собянин получил более или менее выраженную поддержку основных политических сил. Странно поступили лишь коммунисты, которые заявили о намерении сотрудничать с новым мэром, но в Мосгордуме голосовали против его кандидатуры. Интересы Собянина и активного меньшинства москвичей в большей части сейчас совпадают. На церемонии вступления в должность Собянин сказал, что архитектурный облик Москвы нужно сохранить. Он также высказался против хаотической застройки города и не исключил пересмотра Генплана Москвы. Это понятно: контроль над городом предполагает одним из первых пунктов контроль над московским стройкомплексом, для чего нужно ограничить творимые им беззакония.

Ожидается расширение состава Мосгордумы, причем как численного, так и состава представленных в ней партий. Владислав Сурков предположил, что в новом московском парламенте будут «четыре-пять фракций». Обсуждается вопрос о создании в Москве городского аналога Общественной палаты. Город, как ни банально это звучит, действительно может стать более демократичным, а его политическая жизнь — более открытой. Если московская политическая повестка будет хотя бы немного более широкой, чем бодания на Триумфальной и призывы к прямым выборам мэра.  

Игорь Бойков

В Дагестане идёт война не социальная, а духовно-ценностная

http://www.apn.ru/publications/article23283.htm

 

Кавказ под нами?

Интенсивность боевых действий на Северном Кавказе за последние месяцы заметно возросла. Причём, столь значительно, что трещины пошли даже по отлакированной поверхности слепленной путинско-медведевским официозом пропагандистской иконы – медийному образу кадыровской Чечни: полторы недели назад СМИ сообщили об атаке боевиков на парламент республики, показали на всю страну кадры, запечатлевшие настоящий бой в центре Грозного. А в Дагестане только в августе-сентябре этого года количество убитых в спецоперациях боевиков перевалило за восемьдесят. Столько ещё несколько лет назад их уничтожали чуть ли не за целый год, а теперь всего за два месяца. При этом сотрудники правоохранительных органов также несут практически ежедневные потери убитыми и ранеными.

Игнорировать подобное для государственных чиновников высокого ранга более не представляется возможным. Даже глава Следственного комитета при Прокуратуре РФ Александр Бастрыкин 9 октября в интервью “Эху Москвы” откровенно заявил: “К сожалению, на Северном Кавказе, в Дагестане, идет едва ли не война”.

О том, что там идёт “едва ли не война”, вернее, даже о том, что она не может не начаться, честные и неангажированные представители СМИ, специалисты по региону говорили ещё несколько лет назад. Тогда, правда, у российского официоза было иное мнение насчёт происходящего – мол, всю бузу поднимает кучка спонсируемых из-за рубежа экстремистов-маргиналов, не пользующаяся никакой поддержкой в обществе. Надо только посильнее накачать северокавказские республики деньгами, задобрить дотациями тамошнюю этнократию – и никаких проблем не будет.

Однако всё происходило как раз наоборот. Дотационный статус северокавказских нацреспублик не заморозил, а лишь катализировал деструктивные процессы. А влияние тех, кого ещё недавно объявляли “экстремистами-маргиналами” в том же Дагестане достигло такого уровня, что в ряде его районов и даже в некоторых городах (в частности, в печально известном Хасавюрте) впору говорить об установлении режима едва ли не двоевластия.

Употребляя термин “двоевластие”, я не преувеличиваю степень всей серьёзности ситуации и не нагнетаю панику. Для того, чтобы в этом убедиться, просто давайте уясним для начала, что же такое власть, что она под собой подразумевает. Ведь столь объёмное и многогранное понятие зачастую понимается примитивно, односторонне или искажённо.

Власть – это возможность и способность осуществлять свою волю, воздействовать на деятельность и поведение других людей даже вопреки сопротивлению. Именно так определяют смысл данного понятия толковые словари. То есть, власть – это способность воздействовать на поведение других людей, заставлять подчиняться их своей воле.

А теперь что мы видим в современном Дагестане? А видим то, что таковой возможностью воздействия в значительной мере обладают как раз боевики, члены бандподполья, а не официальные государственные и правоохранительные структуры. Скажем, демонстративного расстрела сауны с восемью проститутками в Буйнакске летом 2009 года хватило для того, чтобы бурно развившаяся в республике в “нулевые” годы и практически ничем не прикрываемая индустрия порока была во многом свёрнута и фактически загнана в подполье. Сожжения летом 2010 г. в Махачкале нескольких ресторанов и пивбаров с убийствами посетителей оказалось достаточным, чтобы большая часть подобных заведений закрылась на время мусульманского поста Рамадан, а многие магазины вообще перестали торговать спиртным. А те, которые не перестали, вынуждены были выплачивать бандподполью внушительный (по некоторым сведениям, до 20% от общей прибыли) налог на это право. Жестокая расправа над семьёй Елены Трифтаниды из Губдена, сельской активистки, вдовы убитого боевиками милиционера Абдулмалика Магомедова заставила испуганно замолкнуть многих противников установления в республике средневековых порядков. Конечно, от своих взглядов они не отказались, но высказывать их вслух решаются всё реже. И подобные факты “силового воздействия” бандподполья на общество можно перечислять ещё долго.

Все об этом знали и знают, но все молчат – вынужденно принимая правила игры, которые теперь в Дагестане всё больше устанавливают не чиновники и не люди в погонах, а всевозможные бородачи и их сочувствующие. И вот уже в местном обществе, на страницах газет, на многочисленных круглых столах вовсю обсуждают вопрос: как и каким образом в республике будет введён шариат. Заметьте, вопрос о том, кому и для достижения каких целей он вдруг понадобился, обсуждают всё меньше. Этот момент как бы уже “проехали”, переступили через порог легитимности. Внимание заостряется на другом – когда и при помощи каких средств установить шариат. Пропаганду за фактическое свержение светских устоев ведут некоторые респектабельные республиканские газеты, известные в Дагестане люди, журналисты, юристы, адвокаты и т.д.

Радикальное крыло исламистов, сидящее в лесах и на конспиративных квартирах, вершит и свой, шариатский суд, и выносит приговоры, и приводят их в исполнение. Чему, например, свидетельствует образцово-показательная расправа (иного слова здесь и не подберёшь) над директором шамхальской средней школы №45 Патимат Магомедовой, совершённая боевиками 23 сентября. В заявлении “специальной оперативной группы муджахидов дагестанского фронта”, демонстративно разосланном после совершения убийства по ведущим российским СМИ, говориться:

“Специальной оперативной группой уничтожена директор школы поселка Шамхал Патимат Магомедова. Неоднократные увещевания, призывы покаяться и не препятствовать мусульманам в соблюдении приказов Аллаха, не дали результатов. Директор школы упорно, в грубой форме выгоняла школьниц с занятий, за то, что они одевали хиджаб.

Они продавали знамения Аллаха за ничтожную цену и сбивали других с Его пути. Как же отвратительны их деяния! «Тауба»,9

Приговором шариатского суда Патимат Магомедова была приговорена к смертной казни.

Приговор приведен в исполнение. Аллаху Акбар!”.

Этот вопиющий факт хоть и вызвал определённый резонанс в Дагестане, но в масштабах России остался практически незамеченным – настолько в ней привыкли к потоку сообщений из этого региона подобного рода. Хотя Патимат Магомедова была широко известна в республике своей принципиальной позицией в вопросе отстаивания светского характера среднего образования. Ей неоднократно угрожали, ещё год назад в дагестанских газетах исламисты выступали с нападками на эту женщину. По сути “специальная оперативная группа муджахидов” бросила отрытый вызов всей образовательной системе страны. До сих пор в северокавказских республиках исламизация образования шла подспудно, тихой сапой, методом открытия при институтах молельных комнат и массового прогула студентами пятничных занятий. Сейчас процесс решили ускорить, а тех, кто имеет в себе гражданское мужество этому противостоять, начали открыто отстреливать. Боюсь, что после подобного убийства немногие директора дагестанских средних школ найдут в себе смелость не допустить до занятий девочек, одетых в хиджаб. Просто потому, что за спинами некоторых из них вполне реально маячат бородатые автоматчики.

В настоящий момент можно констатировать: рядовой дагестанец в большинстве случаев боится бандподполья в гораздо большей степени, нежели милиции, прокуратуры и государственных структур. Ведь действия последних ограничены рамками закона, которые можно при желании обойти, а действия первых исходят из норм шариата, игнорировать или заключить сделку с радетелями которого сложнее. Уничтожая своих оппонентов, они достигают вполне конкретную политическую цель: насаждают в республике атмосферу всеобщего страха перед их всесилием. Поэтому в настоящий момент, живя в Дагестане, необходимо обладать не только немалым личным мужеством, но и ещё достаточно мощным силовым ресурсом (как правило, родственно-земляческого характера), чтобы открыто противостоять бандподполью.

Губительный процесс перерастания вооружённой борьбы в Дагестане в затяжную фазу, его “афганизация” фактически завершились. Раньше, ещё несколько лет тому назад, сообщения об удачных спецоперациях милиции и военных вселяли в здоровую, незаражённую идеями религиозного фанатизма часть дагестанского общества надежды на то, что процесс расползания войны можно если и не пресечь на корню, то хотя бы надёжно локализовать. Сейчас же подобных иллюзий, похоже, уже ни у кого не осталось. Все понимают, что впереди нас ожидает только долгая, кровопролитная и изнурительная вооружённая борьба, которая усугубляется ещё и ценностно-мировоззренческим расколом общества.

Этот раскол я считаю крайне важным фактором, во многом определяющим её ожесточённый и непримиримый характер. Ведь именно он предопределяет ту степень фанатичной ненависти боевиков, которая заставляет их по доброй воле становиться шахидами и в предсмертных видеороликах выражать радость от того обстоятельства, что в результате их диверсий вместе с ними лишатся жизней десятки “каферов и муртадов”. Это уже не просто ненависть к системе действующей власти и правоохранительным органам республики. Подобное чувство имеет гораздо более глубокие корни. Это, в первую очередь, ненависть ко всему укладу современной дагестанской, да и российской жизни во всём её всеобъемлющем многообразии, носящая не просто религиозный, но, я бы даже сказал, иррационально экзистенциальный характер. Нам этот факт крайне важен, дабы чётко для себя уяснить: кто конкретно, люди какого психотипа составляют костяк джихадистов и ведут партизанскую войну.

Ведь чем ещё, в самом деле, объяснить тот факт, что и в члены бандподполья, и в число их пособников идут в массе своей отнюдь не бедствующие и вовсе не задавленные нуждой люди, как продолжает утверждать официоз, а те, кто, в общем-то, в большинстве своём был в обществе вполне неплохо устроен, являлся даже успешным, состоявшимися человеком? Ссылками на высокий уровень безработицы и иные социальные факторы этого феномена в полной мере не объяснить. Речь идёт именно о ценностно-мировоззренческом расколе, на который накладывается раскол социальный. Но не наоборот.

Вот только навскидку несколько имён тех, кто был уничтожен в спецоперациях в последние годы. Предприниматель Расул Макашарипов, предприниматель Раппани Халилов, выпускник МГИМО и кандидат наук Абузар Мантаев, режиссёр Кумыкского театра, бывший зам.министра культуры ДАССР Зубаил Хиясов, преподаватель ДГПУ, кандидат наук Рашид Газилалиев, игрок каспийского “Дагдизеля”, профессиональной футбольной команды, выступающей во 2-м дивизионе зоны “Юг” первенства России по футболу, Римихан Зиядов – это всё что, маргиналы? Или задавленные нуждой люди, с отчаяния связавшие свои жизни с лесными?

Абсолютно правы те западные социологи, которые, внимательно исследовав историю религиозно-политического террора в разных странах мира, пришли к обоснованному выводу, что между этим явлением и уровнем жизни населения нет прямой и однозначной связи. Мотивы, движущие боевиками и террористами, по большей части иного, “неэкономического” порядка.

На эту же мысль наводит ещё одно обстоятельство - распространившееся в последние годы среди членов бандподполья явление шахидизма, то есть, самопожертвования во имя религиозной идеи. Как и в случае с социальной базой террора, списать всё на боевое ожесточение здесь нельзя. Ведь как мы помним, в 90-е годы во время первой чеченской войны добровольные камикадзе среди боевиков практически не встречались, несмотря на то, что масштаб боевых действий и число жертв с обеих сторон были всё же несопоставимы с тем, что мы имеем на сегодняшний день в Дагестане.

И здесь надо вникнуть в суть отстаиваемых боевиками воззрений. Сторонники исламско-фундаменталистского пути воспринимают окружающий мир совершенно иначе, мыслят иными категориями. Их взгляды расходятся с нашими в главном: в отношении к сущности человеческого бытия, к понятию добра и зла, к самой идее развития общества. Ведь они по сути таковое развитие вовсе отрицают. По их мнению, развиваться и совершенствоваться в смысле социального и политического устройства не просто некуда, но и не зачем – всё уже и так сказано в Коране и воплощено в шариате. В силу этой особенности идейные постулаты современных террористов уникальны в своём отрицании развития, им сложно подобрать исторические аналоги. Ведь если европейские и русские террористы конца XIX – начала XX вв. совершали политические убийства ради торжества того мироустройства, которого история человечества ещё не знала, которое было предначертано лишь в трудах мыслителей, то современные мусульманские террористы убивают ради того, чтобы вогнать общество в VII-VIII век, отбросив его на тысячу с лишним лет назад, в эпоху Арабского халифата, который они и считают непревзойдённой вершиной человеческой цивилизации.

Что же до проблемы добра и зла, то в их сознании она во многом подменяется более простой исламской формулой: “дозволено – не дозволено”. Полюса которой отнюдь не всегда и не во всём совпадают с теми определениями добра и зла, которые даёт наша русская тысячелетняя культура. Не говоря уже о том, что, скажем, “дозволено” и “добро” – это вообще-то разные категории. Формула “дозволено – не дозволено” ставит человека лишь перед проблемой легитимности, узаконенности с точки зрения шариата того или иного поступка. А категории добра и зла затрагивают гораздо более глубинные проблемы – проблемы нравственного выбора.

Вот типичный пример действия подобной формулы легитимности. Согласно законам шариата женщина не должна при посторонних обнажать ничего, кроме лица и кистей рук. Бандподполье как раз и воюет за установление и соблюдение законов шариата. Следовательно, и закона, запрещающего женщине появляться на людях без хиджаба и платья с длинными рукавами и до пят, в том числе и на морском пляже, поскольку купальник, даже самый скромный, с точки зрения исламистов – это харам, запретное. И вот летом этого года на махачкалинском городском пляже, в самый разгар жары, когда там буквально яблоку негде упасть, происходит несколько взрывов. Цель террористической атаки в данном случае – не милиция, а простые купающиеся люди. Женщине, школьной учительнице музыки Елене Абдулжалимовой взрывом оторвало ногу. Смысл, который хотели донести террористы этой акцией до общества, понятен: женщины, не смейте разоблачаться прилюдно, пусть даже и на морском берегу, а тех, кто ослушается - покараем. В общем, очередной акт устрашения.

А вскоре в местном еженедельнике “Молодёжь Дагестана”, вообще-то официально проправительственной газете, появляется статья, автор которой, позиционирующий себя как правоверный мусульманин, возмущается падением нравов среди современных дагестанских женщин, смеющих, аж страшно вымолвить, появляться на пляже в купальниках. Он на полном серьёзе утверждает, что правоверным мусульманам вообще не надо ходить на море (!) Там, мол, сплошной харам и бесчестие. В общем, вольно или невольно даёт идейное обоснование только что совершённому теракту, его моральное оправдание. Подтекст-то понятен. А в другой местной газете с иезуитским цинизмом вторят: жаль, конечно, бедную учительницу, не растолкуешь теперь ей всей прелести шариата!

Спрашивается, так в какой системе координат, какими категориями оперируют люди, совершающие подобные злодеяния? Добра и зла или всё же “дозволено – не дозволено”? И в каком месте подобная система, допускающая и оправдывающая нанесение тяжких увечий людям, “не так” одетых на пляже, соприкасается с нашей? Да ни в каком! Или практически ни в каком. Уже отсюда следует, что между традиционной русской моралью, которая стала основой морали всей советской цивилизации, включившей в свою орбиту десятки проживающих с нами в одном государстве народов, и моралью исламистов существуют принципиальные расхождения.

Современный исламский радикализм, в том числе и в своих крайних, террористических формах, возник, разумеется, не на пустом месте. Не будем сейчас анализировать текст Корана, на суры и аяты которого ссылаются боевики и фундаменталисты. Суть исламской духовности, её принципиальное отличие как от духовности христианской, так и от духовности светского, атеистического общества, рождённого в лоне христианской цивилизации – это тема отдельного долгого разговора. Нас в данном случае интересует более конкретный вопрос не теоретического, а прикладного характера.

Пробуждению исламского радикализма в мировом масштабе сопутствовало множество факторов, важнейшим в числе которых является фактор глобализации, строительства “нового мирового порядка” по западным лекалам. Исламская реакция – это не просто ответ на этот процесс. Это фактически единственно возможный симметричный ответ исламского мира, который в силу своих культурно-исторических и цивилизационных особенностей оказался не в силах выработать иной, альтернативный западному и в тоже время сопоставимый с ним по технократическому, инновационному, культурному потенциалу собственный цивилизационный проект. Плоды этого “симметричного ответа” завершённой в своём собственном развитии цивилизации ислама человечеству ещё только предстоит пожинать в ближайшие десятилетия.

Дагестан и большинство населяющих его народов в силу религиозного фактора, безусловно, имеет отношение к исламской цивилизации. Хотя это отношение носит в некоторой степени условный характер (всё-таки республика входит в состав РФ, этническое ядро которой – русский народ – принадлежит как раз к совсем иной цивилизации), но тем ни менее оно существует. Только в дагестанских условиях фактором пробуждения мусульманского фундаментализма и фанатизма служат не мировые глобализационные процессы (хотя и от них наша страна страдает как субъект этого нового миропорядка), а факторы иного рода – распада некогда единой страны, деградации и разрушения общества, культурного пространства и “системы его символов” в терминологии Сергея Кара-Мурзы.

Однако свято место пусто не бывает – на смену старым символам приходят новые, порождённые нынешней эпохой, вполне адекватные её духу воинствующего невежества и мракобесия. Поэтому стоит ли удивляться, что в головах определённой части дагестанцев возобладали ориентиры и ценности, диаметрально противоположные идеям просвещения, развития, гуманизма.

Из всего этого констатировать можно следующее: на Северном Кавказе вообще и в Дагестане в частности сформировалось целое сообщество людей, включающее в себя представителей всех слоёв, в том числе и вполне обеспеченных, которые не только никак не ассоциируют себя с существующей ценностно-мировоззренческой системой координат, но и тотально её отрицают. Именно эти люди в большинстве своём составляют ядро бандподполья и регулярно восполняют его весьма ощутимые потери в живой силе.

Данный раскол внутри дагестанского общества столь силён, что глубокие трещины пошли уже казалось бы по самому святому, что есть системе ценностей кавказца – по родам, тухумам, семьям. Истории о том, что дети милиционеров уходят в боевики становятся всё более распространёнными. И трагедии наподобие той, что разыгралась летом этого года в Махачкале, когда 17-летний сын, связавший свою судьбу с боевиками, организовал убийство родного отца, подполковника милиции, уже практически не шокируют общественность. Попривыкли.

Причин такого раскола, несомненно, несколько, и все они являются как бы дополняющими друг друга. Первоначальный толчок ему дал на рубеже 90-х масштабнейший и трагический процесс распада и разрушения советского общества и, главное, советского мировоззрения, которое, хоть и с некоторыми оговорками, но всё же консолидировало в единое целое большинство жителей некогда огромной страны – как жителей центральной России, так и население национальных окраин. В дальнейшем эти негативные процессы с приходом периода пресловутой “стабильности” не только не ослабли, но даже усилились ещё более. В настоящее время, по моему мнению, в масштабах России мы не имеем единого социального организма – того, чтобы можно было назвать обществом. Наоборот, раздираемое силой взаимной ненависти, оно продолжает разрушаться на множество осколков и расползаться на множество лоскутков. Социальные низы ненавидят так называемую “элиту”, богатые презирают бедных, бедные чувствуют себя отверженным, фактически выпадающим из общества слоем, представители различных народов и религий по мере усиления и обострения своих этно-религиозных чувств отчуждаются друг от друга настолько, что уже не всегда видят реальную возможность дальнейшего сосуществования в рамках единой страны. В общем, никакой по-настоящему “единой России” в сытенькие “нулевые” годы слепить не получилось – одни лишь высокие цены на нефтегазовые ресурсы не могли быть прочным скрепляющим материалом.

Дагестанский, равно как и кавказский этнонационализм, с шумом заявивший о себе в начале 90-х годов, сник быстро и вполне закономерно. Во-первых, потому что его притягательная сила на порядок ниже той, которой в условиях деградации общественных институтов обладает религиозная идея. Национализм предполагает консолидацию в рамках лишь своей нации, которые на Северном Кавказе являются довольно малочисленными, если оценить их численность в масштабах страны, ислам же – в рамках всемирной уммы. Во-вторых, национализм – это идеология светского, просвещённого общества. Его всплеск в 90-е годы был отголоском как раз просвещённой советской эпохи, продуктом её плодов. Сейчас же, когда система народного просвещения успела сильно деградировать и не идёт ни в какое сравнение с прежней, когда рациональное мышление благодаря стараниям СМИ всё больше вытесняется иррациональным, религиозная идея обладает гораздо более притягательными свойствами, ибо она проще и понятнее. В-третьих, в условиях усиления в обществе позиций религии светские ценности и идеологии (а национализм – одна из них) вообще будут отходить на второй план. В мусульманской картине мира делению на нации вообще нет места просто потому, что само понятие нации в отличие от этноса, народа – это понятие сугубо европейское и светское, порождённое эпохой великих буржуазных революций. Исламский фундаментализм практически повсеместно выступает ярым противником национализма как чуждого себе течения.

Этот тезис находит подтверждение в том, что бандподполье объявило войну не только дагестанским властям и милиции. Оно упорно борется и против традиционной дагестанской ментальности, исконно горских традиций, уходящих своими корнями как раз не в ислам, а в язычество, в адаты, то есть неписанные законы и нормы поведения. Идеи радикального исламского интернационала несут Кавказу не только кровавую смуту, но и в перспективе едва ли не полную утрату собственной этно-культурной идентичности, его арабизацию.

К сожалению, складывается полное впечатление, что правящие верхи страны всего этого просто не понимают или не придают должного значения. По крайней мере, если они надеются остановить сползание Дагестана к полномасштабной войне путём искусственного усиления влияния одних мусульманских лидеров (так называемых ”традиционных мусульман”) в ущерб другим (так называемым “ваххабитам” или “салафитам”), то они глубоко заблуждаются. При всё усиливающемся господстве религии в какой бы то ни было форме будут закономерно сдавать свои позиции те институты светского общества, которые ещё пока существуют.

Допускаю, что тот ценностно-мировоззренческий раскол, благодаря которому известная часть людей в Дагестане едва ли не в открытую рукоплещет взрывающим городской пляж и жгущим пивбары, ещё не стал явлением необратимым. Его ещё можно преодолеть. Но консолидация, сплочение, сшивание разорванных связей, борьба с мракобесием возможны лишь на базе какой-либо проекта, который, во-первых, давал бы вполне конкретные ответы не просто на насущные проблемы, но и на вопросы глобального, мировоззренческого характера, а, во-вторых, не выглядел бы при этом явной утопией. Таким, например, в своё время являлся проект советский, который как раз-таки никакой утопией в действительности и не был.

Но вместо того, чтобы бросить все силы на просвещение, на образование, на улучшение качества жизни рядовых граждан президент Медведев не так давно заявил о том, что государство должно поддерживать “традиционный российский ислам“ против “нетрадиционного”. В этом мол, видится, выход из кровавого тупика.

Вот уж воистину, государственный размах и глубина мысли!

 

Битва за детей началась. Включайтесь

Татьяна  Боровикова

 

По поводу информационной кампании против Боголюбовского монастыря …

http://www.ruskline.ru/news_rl/2010/10/26/bitva_za_detej_nachalas_vklyuchajtes/

 

Всем известно, что чем чудовищнее ложь, тем легче ей поверят. Так уже было и не раз. Первая заказная кампания о якобы «избитом» приемными родителями Глебе Агееве позволила принять 156 ст. о жестоком обращении с детьми. Оклеветанная семья до сих пор находится под следствием. В итоге в этом году у сотен семей отобрали детей из-за синяка на коленке из-за якобы имевшего места «насилия в семье», десятки нормальных родителей, на которых детки написали ложные наветы, оказались в тюрьме, тысячи семей подвергаются жесточайшим проверкам и прессингу органов опеки, вламывающимся в дом с проверками в любое время по любым анонимным доносам.

Что уже было? Ровно год назад была развернута вторая проплаченная ювенальная кампания. Это было нужно для принятия в Госдуме закона о ювенальных судах. По всем каналам одновременно было опубликовано «письмо Вали Перовой», написанное Олегом Зыковым - одним из главных лоббистов ювеналки - и фактически был оклеветан Боголюбский монастырь. 4 независимые комиссии не подтвердили факты обвинений, изложенные в письме (про 1000 поклонов и т.д.) и признали условия проживания детей весьма достойными, но за клевету никто не извинился. Наоборот, из Минообра поступили написанные при участии Зыкова фактически невыполнимые «предписания» о том, что дети, проживающие в монастыре (в основном их матери насельницы монастыря), должны ходить в сельскую школу (где все пьют и курят), проживать в комнате не менее 30 кв. м с зеркалами и унитазами, что оказалось невыполнимо в условиях монастыря. С учетом того, что в монастыре пытались укрыться от духовно разложения в школе, и того, что у многих из них до монастыря просто не было пригодного для проживания дома, требования выглядели абсурдом. Девочек пришлось перевести в школу-пансион в Суздаль.

Скандал был нужен ювеналам, чтобы принять закон о ювенальных судах и доказать обществу, что «детей обижают, а значит, они нуждаются в защите». Благодаря общественному протесту закон не прошел. Но ювенальная идеология и ювенальные технологии активно внедряются. Ювенальная идеология проникает в души детей. Деньги - миллионы долларов из западных фондов уже давно проплачены и «освоены», часть украли, но часть пошла «в дело». Ювенальщики внедрились в чиновничий аппарат и пересели на бюджет. Научились с помощью психокоррекции внушать ребенку то, что надо от него услышать. Заказчики ждут результатов и даже готовы дать еще денег сколько им нужно. Лишь бы внедрить ювенальную систему. Общество мешает, но ведь можно, использовав уже созданные связи во власти и в СМИ, черные пиар технологии по промывке мозгов и новые западные миллионы убедить общество что «детей обижают и их надо срочно защитить».

Что происходит сейчас? Мы видим, что идет НОВАЯ АТАКА ЮВЕНАЛОВ на Боголюбово. На месте Боголюбово мог оказаться любой православный приют или кадетский корпус. Боголюбово снова оказалось мишенью, во-первых, потому, что сегодня это главная цитадель Православия, духовная столица России, где радеют о чистоте Православия и ограждают паству от опасности оказаться в глобальном электронном концлагере. А во-вторых, в «раскрутку» первого скандала (опубликованные данные которого не подтвердились) уже были вложены большие деньги. Люди помнят, что «что-то такое в Боголюбово уже было». Законы жанра требуют повторения. И вот по всем каналам снова вой про «жестокое обращение с детьми». Новые голословные абсурдные обвинения про то, что девочка съела кружку соли. Невозможно физически? Нет доказательств? Ну и не надо! Зато есть тщательно спланированная, одновременно выстреливающая, щедро проплаченная заказная кампания огромного объема. Только в прессе - 50 статей в день! А еще все телеканалы, радио, интернет! Схема везде одна и та же, спикеры все те же. Никаких оснований, проверенных фактов нет, но по оценкам специалистов на оплату публикаций и эфира уже использовано несколько миллионов долларов. Грязь льется как из брандсбойта. И никакой ответственности за клевету нет! В дело включили нескольких обработанных нужным образом детей, которые в духе ювенальной идеологии под диктовку взрослых пишут явную ложь. Их товарищи по приюту и кадетскому корпусу в шоке и прямо говорят, что совершенно не понимают, как они могут говорить о том, чего не было. Но ребят и родителей, которые могут опровергнуть клевету, никто не спрашивает.

Кто же за это платит? Кто все это делает? Кто за этим стоит? А здесь все просто. Знакомые все лица. По всем телеканалам выступает Зыков, Астахов и прочие лоббисты ювенальной юстиции... Понятно, что стоят за ними все те же западные фонды, которые щедро финансировали антиконституционные ювенальные проекты в течение последних 10 лет. Всем нас совершенно понятно откуда деньги, кто заказчик.

Что им нужно? Кому и зачем необходима клевета? На те деньги, на те бешенные миллионы долларов, которые сегодня тратятся на раскрутку клеветы и очередной провокации против Боголюбово, можно было реально помочь сотням семей, живущих за чертой бедности и остро нуждающихся в средствах на жилье, занятия детей и даже на еду! Но «защитникам детей» нужно не защитить детей от реальных угроз, а отчитаться перед заокеанскими хозяевами, принять вражеские законы, создать «систему защиты детей», разрушающую семью, православие, нашу Россию.

Что будет дальше? Судя по многочисленным заголовкам о жестоком обращении с детьми «защитники детей» попытаются продавить новые ювенальные законы о «защите детей от жестокого обращения» и изъятию детей. Снова западные организации начнут учить нас, что «ремень - не метод воспитания», заставлять детей клеветать на родителей в школе. Снова будут говорить о принятии законов «против жестокого обращения с детьми». Для нас это означает новые незаконные изъятия русских детей для расширяющегося иностранного усыновления, новое вмешательство в семью на фоне полного невыполнения социальных обязательств со стороны государства.

Доколе терпим? Что нам делать? Мы, русские родители, считаем, что честным людям молчать сегодня нельзя! Информационная война, имеющая целью стравить все общество, произвести раскол в Церкви, оболгать Боголюбовский монастырь и протащить ювенальные законы должна быть остановлена. Клевета заразна. Сегодня - Боголюбово, завтра - Ваша семья. Честные люди должны снова встать на защиту своей семьи, своих детей. Объединиться, написать письма в высшие органы власти, прокуратуру, Патриархию, собрать подписи протеста против клеветы, выйти на общественные акции. Виновные в опубликовании непроверенных фактов и конкретные заказчики кампании должны быть установлены и жестко наказаны. Компетентные органы должны расследовать финансовые потоки и пресечь практику проплаченных с Запада черных пиар-кампаний. За деньги из бюджета (наши с Вами деньги), которые были выделены на «помощь детям в трудной жизненной ситуации», начали делать национальную программу по защите детей от жестокого обращения. Прикрываются именем Президента, якобы он возглавил эту кампанию. Интересно, он сам-то об этом знает? Все метро увешали жутким плакатами с ужасными детьми, измазанными грязью. Демонстрация девиантного поведения. Страшно и стыдно. Кто принял такое решение, чтобы деньги для детей, попавших в трудную жизненную ситуацию (5,2 млрд. рублей, между прочим), пошли в ювеналку? Общественная палата, превратившаяся в ювенальную помойку и рассадник грязи и пошлости должна быть вычищена от скомпрометировавших себя ювеналов. Впрочем, как и Госдума другие госорганы. Также немедленно стоит разобраться с скомпрометировавшими себя, а самое неприятное всю Церковь, священниками, - иудами, льющими воду на мельницу врагов, запятнавшими себя тем, что сами превратились в ювеналов, и под давлением заставили детей писать ложные наветы на монастырь. На нашу веру нельзя гадить. Обществу нельзя молчать, когда это происходит. Молчанием предается Бог.

Это касается всех нас. Все должно быть чисто. Хватит жить в условиях бесконечной лжи, когда нас считают полными дураками, создают ювенальную систему и делают с нашей страной что хотят!

Просим всех выразить свою позицию и написать о том, что Вы не согласны с оголтелой клеветой и требуете пресечь преступление. Это надо сделать нам ради нашей Веры, ради России, ради детей.

Татьяна Боровикова, Всероссийская общественная организация «Сообщество Многодетных и Приемных Семей России «Много деток - хорошо!», специально для «Русской народной линии»

 

10 тысяч десантников собираются митинговать на Поклонной горе

http://community.livejournal.com/politclub/3154742.html

 

В понедельник, 25 октября, Союз десантников России подал заявку в мэрию Москвы на проведение митинга численностью 10 тыс. человек на Поклонной горе в первой половине ноября. Как сообщил GZT.RU глава Союза десантников России, экс-командующий ВДВ СССР генерал Владислав Ачалов, точная дата проведения митинга будет зависеть от того, на какое число власти дадут разрешение его провести. В том, что такое разрешение будет получено, Ачалов не сомневается.

«Мы же не идем с какими-то темами государственных переворотов, организаций массовых беспорядков. Мы хотим высказать мысль вслух, чтобы народ нас услышал. Мы хотим одного, чтобы не только министр обороны Анатолий Сердюков, но уже и Панков (статс-секретарь Минобороны Николай Панков, — прим. авт.), и Макаров (начальник Генштаба ВС Николай Макаров, — прим. авт.) ушли в отставку. Хватит проводить эксперименты над людьми»,— сформулировал требования Ачалов.

Ачалов пояснил, что вместе с ветеранами-десантниками на митинг изъявили желание прийти многие общественные организации, в том числе казацкие. При этом точную численность тех, кто собирается поддержать Союз десантников России на митинге за отставку Анатолия Сердюкова, Ачалов называть не стал, пояснив, что не спрашивает у лидеров этих организаций, сколько человек они приведут с собой.

Бывший командующий ВДВ СССР также сообщил, что митингом дело не ограничится. Сейчас ветераны ВДВ ведут сбор подписей под обращением к президенту РФ с просьбой разобраться с ситуацией и отправить министра обороны в отставку. При этом Ачалов подчеркнул, что подписи собирают только среди ветеранов Вооруженных сил, не обращаясь в действующие воинские части.

  

Ответ силовиков Юргенсу?

 

Политолог Сергей Лебедев размышляет над «Манифестом» Никиты Михалкова …

http://www.ruskline.ru/news_rl/2010/10/27/otvet_silovikov_yurgensu/

 

«Нельзя не согласиться с Никитой Сергеевичем в том, что безудержное либеральное реформирование России зашло в полный тупик. Все, что говорили наши либералы о том, как надо реформировать страну, чтобы зажить, как в Европе, провалилось. Рыночная экономика привела в конечном счете лишь к тому, что все, что было произведено в имперскую и советскую эпохи, растащили», - заявил в интервью «Русской народной линии» политолог, доктор философских наук Сергей Лебедев, комментируя опубликованный Никитой Михалковым «Манифест политического консерватизма».

«Думаю, у нынешней власти есть заказ на подобную идеологию. Для части политической элиты очевидно, что модернизация страны вовсе не означает необходимости продолжения либеральных реформ. Либеральные реформы провалились в Западной Европе, и лидеры Франции и Германии уже начинают делать, скажем так, "неполиткорректные" заявления. Кроме того, и сам Никита Михалков после провала своей последней картины, наверное, понял, что для него пришло время идти в политику. Громкое имя у него уже есть, про него все наслышаны, а что-либо выдающееся как кинорежиссеру ему уже едва ли удастся снять. В таких условиях, чтобы его быстро не забыли, Михалкову имеет смысл заняться политической деятельностью», - предположил политолог.

«В настоящее время России нужны реформы, опирающиеся на национальные традиции, - убежден Сергей Лебедев. - Нам не надо слепо копировать показавшие свою неэффективность западные образцы, которые ведут в тупик. Все мы видим, во что превратился современный Запад, с его апологией всевозможных извращений и комплексом нерешенных национальных и религиозных проблем. Здравомыслящим людям очевидно, что России надо идти своим путем - об этом еще полтораста лет тому назад говорили самые выдающиеся наши мыслители. Но, к сожалению, представители нашей властвующей элиты, даже многие из тех, кто понимает необходимость самобытного пути России, наворовали огромные средства внутри страны, поместили их в западные банки и в силу этого теперь зависят от Запада».

«Думаю, что Никита Михалков прекрасно понимает и чувствует, чего хочет элита. Он видит, что нынешняя власть блуждает в потемках, на ощупь пытаясь что-то найти, к чему-то приткнуться, потому что все эти пространные рассуждения о том, что сейчас лучше, чем было в 1990-е годы (что, кстати, полностью соответствует истине), вскоре перестанут работать. Власти нужны реальные достижения, а пока нельзя сказать, что их слишком много. Главным достижением нашего правительства я бы назвал то, что оно не сделало тех ошибок, которые могло бы сделать», - считает С.Лебедев. 

Отвечая на вопрос, не является ли «Манифест» Никиты Михалкова ответом на недавнюю декларацию Игоря Юргенса, убежденного в том, что модернизация невозможна без дальнейшей демократизации и либерализации страны, Сергей Лебедев сказал: «Видимо, так и есть. То, что модернизация стране нужна - с этим трудно спорить. Но отнюдь не народ является ее препятствием, а нынешняя правящая элита, во многом состоящая из людей, которые в свое время украли у страны источники ресурсов и кроме как качать сырье за "бугор" и получать за него "бабло", они больше ни на что не способны. Поэтому для успеха модернизации необходимо заменить воров и мародеров настоящими государственными деятелями, наподобие сталинских наркомов, которые не думали о том, как бы что-то себе в карман положить, а думали о стране и народе». 

«Большинство современной властной элиты настроено западнически, смотрит за кордон, продолжая думать, что в России просто еще нет каких-то элементов, которые существуют у американцев или западноевропейцев, поэтому нам и дальше надо либерализироваться. Никита Михалков, как и положено большому художнику, может быть, даже неосознанно, чувствует, что предлагаемый сегодня путь тупиковый, что нынешняя элита неспособна к подлинной модернизации. Озвученная им мысль правильная, другое дело, что он, может быть, сам не догадывается, насколько все это правильно», - заключил Сергей Лебедев.  

  

Частный консерватор для русского народа

Октябрьский манифест

Денис Горелов

http://www.russ.ru/Mirovaya-povestka/CHastnyj-konservator-dlya-russkogo-naroda

 

 

От редакции. История России свидетельствует, что 17 октября 1905 года царь Николай II издал Высочайший Манифест Об усовершенствовании государственного порядка, более известный как "Октябрьский манифест". Данный документ даровал жителям Российской империи гражданские и политические свободы. Чуть более 105 лет спустя в России был издан еще один "Октябрьский манифест". Его автором выступил уже не царь, но режиссер и сыгравший царя Александра III актер Никита Сергеевич Михалков. В своем манифесте, официально носящем название«Право и Правда. Манифест Просвещенного Консерватизма», Никита Сергеевич не только описал свое видение причин проблем, которые ныне актуальны для России, но и предложил методы их решений, подведя под них идеологическую основу. «Русский журнал» не мог оставить подобное без внимания и за комментарием обратился к кинокритику Денису Горелову.

* * *

Никита Сергеевич не тот человек и не из той семьи происходит, чтобы выступать с какими бы то ни было политическими заявлениями без оглядки на кремлевские зубцы. Даже не то что без оглядки, а элементарно без очень подробной консультации. Другое дело, что, пусть даже это его собственная инициатива, одобренная и санкционированная в Кремле, но идеология отказа от либерализма, полугосударственной экономики и полугосударственной идеологии давным-давно уже востребована русским народом и, как всё востребованное русским народом, давным-давно уже помещена на знамена главной партии страны «Единая Россия». Поэтому до тех пор, пока Михалков выступает как частное лицо, крайне авторитетный в стране режиссер, бесплатно пропагандирующий близкие главной партии идеи, всё будет нормально. Как только он начнет претендовать на то, чтобы монополизировать эту идею в качестве лидера Консервативной партии, я думаю, ему быстро укажут на его место в строю. Никуда дальше манифеста всё это дело не пойдет. Ни в случае, если он просто частное лицо, ни в случае, если он вдруг решит стать лидером консервативного меньшинства.

Не факт, что идеи Михалкова окажутся восприняты «на ура» российскими консерваторами. По большому счету, Михалков высказал то, что в своих песнях старается донести до публики Олег Газманов. А Газманов всегда пытается понравиться максимальному количеству представителей малообразованного русского народа. Всё, что сказал Михалков, витает в воздухе как раз среди малообразованных слоев, составляющих в России подавляющее большинство. Что касается консерваторов, это крыло у нас полно довольно харизматическими персонажами, которые вполне устраивают своего консервативного избирателя. Для того, чтобы возглавить это направление, Михалкову нужно едва ли не физически устранить Жириновского, Рогозина, Лимонова и еще пару подобного рода персонажей, что, в принципе, невозможно.

Что касается критики, с которой Михалков обрушивается на курс «либеральной модернизации», то, должен отметить, что картина «Утомленные солнцем-2» уже выступила демонстрацией наличия в голове у Никиты Сергеевича Михалкова абсолютного нечеловеческого хаоса. Этот человек, по-моему, перестал быть адекватным, притом, что в прошлом являлся выдающимся отечественным режиссером. Как следствие, всегда нужно делать поправку на то, что с «Манифестом» выступил не совсем адекватный человек. Публично отказываться от модернизации, например, это не только толкать страну в сторону превращения в сырьевой придаток Запада или Китая, о чем много и многие говорят, но и декларировать себя в положении пусть богатых сырьем, но самых отсталых стран Латинской Америки.