10.О  синтезе красного проекта  и Православия

С.Кургинян  сумел  убедить  свое  движение,  а прежде  всего  себя  самого,  что  им  в  полной  мере   решена  фундаментальная  задача -  ему   удалось синтезировать  красный  социальный  проект   и  христианство.  По  возвращению   из  Донбасса  в  июле   2014 года он так   и  заявил  -  синтез    красной   звезды  и  христианского  креста  состоялся... 

  Но  столь экзотические  синтезы      вряд   ли удастся  убедительно   увязать с  деятельностью   отдельных   движений  и  тем более отдельных личностей .    Более  того, размышляя об  этом  синтезе, нельзя  не  принимать  во внимание,  что появление   такой задачи   связано в первую очередь с  особенностями   развития русской  цивилизации  -  с  ее,  состоявшимся  почти  век  тому  назад,  резким  и, главное полностью оторванным  от   традиции,  рывком  в   социальное  строительство. Именно  с  этим вырванным  из  контекста  русской  истории рывком  связаны и   грандиознейшие  успехи   Росиии  в  20 веке,    и   все  ужасы ее бытия  в  том  веке,  и   ее безвольная,  безоговорочная,  горбачевско-ельцинская  капитуляция  перед  западной  цивилизацией. Очевидно,  что  и красно - белое  противостояние,  так  обострившееся на  фоне  пробуждения  Новороссии, питается в конце концов  все  тем  же рывком.

Те   расшаркивания   перед  христианством,  что   имеют  место  в  красной по преимуществу  риторике " Сути  времени,"   никак  не  могут   быть названы   синтезом и  воспринимаются, скорей,   как   макияж.  Потому что реальный красно-  православный синтез,  уж если   Россия  своей историей  поставлена  перед  необходимостью его  осуществить, не  удастся  свести к  подмешиванию   православного к   красному -  он  может  состояться   только на  основе русской  традиции,  то есть   через   мощный  социальный проект на  православной основе.  

  Но  подобный   проект   требует объединения  усилий  православной  церкви  и  государства  и становится реальным  только  как  цивилизационный   проект.  Очевидно,  что  он  не  по    зубам  ни  самому  сверхидейному и  сверхорганизованному   движению (  гибель СССР это  наглядно  показала ),  ни    тем более самой  выдающейся  личности  -   пусть она  аж  семи пядей  во лбу   и  ярко выраженная  индивидуальность...

    Но   в настоящее  время   к  такому  проекту,  а  значит  и к  такому   синтезу,   не  готово, кажется, ни российское  государство, ни представляющая  государствообразующую  религию России  Русская  православная  церковь. Перед  последней  пока,  все  еще  как  насущная,  стоит  куда  более  скромная задача -    не   форсируя  свою   социальную  роль, залечить  раны, нанесенные поспешным  броском в  светлое  социальное   будущее, восстановиться  и  окрепнуть.   Эта  задача  при относительном  нейтралитете  государства   и  решалась  после 1991  года -  Патриархами  Алексием II  и  Кириллом. И  лишь  ее   решение  сделает возможным     скоординированные  синтезирующие    усилия   церкви   и государства,  если,  конечно, последнее  сумеет,  что  не  очевидно, возвыситься   до  такой  роли.

 Эта  проблема  будущих  времен,  хотя , естественно,  ничто  не  мешает     готовиться   к ее   решению    и сегодня.  Сотрудничество  государства  и  церкви   является  основой для  любой  современной социальной   модели,  опирающейся  на  традицию(  модели  второго  типа ).   И  вовсе  не   по причине  масштабной секуляризации   современного     социума ,  а  потому,  что    отношения  государства  и  церкви  долгое  время  оставались  без должного   внимания.  Остались,  в  частности,  без  него  и  замечательные  суждения- оценки   А.В. Карташова (     Карташев А.В. "Воссоздание Св. Руси" ).  Хотя,  скорее  всего,  их  время попросту   еще  не  пришло  -    с тех   пор, как   они  были  опубликованы  в  Париже (1956  год),  задача  соединения  усилий       православной  церкви    и  государства на  основе  надконфессионального( культурного)  поля    православия  так  и  не  стала   задачей  практической. В  моделях  первого   типа,  безраздельно  господствовавших     более века,  церковь  была  оттеснена  в  до-модерн, в  средневековье,  и  сотрудничество  государства  с ней  рассматривалось     как  задача  благотворительности, патронажа, заботливого  ухода за когда-то  мощным,  но, увы,  катастрофически  состарившимся   социальным   институтом.  " Суть  времени"  не  стала  в  этом  отношении  исключением  -   христианство    в  его  социальных  моделях  не  более, чем  изысканная  приправа   к  багрово-красному по  своей  сути    и  основе проекту.   О каком-либо  синтезе  вести  речь  здесь  бессмысленно,  ибо  синтез с  реальными  и  на  длительное  время рассчитанными  перспективами  возможен,  повторим  это  еще   раз, лишь как   цивилизационный    проект - как  трансформация  традиционного, как  взращивание  на  его  основе  неких  социальных  форм,  которые,  скорей  всего,  будут  иметь  мало общего  с  советскими.

  Рассуждая   о красно-религиозном   синтезе С.   Кургинян  особо  подчеркивает ,  что  в  основу  этого  синтеза   будет  положена  новая, переопределенная  коммунистическая   парадигма, новая  метафизика революции,  будет  выстроен   принципиально   другой  "формат отношений с религией".Но  как  только  дело  доходит  до  собственно  выстраивания  этих  новых  отношений, на поверхность  тут же  извлекается категорически  не  совместимая  с  христианством гностическая  дуальность. Да, мы  идем  с  вами  на  союз, говорим о  значимости  духовного, но  выношенную  вами  за  20    веков  духовность  пропустим   все-таки  через  свои  фильтры....

 Однако   сущности с  такой  временнОй  выдержкой, как  христианство,     и  через  самые  искусные   фильтры не   проходят - они  их  сметают.  Поэтому,  если   хотите  сотрудничать  с этой  мощью,  стройте   союзы  на ее  принципах  и на ее  принципах   опровергайте  ее  заблуждения(  например  о  безусловном  сатанизме  всех революций).  Не  Христа  примеряйте  к  революции,  а  революции    ко  Христу.

Но  в  кургиняновском  синтезе именно Христа и  примеряют -   выщелкивают  из христианства,  из  русской  традиции  лишь то,  что  вписывается  в коммунистическую  парадигму.  По  существу  все   та же  методология  -   до  основания,  а  затем... Отсюда,  наверное,  и  брань    в  адрес   премодерна, перегораживающего  путь сверхразвития. 

На  то,  что   методология  остается  неизменной  указывает  и  предлагаемая  С. Кургиняном  новая   метафизика  революции,  в основу  которой    положена    все  та  же гностическая    дуальность,  поскольку    идея революции  решительно  переводится в основу  бытия,  а   творение  превращается   в   растянутый  во  времени  "акт Созидания, акт построения Нового мира в условиях, когда есть, или невнятно присутствует Старый". Таким  образом,   "первый революционер это Бог Творец, а первая революция - Творение»!     Но  "создав Творение, Творец потревожил дотварное бытие"   -  предвечную тьму, надо полагать.  И тем  самым  запустил   темные  силы  зла -  напустил  их на  тварный  мир...И старый  мир,  старая  система     начинает   сопротивляться...

И  С. Кургинян не  останавливается  на  подобных    отвлеченных  характеристиках  -  он   предельно  конкретен:

"И в ходе смут, таких как перестройка, по площадям носятся осёдланные этой Тьмой люди....Революционеры являются прямой противоположностью этим тёмным толпам, осёдланным тёмными вожаками. Одно дело - бесы («Мы пустим смуту, пьянство, сплетни, донос, неслыханный разврат. Мы всякого гения задушим во младенчестве» - классический лозунг постмодернизма). А другое дело - революционеры, которые должны всех образовывать, нести новый культурный уровень, просвещать массы, выводить их на новых уровень и т.д."

Допустим,  что  это, действительно,  так. Но ведь  такие же  благостные  намерения   имели  хождение  в  России  и начале  20-го  века.  Только вот беда  к 1991  году  сработало  все-таки что-то   таинственно-неопределенное,  скрывавшееся  за   "и т.д". И  потому, наверное,  сработало,  что    этот переход  "революционер-бес"  (  у  С.  Кургиняна  это  два  разных,  принципиальных  качества,  а цитируемый  им Достоевский  считал  их  единосущными), увы ,  самопроизволен и  удерживать от него(  как отдельных  людей,  так и их массы)  может,  видимо  лишь скрытый   источник   свободной (творческой)  энергии. А  он  заключен   в  традиции -  больше  ему попросту  негде  находиться.  Так что  традиция   это  вовсе   не  заложник предвечной  тьмы, коим  она  является  у   гностицирующего С.  Кургиняна ,   -  у  нее совершенно  иное  предназначение. Как  это  ни  парадоксально,  но  оно чем-то  напоминает  роль  темной  материи в современных  разработках физической  теории.  Там темная   материя  своего рода гарантия  от    тепловой смерти,  здесь  традиция - универсальная  гарантия  от  смерти  духовной   в  лапах  очередной  порции  революционеров,  выродившихся  в бесов. 

Высокая  вероятность  такого  вырождения      угадана Достоевским -  ему  было  достаточно  одного  процесса  над  Нечаевым, чтобы оценить  ее  как приближающуюся к  ста процентам.    И  хотя  вероятность    такого перерождения    Достоевским  завышена,  проблема   перехода революционер-бес  все  равно  должна  находиться  в  центре внимания    при    анализе   итогов  русского  социалистического  строительства. Кургиняновская  же  метафизика,  сводящая  эту  проблему   к  таинственному  "вторжению  тьмы",к  "интрузии тьмы"  успешному  анализу  этих  итогов  несомненно  препятствует.  Поскольку  блокирует  именно  то   направление  поиска,  которое  открывает   путь   к  пониманию  русских  революционных  тайн. 

Эта   метафора -  вторжение  тьмы -  да, очень  эффектно  срабатывает     при  характеристике  текущего состояния  российского   социума  и  в  этом  сила   кургиняновского  движения.  Но   "Что  делать"С. Кургиняна  ничем по   сути  не  отличается  от  ленинского -  дайте   нам  организацию  революционеров,  и  мы  перевернем   весь  мир.  Перевернули...  Да мир оказался  ванькой -встанькой .   На     основе одного  только  революционного   идеализма  не  удалось   поменять  положение  центра  тяжести таким  образом, чтобы  перевести мир   в  иное  устойчивое  состояние.    И  без  традиционного  -  христианского -    идеализма   эту   задачу,  похоже, не  решить.   

 Но С. Кургинян     в  своих  построениях делает  ставку  именно  на революционный   идеализм     и   ради   него  даже  готов  согласиться с  тем,  что  движение его  относят  к   разряду  сект.  Если   секта  -"это мобилизационная духовная социально-политическая система, которая выстаивает в условиях, так сказать, чуждого ей мира",  то  готовы   и   так   называться. И укрепить   себя    вопросом  а "что, христиане не были сектантами?"...

 Так  вот, даже  в   те времена, когда  христиане  были малочисленной  сектой  на  территории  Иудеи,  сектантами они  не  были.  И  только  потому,  что  воспринимали   мир, не  как  чуждый  им,  а  лишь  как несовершенный,  который  через  индивидуальные  усилия  каждого надо   преобразовать . Да,   были  резкости в адрес  иудеев, но  не  было антагонизма. Потому,  видимо,  и  стал  самым успешным завоевателем  мира ...апостол  Павел. С единственным   оружием  - проповедями.