В правовом нигилизме общества – виновата, прежде всего, правовая система и власть, которая ее создала.

Когда представители определенных политических и юридических групп – и в первую очередь президент России – сетуют на правовой нигилизм общества – они должны понимать, что сами виновны в его распространении.

Потому что если человек, избранный Президентом, одним из первых своих решений инициирует продление срока президентских, равно как и парламентских полномочий – он уже содействует падению престижа закона как такового.

Юридический закон – вещь деликатная и противоречивая. С одной стороны, в отличии от моральных норм, он потому и является законом, то есть явлением сферы права, что предполагает применение неких форм кары за его неисполнение. «Право есть ничто без силы, способной принудить к соблюдению права».

С другой – жизнь нельзя строить исключительно на применении насилия и карательных санкций – ресурсов не хватит. Закон будет исполняться тогда, когда он уважаем. А уважение складывается из нескольких составных: определенной степени соответствия принятым ценностным началам, постоянства действия, создания в обществе атмосферы, устраивающей основные группы общества.

В конечном счете, человек, чтобы уважать закон, должен видеть, что этот закон и эта паровая система ему дает. То есть – он должен от соблюдения закона видеть для себя выгоду. Видеть защиту законом его интересов – и одновременно осознавать ущерб, включая риск кары. От несоблюдения этого закона.

В истории России закон слишком часто отражал не интересы большинства людей – народа. Общества – а либо интересы исключительно властвующего меньшинства, либо представления о должном властвующих групп, откровенно игнорирующих привычки и ожидания основной массы населения.

В современной России (т.е. России последних двух десятилетий) закон и правовая система обладают почти всеми качествами, необходимыми для создания атмосферы неуважения к закону.

Законы не отражают повседневных и тем более долговременных интересов большинства граждан: даже когда законы фиксируют права граждан, а не полномочия власти, они обставляют возможность их реализации таким количеством оговорок и необходимых формальностей, что делают их исключительно иллюзорными.

Вообще, в современной России трудно назвать какой либо закон, который был бы с одной стороны выгоден гражданам, а с доступен для использования ими.

Законы часто меняются – и для выродившихся российских законодателей уже родилась некая «норма обычая» гласящая: давайте примем, посмотрим, как работает, а там поправим». В результате граждане никогда не могут быть уверены. Надолго ли утверждена та или иная норма закона, и не будет ли она изменена к тому времени, когда с ней реально столкнется человек. А потому, среди прочего, оказывается просто бессмысленно пытаться ее выучить и к ней привыкнуть пока это произойдет, закон может быть изменен.

Законы вообще рождаются не из некой потребности общества, которую оно впрочем не имеет возможности доводить до власти – а из текущих интересов власти, а подчас и простых сиюминутных фантазий ее носителей и представителей.

Как некая мелочь в этом отношении – российское общество при всем критическом отношении к деятельности МВД – привыкло к названию «милиция». Но у Димы Медведева в голове фантазия – не назвать ли ее по дореволюционному «полиция» (говорят, он очень гордится реальным или мнимым сходством с Николаем Вторым) – и хотя эту затею поддерживает немногим более 10 % граждан страны – она, все равно подлежит реализации в жизни. Барин забавляется, страну тошнит…

К тому же власть вообще сама плохо исполняет собственные законы. Как потому. что глупые законы вообще трудно исполнять – нужно слишком много вышколенных исполнителей, готовых не задумываясь исполнять любые приказы – а их просто не хватает, в частности и потому, что для этого им нужно создавать слишком привилегированное и комфортное положение – а власть даже на это денег жалеет.

Так и потому. что сами исполнители – то есть чиновники на местах, хорошо понимают глупость многих властных установлений и не торопятся их исполнять, верным чиновничьем инстинктом понимая, что, с одной стороны, пока начнешь исполнять – могут и отменить, с другой – что сам можешь оказаться виновным в случае чересчур большой исполнительности, с третьей – что законы эти в большинстве случаев просто глупы и вредны и для страны, и для людей.

Россия привыкла ругать свою бюрократию за множество грехов – но мы забываем, что во многих случаях именно рядовая бюрократия – которая, кстати, в общем-то, довольно тесно связана на бытовом уровне с гражданами – и спасает страну от безумных инициатив полуграмотных политических деятелей.

Судя по последним Левадовским данным, лишь 33 % граждан говорят, что закон их защищает – и 58 % откровенно признают, что не чувствуют его защиты.

Было бы просто странно, если бы эти 58 % (плюс 9 %, не определившиеся с ответом) уважали и старались закон, который к ним откровенно враждебен.

При этом 17 % говорит, что не чувствует себя под охраной закона потому, что закон постоянно меняется.

32 % - потому, что закон произвольно трактуется теми, кто находится у власти.

46 % - потому, что законы вообще писаны не для всех и появилось слишком много людей. стоящих над законом.

Строго говоря, современная российская правовая система – это не система защиты интересов граждан и утверждения обязанностей государства по отношению к ним – это система защиты интересов власти и утверждения обязанностей человека по отношению к власти. Российские же суды и судьи – это не органы и люди, защищающие закон – а органы и порученцы для обеспечения трактовки спорных юридических положений в интересах власти и высших собственников.

Медведев утверждает о необходимости полной независимости судебной власти – пусть откажется от президентского права назначать судей и вступит с инициативой их либо прямого избрания гражданами – что в нынешней ситуации может и не помочь – или назначения органами представительной власти, но при условии единогласия входящих них фракций. Есть правда, и более радикальное решение – передать право на формирование судейского корпуса оппозиционным фракциям этих органов: пусть власть действует – а оппозиция пусть судит о законности ее действий. Потом поменяются.

Еще 42 % просто отвечает: «Потому что все коррумпированы, и я не могу
надеяться на честное и объективное рассмотрение моего дела в  суде». И 16 % - «Потому что у людей нет средств воздействовать на власть».

Одно из двух – либо граждане в силу субъективного заблуждения не видят для себя защиты от закона – но тогда как же нужно постараться защищать интересы людей так, чтобы они этого не заметили. Либо он их и действительно не защищает.

Но если существующая система законодательства и права такова, что оказывается не выгода и враждебна гражданам – абсолютно неоснователен расчет на то, что они будут уважать и соблюдать законы.

При такой правовой системе и таких законах, какие существуют в России – правовой нигилизм есть не зло, а добро, не негативная, а позитивная характеристика. Он, с одной стороны есть средство и естественная реакция для защиты их от враждебного им закона. Если современная политическая философия, вслед за декларацией независимости США утверждает, что в случае, когда народ подвергается угнетению, он имеет не только право, но и обязанность на восстание против угнетающей его власти, то нужно признать нечто аналогичное и в праве. А именно: что если закон не выражает интересов гражданина, не защищает его и враждебен ему – то не только правом, но и обязанностью гражданина является неисполнение подобного закона.

С другой же стороны – в подобной ситуации пресловутый правовой нигилизм является как раз свидетельством развитого чувства самоуважения гражданина и его развитого гражданского и правового сознания.

Кстати, во времена Великой Английской революции оглашался принцип: «Никакой гражданин не обязан исполнять закон, в принятии которого он не принимал участия».

Закон, противоречащий интересам большинства – не подлежит исполнению гражданами. Государственная система, принимающая законы. Враждебные интересам большинства – должна уничтожаться организованными действиями тех, чьи интересы она ущемляет.

 

 

Определение «русский фашизм» уже довольно прочно вошло в научный и публицистический обиход современной России. Однако последние события, и в первую очередь, «горячий декабрь» 2010-го года, побуждают, наконец, признать, что устоявшаяся терминология нуждается в корректировках. Ведь беспорядки устроенные националистами после убийства Егора Свиридова были лишь ответом на действия другой стороны и носили оборонительный характер, тогда как исторический фашизм всегда предполагал в качестве составляющей части своей идеологии агрессивно-наступательную позицию и готовность к экспансии. Именно такую модель поведения мы и наблюдаем со стороны предположительно главных объектов агрессии «русских фашистов» - кавказских горцев…

Взгляд на современный Кавказ дает основания констатировать: история повторяется порой в самых невообразимых вариациях. Это удивительно, но у современных кавказцев можно усмотреть какое-то странное сходство со «старыми» немцами – теми «подлинными», еще не укрощенными ковровыми бомбардировками и Сталинградом немцами, которых мир знал до 1945-го года. Мы разумеется далеки от того, чтобы в полной мере отождествлять ценности народа, давшего миру великих философов и поэтов с ценностями народов, прославившихся в основном воинами и бандитами… И все же… Воинственность просматривалась в «старой» Германии даже у выдающихся мыслителей. Даже И. Кант – автор «Трактата о вечном мире» - о природе прекрасного рассуждает, приводя в пример мужественно сражающегося в бою солдата. А в «Разбойниках» Ф. Шиллера без труда можно отыскать брутальные сцены и не менее брутальные мысли, которые были близки и понятны не только его современникам, но и окажутся созвучны мироощущению, скажем, нынешних чеченцев.

Примеров сходства поведения горцев и германцев действительно немало.

Скажем, в многочисленных воспоминаниях современников достаточно красочно описывается задиристость и драчливость немецких буршей, равно как и практика так называемых «мензур» - дуэлей на рапирах, саблях и пистолетах, в ходе которых случались не так уж редко и летальные исходы.

Вот, к примеру, что писал о немецких студентах Дерптского университета В. Вересаев: «Странно и противно было чувствовать себя в такой студенческой среде. Постоянно можно было нарваться на глупейшую историю, на совершенно тобою не вызванное оскорбление. Идешь, навстречу тебе студент-немец - и вдруг он тебя толкает плечом в плечо, как у нас, бывало, в гимназии, в третьем -четвертом классе. Конечно, удивленно посторонишься, скажешь "Виноват!"и пожмешь плечами. А требовалось в ответ обругать обидчика и вызвать его на дуэль. Ему только это и было нужно. Чем больше у бурша было дуэлей, тем было для него почетнее; шрамами ирубцами он гордился, как орденами…» Примечательно и то, что пишет Вересаев далее: «Нас, русских, немецкие студенты глубоко презирализа то, что мы "антидуэлянты", и задирали всячески. По словам автора, не в пример русским немцы уважали поляков, потому что те предпочитали дуэли на пистолетах – то есть с большей вероятностьюлетального исхода.

И в современной России тоже, если судить по материалам СМИ и блогосферы, кавказские студенты задирают всех кого не попадя и отнюдь не только русских. Если верить отзывам на форуме сотрудников МВД, на студентов Кавказа сегодня жалуются уже и туркмены, и негры и ливанцы. Такова во всяком случае ситуация в Москве, в РУДН. «Негры уже жалуются не на скинхедов, а на наших чеченцев!» - эмоционально отмечает один из участников форума.

Общее можно обнаружить и между поведением молодых кавказцев и немцев «пруссаческой» Германии, особенно гитлеровского периода, с женщинами иной национальности. Если кавказцы способны агрессивно отреагировать на нежелание девушки с ними знакомиться (в Сети описан не один эпизод, когда оскорбленные надменностью дамы кавалеры с гор пускали в ход травматический пистолет или газовый баллончик), то во времена Второй Мировой войны были зафиксированы случаи, когда немецкие офицеры убивали своих любовниц – представительниц населения оккупированных территорий за отказ ехать с ними в Германию, когда немцы начали отступать (вполне в духе главного героя шиллеровских «Разбойников»!).

Напрашиваются и другие параллели. Давно замечено, что с кавказцами в возрасте найти общий язык как правило, гораздо легче, чем с горячими молодыми южанами и из них со временем могут получаться достаточно крупные и компетентные специалисты и государственные деятели. Так было и у немцев. Дуэлянт Карл Маркс стал всемирно известным мыслителем, «бешеный юнкер» и дуэлянт Отто фон Бисмарк выдающимся канцлером, встречались среди бывших немецких дуэлянтов и университетские профессора, врачи и т. д. Уже упомянутый Вересаев пишет: «Я знал ассистента-доктора при одной из тамошних клиник, бывшего корпоранта. Был вежливейший, воспитаннейший и корректнейший человек. И мне рассказали, что в студенческие годы свои это был исключительный забияка и бретер. Так было принято, это всеми почиталось, старики снисходительно говорили: "В молодости следует перебеситься!"

Нельзя не отметить у «старых» немцев и современных кавказцев и схожего восприятия других, более миролюбивых культур. Как, по мнению современных кавказцев, русское миролюбие – это просто проявление трусости (такую или примерно такую позицию можно отыскать, к примеру, в постах на сайте «Кавказчата»), так и, с точки зрения немцев, в том числе высокообразованных, миролюбие – есть проявление слабости. В терминологии такого апологета войны (по крайней мере, в молодые годы) как Эрнст Юнгер – миролюбие – это часть упадочной «бюргерской философии жизни, ведь бюргер никогда «не почувствует побуждения добровольно встретить свою судьбу в борьбе и опасности». И у того же Юнгера в его «Излучениях» есть ремарка о том, что у славян -«женственная душа», тогда как германцы – «мужественны».

Ну и, конечно, «старых» немцев и кавказцев роднит высокомерный национализм. Как немцы, по свидетельству В. Вересаева, культивировали «узкий национализм», так и представители кавказских народов при всяком удобном случае демонстрируют свою принадлежность к кавказской культуре и ее превосходство (например, где можно и где нельзя, игнорируя окружающих, танцуют свою лезгинку).

Пожалуй, наиболее отчетливо сходство между «немецкими сюжетами» и современным Кавказом просматривается на примере Чечни. Даже и не знаешь как это воспринимать: как фарс, сознательное подражание или просто необычное совпадение.

Но как бы ни было, диктатура А. Кадырова, портреты которого висят в Чечне на самых видных местах невольно в той или иной мере вызывает ассоциации с гитлеровской (при том, что, конечно, присутствует сознание того, что они существенно различаются). Организацию юных кадыровцев можно было бы сравнить и с пионерской, если бы не объединяющая ее идея «чеченской чести» (как в свое время «немецкой»). И не заточенность воспитания мальчиков на боевой спорт, как в свое время в «Гитлерюгенде», где каждый воспитанник мужского пола занимался боксом или джиу-джитсу. Дополняет картину и разделение отрядов по гендерному признаку – как и в Германии – «Гитлерюгенд» и «Юнгмэдль». Сходство с национал-социалистической Германией усматривается и в кадыровских «молодых крепостях» - закрытых школах со спартанским воспитанием для мальчиков. Если судить по документальному фильму Грозненского телеканала, эти заведения представляют собой почти точную копию гитлеровских национал-политических академий для будущей элиты – так называемых «орденских замков».

Но особенно примечательна утверждаемая в Чеченской республике своя идея «высшей расы». О том, что современная Чечня страдает «звездной болезнью» на АПН уже писали. Мы лишь воспользуемся наблюдениями Алины Инсановой, чтобы показать, насколько даже в мелочах происходящее в современной Чечне напоминает происходившее в Германии в 1930-е. Например, на одном из домов в Чечне по свидетельству А. Инсановой, есть огромный плакат с изображением Земного шара, на котором написано на русском, английском и чеченском «Нам нужен мир!». И тут сразу же вспоминаются слова из песни «Гитлерюгенда» «Сегодня наша Германия, а завтра будет весь мир!». Или вот другой приводимый А. Инсановой пример - Глобус-памятник в два человеческих роста с надписью по экватору «Грозный – центр мира». И как тут не вспомнить лозунг времен национал-социализма «Берлин – мировая столица»? Или, скажем, такой пример:футболка c перечнем разных государств – США, Франция, Германии и т. д., среди которых визуально выделяются два слова – «Чечня» решает».Разве не похоже по смыслу на два других слова «тыcячелетний рейх»? В этот ряд укладывается, наконец, и строительство самой большой мечети вЕвропе…

А. Инсанова справедливо отмечает, что корни неадекватного с точки зрения их соседей, в том числе, русских, поведения чеченцев следует искать именно в этом возведенном в культ высокомерии. Ведь если люди сравнивают себя с «солнечным светом», а других с «подвальной плесенью» (такие характеристики появились на сайте Кавказцентра после событий в Кондопоге), то бесполезно ожидать от них готовности признать свою вину или неправоту. И вновь напрашивается параллель. "Воспитателям приходилось затрачивать немало сил, чтобы лишний раз напомнить своим воспитанникам о чувстве почтительного отношения к старшим и скромности. Ведь «избранный» должен был быть храбрым, но не высокомерным. Однако, молодые люди, с двенадцати лет находившиеся в «орденских замках и крепостях», часто с трудом могли «спуститься с небес на землю». Йоахим Бауман вспоминает, как один из его одноклассников сказал то, о чем другие лишь думали: «Если нордическая раса лучше других, а немецкий народ лучше других народов нордической расы, значит мы являемся самыми лучшими из немцев и самыми лучшими в мире» (Г. Кнопп «Дети» Гитлера»). Вероятно, подобные же логические цепочки выстраивают и молодые чеченцы. Примерно так: «если мусульмане лучше всех остальных людей, а кавказцы лучше прочих мусульман, а чеченцы лучше других кавказцев, значит, мы самые лучшие в мире».

История учит, что «мужественные» культуры либо останавливают свое наступление, после сокрушительного разгрома, либо доводят свою экспансию до конца. Должно быть, если бы народы Северного Кавказа были бы объединены в одно государство и обладали бы мощным научным и военным потенциалом, то могли бы превратиться в реальную военно-политическую угрозу для окрестных государств (по аналогии с Германией или «дальневосточной Германией» – Японией). К счастью, они не стоят на столь высокой ступени развития, поэтому кавказская экспансия носит не военно-политический и преимущественно не организованный характер. Агрессия горцев – стихийна и проявляется на бытовом уровне - в форме регулярных убийств и бесчинств по отношению к коренным жителям других регионов России, демонстрации своего присутствия и навязывания своего образа жизни. Однако, совершенно, очевидно, что и в таком виде по мере изменения демографического баланса эта агрессия будет приобретать все более опасный размах – параллельно распространению исламизма, который будет как подпитывать русофобию, так и питаться ею. Например, на сайте Кавказчата уже в настоящее время можно встретить реплики следующего содержания: никуда мы, мусульмане, уезжать из Москвы не будем, «пусть ненавидят, - это своего рода напоминание, что мусульмане отличаются от кафиров».

 

Так что и чеченцы, получив крепкий тыл в своей республике – в государстве в государстве, - и прочие кавказцы на своей фактически неподконтрольной федеральному центру территории, очевидно, не изменят своего поведения в русских городах. Примечательны в этой связи и слова представителя РКНК Шамиля Османова. Призывая кавказскую молодежь к сдержанности после событий на Манежной пл., он прибег к такой аргументации: «Вы приехали сюда учиться и работать. А по законам шариата можете иметь четырех жен. Так что женитесь, заводите детей и работайте честно – тогда не только Москва, но и вся Россия будет наша». При этом в интервью «Русскому репортеру» господин Османов пояснил, что просто пытался разговаривать с кавказской молодежью на том языке, который она понимает. Если и так, то язык понятный кавказской молодежи весьма показателен.

И все же, на наш взгляд, возможность для русско-кавказского мира пока еще сохраняется. Здесь важно выбрать адекватную линию поведения в отношении друг друга – об этом мы уже писали в статье «Технологии милосердия». Но не менее важно, чтобы адекватную позицию заняло и государство. Однако это уже тема отдельной статьи.