АЛЕКСАНДР ЮСУПОВСКИЙ О СТРАТЕГИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ «ПО ГАМБУРГСКОМУ СЧЁТУ»

http://www.iarex.ru/articles/30613.html

Отличная  работа. Убедительно  и  во всей  полноте   продемонстрированы    и   конструктивистский     идиотизм   авторов   стратегии,   и   мультикультуралистский    кретинизм тех,  кто   призвал  этих  авторов  к  составлению  такого   сверхважного   для  России документа,  как   стратегия  государственной  национальной  политики.  В.С.

«Для того чтобы воспользоваться хорошим советом со стороны, подчас требуется не меньше ума, чем для того, чтобы подать хороший совет самому себе»(Франсуа де Ларошфуко).

Авторы и разработчики «Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации» неоднократно приглашали экспертов к участию в обсуждении. Воспользуюсь этим приглашением.

Отмечу, что последние 10-12 лет государственная национальная политика негласно руководствовалось «мудростью» «Не буди лиха, пока тихо!». На обсуждение национальной проблематики на официальном уровне практически было наложено табу. Академические споры тоже затихли и никак не влияли на принятие решений и государственную политику.

В результате острые дискуссии из залов Думы и официальных чиновных кабинетов частично ушли в Интернет, в политическую блогосферу, упали на доморощенный непрофессиональный и полумаргинальный уровень. Но это отнюдь не отменяло их влияния на массовое сознание. А от всего многообразия мер государственного воздействия на динамику межнациональных и межэтнических отношений, отданных на откуп регионам и «невидимой руке рынка» после роспуска Госкомнаца в 2000 г., фактически остались лишь 282-я статья УК и деятельность наскоро сформированной из МВД ФМС, время от времени устраивающей облавы на нелегалов- мигрантов.

Поэтому, с сочувствием относясь к авторам документа, вынужденным решать почти неподъёмные задачи в очень запущенной ситуации, не будем ловить «блох» и отвлекаться на мелочи, к которым всегда можно придраться в любом документе. Выделю несколько блоков, по которым стоит экспертно оценить документ как стратегический:

О ключевых понятиях Стратегии

Нация (российская нация = многонациональный народ Российской Федерации) — это граждане, осознающие свою гражданскую общность и политико-правовую связь с российским государством. Это с тем государством, которому 20 лет? Или с многовековой российской государственностью?

Тут отброшены как «устаревший и ненаучный вздор» все иные концепты нации — веками вываривающейся в горниле истории исторической общности, развивающегося на основе экономической общности социального организма. Все нации помещены в резервацию сугубо этнических общностей, приравнены к «народу», «этнонации». Вот они — исторические общности, точнее «устойчивые группы людей с отличительным самосознанием», как объясняет нам «Стратегия». Далее в той же логике предложено отождествлять межнациональные отношения с межэтническими, межнациональные конфликты с межэтническими и решать главную задачу — гармонизировать межнациональные (в смысле межэтнические) отношения и т.д. что, якобы, и исчерпывает содержание понятия «межнациональное согласие».

Не правда ли, простое решение? Но как оно сработает на практике? Экстраполируем мысленно на другие полиэтнические общества логику Стратегии.

В этой логике, если гражданин эмигрировал в Германию, вступил, там, извините, в политико-правовую связь с бундесреспубликой, он уже немец и гражданин Германии — сиречь 100% член немецкой нации. Поселился в Лондоне, получил гражданство и ты уже в «великобританской нации». А если это произошло в Эдинбурге или Глазго, то 100% шотландец и обязан поддерживать шотландскую независимость и голосовать за Шотландскую национальную партию?

Чтобы стать испанцем вряд ли стоит ехать в Бильбао или Барселону: баски и каталонцы вряд ли одобрят ваше стремление к «испанскости», впрочем, как и в Монреале франко-канадцы, если вы решите стать просто их согражданином-канадцем. Опять же, выбирая для местожительства и «вступления в политико-правовую связь» бельгийскую «нацию-согражданство», можно здорово промахнуться с выбором: бельгийцы-фламандцы, ставящие вопрос об автономии могут не одобрить ваши валлонские предпочтения и наоборот. И т.д. и т.п.

Привожу эти примеры, чтобы показать к каким практическим последствиям приводит понятийная логика стратегии, будучи применённой на практике. А заодно, чтобы намекнуть, что панацей и абсолютных гарантий межнациональной гармонии, данных навсегда, возможно, просто не существует в природе.

Собственно, взгляд на нацию как сугубо на «согражданство» — это взгляд не на исторические нации, а на совокупность атомизированных граждан-эмигрантов, разнородных, разноязыких, разнокультурных, уехавших из постылой Европы, решивших порвать с прошлым, собственными историческими корнями и вынужденных «с чистого листа» организовывать жизнь на вненациональных началах в США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии, Латинской Америке и т.д. Но даже там «Плавильный котёл ассимиляции барахлит и чадит», —как писал в одной из своих статей Президент Российской Федерации В.В.Путин. Самые развитые и благополучные страны сегодня — «друг за другом объявляют о провале попыток интегрировать в общество инокультурный элемент, обеспечить неконфликтное, гармоничное взаимодействие различных культур, религий, этнических групп» (Владимир Путин. Россия: национальный вопрос —http://www.ng.ru/politics/2012-01-23/1_national.html).

Зачем авторам стратегии для совсем иных национальных реалий было брать эти чужие очки конструктивистских теорий напрокат? Не рано ли мы отказываемся от такой системной формы социальных связей как национальные и расщепляем их на этнические и государственно-правовые?

Ибо понятийная сетка категорий — это те же очки, в которых очень хорошо видно одни проблемы и совсем не видны другие. Может быть, стратегически очень важные.

Похоже, что задачей было подобрать такие очки, в которых удастся избежать повторения опыта СССР, в распаде которых именно национальный фактор сыграл важную роль. И авторы конструировали (потому как конструктивистские подходы торчат как белые нитки из всех частей документа) новую историческую общность людей — «уникальную социокультурную цивилизационную общность многонародную российскую нацию», вынеся, впрочем, за скобки этой общности, экономические, социальные идеологические её скрепы, сводя национальное равенство к формальному равенству граждан, принадлежащих к разным этническим общностям, как будто это может компенсировать неравенство экономико—социального развития территорий, субъектов федерации и возможностей развития разных народов их населяющих.

Кстати, в конституции Татарстана, например, отмечается, что «Конституция, выражая волю многонационального народа Республики Татарстан и татарского народа», — то есть татарская нация не противопоставляется многонациональному народу, но находится в отношениях взаимодополняемости. Тут же логика иная: концепция российскости как бы противопоставляет российское согражданство-нацию" русской (и другим) «этнонациям» (редуцируя русский народ до этноса). На практике это приводит к мешанине в голове и путанице с этнонимами. Можно вспомнить скандал в Думе, когда депутат от республики усмотрела национализм и шовинизм в самом факте употребления слова «русский», а не «российский». Стоит ли потакать подобному агрессивному недомыслию?

При таких подходах результаты оказываются не сосем такими как планируются. Вот и объявленный день национального согласия, например, стал поводом для манифестаций совсем иных сил и ценностей, нежели официально предложенные.

С практической точки зрения следовало бы также конкретизировать некоторые заявленные положения. Декларированное право каждого гражданина добровольно определять и указывать свою национальную принадлежность, провисает благим пожеланием, пока механизмы реализации этого права не указаны. В условиях отсутствия графы национальность в паспорте, или вкладышей граждане сталкиваются с невозможностью реализовать это право и нередко воспринимают это как проявления деэтнизации, национального нигилизма со стороны власти. Можно поинтересоваться, например, у саамов каких трудностей им стоит доказать этническую принадлежность чиновникам, распределяющим квоты на рыбные ресурсы. Алтайцам нередко выгодней записаться в малые народы, которым положены квоты и помощь со стороны государства. Хотя я допускаю, что, отменяя в паспортах графу «национальность», реформаторы тоже «хотели как лучше...»

Риски использования троянского коня конструктивистских теорий в документе явно недооцениваются. Ведь если можно достаточно произвольно конструировать новую российскую нацию и новую идентичность, то почему нельзя конструировать с помощью новых манипуляционных и наукоёмких технологий согражданства «сибиряков», «казаков» как особого, отличного от русских «народа» или даже «общность баренцевого региона» из норвежцев и поморов (русская нация сюда явно не влезает и является лишней)? Или согражданства в рамках нового халифата на основе трансэтнической и транснациональной религиозно- экстремистской идентичности?

Нередко документ лучше характеризует не его содержание, а то, что упущено, о чём умалчивается.

Каких проблем в данном документе нет и не подразумевается?

В стратегии упомянута концепция государственной политики 1996 года, но критического анализа и разбора её плюсов и минусов, положений и идей, оправдавших себя в полной мере или не выдержавших испытания временем, практически не дано. А такой анализ мог бы дать дал бы пищу к размышлениям о том как «не наступать на одни и те же грабли».

Не прописано в документе ключевое понятие: национальный интерес, на который, собственно, и должна быть нанизана национальная политика (не сводимая к своей не самой важной части — политике поддержания собственно межэтнического мира и согласия), национальная экономика, национальная образовательная система и прочие «архаизмы».

А ведь именно эти, а не фольклорно-этнические особенности характеризуют конкурентоспособность современных наций (а не только их этнических основ), место их в международном разделении труда, а в конечном итоге и перспективы выживания и развития.

Более точным представляется диагноз, поставленный В.В. Путиным, связывавшим рост этнополитической напряжённости и конфликты «с неизбежно последовавшей за этим деградацией государственных, социальных и экономических институтов. С громадным разрывом в развитии на постсоветском пространстве» (Владимир Путин. Россия: национальный вопрос — http://www.ng.ru/politics/2012-01-23/1_national.html).

В перечне рисков и угроз (через запятую) в Стратегии перечислены «этнический сепаратизм, этнополитический и религиозно-политический экстремизм и национализм». Помнится в 2008 г. В.А.Путин, характеризуя Д.А.Медведева, назвал и себя и преемника «в хорошем смысле русскими националистами» и расшифровал это понятие «человек, который настроен патриотически и будет самым активным образом отстаивать интересы Российской Федерации на международной арене».

У нас теперь в соответствии с проектом Стратегии «патриоты, отстаивающие интересы России», включая Президента, будут оцениваться в ряду сепаратистов и религиозных экстремистов? Как главные угрозы? Кому? — позвольте задать вопрос.

Среди перечня и анализа рисков и угроз глобализация и политика глобализаторства, нередко навязываемые извне и внутри страны, не присутствуют вообще. Впрочем, сделан туманный намёк на проникновение чуждых «идей» в культуру и информационную среду. Но эта угроза никак не конкретизирована, как не конкретизированы и критерии отнесённости идей к «чуждым». Хотя именно они нередко выступают основной угрозой национальным интересам, национальной идентичности. Эта идеология и ментальность в форме ли офф-шорного патриотизма наших олигархов с дюжиной паспортов в кармане или фетишизации невидимой руки рынка в глобальных масштабах, размывают национальное самосознание и национальную идентичность, формируют идеологию и настроения национального нигилизма, а нередко и русофобии. Может, авторы Стратегии сочли, что эти процессы не имеют никакого отношения к защите национальных интересов, возможностям полнокровного национального развития русской и других российских наций и народов? Или в азарте борьбы со Сциллой этносепаратизма забыли о существовании Харибды глобализаторства?

Вообще рыночный фетишизм и надежда что все национальные вопросы и проблемы «разрулит» сама собой пресловутая невидимая рука рынка — это очень удобная позиция для самоустранения представителей государства от целенаправленного воздействия на национальные процессы. Но мы видим, что эта «рука» чаще приводит к Кондопоге и Сагре, нежели к межнациональной гармонии и согласию.

«Русский вопрос» требует отдельного разговора. Но если бы в ФРГ в конце 20-го века господствовало подобное узко этнизированное с одной стороны (и формально юридическое с другой стороны), понимание нации, а на нём концептуально строилась подобная Стратегия национальной политики, то она никогда бы не объединилось в единое национальное государство...

Выскажем ещё несколько критических замечаний с проектной точки зрения, оценивая прагматическую ценность данного документа.

«Кораблю, не знающему, в какую гавань плыть, ни один ветер не станет попутным», — гласит античный афоризм, приписываемый мудрому Сенеке. Именно поэтому цели стратегических программ и концепций политики-практики ориентированные на разрешение конкретных проблем, задают и формулируют предельно конкретно.

Проиллюстрируем эту тривиальную мысль сравнивая с зарубежными стратегиями, например стратегией устойчивого развития «Перспективы Германии». В ней с немецкой конкретностью чётко обозначены цели, критерии и индикаторы их достижения. В стране нехватка трудовых ресурсов в условиях демографического спада? Цель: повышение уровня занятости, измеряемая конкретными обоснованными и просчитанными индикаторами: занятость 15-64-летних увеличить к 2020 году до 75%, в том числе лиц старшего поколения, 55-64-летних, до 57% к 2020 году. В это же русло укладываются другие меры, например, мероприятия по обеспечению ухода за детьми в течение всего дня, а сейчас обсуждается и сокращение срока обучения в школах, но желательно, чтобы не за счёт качества и т.д. и т.п. Всё предельно осязаемо и конкретно.

А какими индикаторами предлагается оценивать успехи национальной политики в России? Например, «динамикой и соотношением российской гражданской и национальной (этнической) идентичности».

Чем больше будет россиян и чем меньше русских (бурят, чувашей, чеченцев и т.д.) тем более позитивно будут оцениваться успехи? Не дай Бог найдётся ушлый чиновник, который легко «накрутит» эти показатели, даст нескольким миллионам китайцев (таджиков, азербайджанцев, узбеков) возможность вступить в «политико-правовую связь» с государством, даст (или продаст, чего уж там мелочиться — у нас же теперь рынок, и государство не реализует функции, а по рыночному «оказывает услуги») российское гражданство. И объяснит им, что они теперь 200%-ные россияне-сограждане и всем проверяющим и мониторщикам нужно говорить то, чего они хотят услышать — то бишь про «российскую идентичность».

Всего делов-то...Даже сегодня ни одна ФМС не скажет сколько в Российской Федерации лиц, незаконно «вступивших в политико-правовую связь с российской нацией-согражданством». Грубо говоря, купивших паспорта и гражданство.

Но тогда почему в стратегии дана более взвешенная и точная оценка неоднозначного влияния на состояние межнациональных отношений миграционных процессов, не сводимая к панегирикам миграции? Следовало бы дифференцировать различные миграционные явления и уточнить, что позитивный потенциал миграции реализуется не сам по себе. Что именно нелегальная, стихийная связанная с теневой экономикой, а иногда и с криминалом миграция оказывает деструктивное влияние на этнополитическую ситуацию.

В логике авторов Стратегии распределение собственности или структура трудового рынка в этническом разрезе не являются индикаторами, характеризующими состояние межнациональных отношений? Или выраженность в структурах власти конкретного субъекта федерации этнократических тенденций, или степень монополизации этническими кланами той или иной отрасли или ресурса?

Или авторы исходят из того, что это эти процессы не сказываются ни на национальном самочувствии, ни на конфликтности, ни на уровне этноцентризма, не стимулируют те проявления, которые у нас именуют ксенофобией, хотя эти явления имеют не столько этническую (этнокультурную), сколько социальную и национальную природу.

Вместо всего этого нам предлагают иные индикаторы-критерии — проверять «наличие структурных подразделений по реализации национальной политики», «наличие и уровень реализации программ, направленных на укрепление единства российской нации» и «качество докладов по итогам анализа и мониторинга межнациональных отношений».

Сдаётся мне, что подобные «индикаторы» были бы идеальными и сверхоптимистичными в конце-80-х начале 90-х и в Армянской ССР и в Азербайджанской, и в Таджикской ССР, равно как и в партийно-государственных структурах Североосетинской или Чечено-Ингушской АССР. Ровно за неделю до этнополитических взрывов.

В практических рекомендациях и предложениях немало говорится о мониторинге состояния межнациональных отношений. Но не уместней ли говорить о снятии возможных последствий ещё на этапах проектирования решений? Профилактический потенциал предварительной этнологической и этнополитической экспертизы представляется не ниже чем у мониторинга текущих процессов, а может и выше. Но такая экспертиза упомянута лишь в законодательстве, для решений, призванных регулировать жизнедеятельность коренных малых и приравненных к ним народов.

Выводы:

Стратегия несёт на себе отпечаток монопольного господства импортированных конструктивистких концепций наций.

Межнациональные отношения, конфликты, приравнены к межэтническим, в рамках вненационального согражданства-государства. Это фокусирует государственную политику на внимании к периферийным этнофольклорным проблемам.

Этнизация национальной жизни вполне может подменить национальное развитие. Символом такого развития может служить пешеходная зона Старого Арбата, забитая русскими матрёшками, лаптями, расписными балалайками, сувенирами и самоцветами, но где не найти высокотехнологичной продукции отечественной индустрии.

Трудно не согласиться с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным, который отмечал, что «одним из главных условий самого существования нашей страны является гражданское и межнациональное согласие» (Владимир Путин. Россия: национальный вопрос — http://www.ng.ru/politics/2012-01-23/1_national.html).

Следует помнить, что межнациональное согласие — это не просто результат хорошей и умной пропаганды толерантности и дружбы народов. Это своеобразный социальный капитал, который долго и трудно зарабатывается десятилетиями экономической, социальной, культурной политики, испытаниями историей. Но он может быть легко и быстро растрачен. Особенно если у государства нет верных и обоснованных ориентиров собственной деятельности.