Сергей  Кургинян  и   Александр   Дугин     -   этюды пессимизма

14.  А.   Дугин сам  по  себе.

Если    на   фоне  С.  Кургиняна  концепцию  А.  Дугина    еще     можно  ассоциировать  с    моделям   второго   типа,  воспринимать  его  Четвертую  теорию,  как  некую переходную  к   таким моделям  форму  и     всячески понижать       влияние  на  него  идей  Генона-Эволы,  то   при  оценке   концепции  как таковой    взгляды   А.  Дугина  на проблему  традиция -модерн  в качестве   не изжитого  пока   заблуждения   признать сложно.   Между  ним      и моделями   второго  типа,  видимо,  существует   стена, которая   и   понуждает  А.Дугина  к   таким  экзотическим    импровизациям  ,  как    Четвертая   политическая  теория. Генон-эволовское    толкование   традиции  пока,  похоже, достаточно  устойчиво   в  мышлении А.  Дугина  -   об этом  убедительно   свидетельствует    одна  из  последних  его  работ  " Глобальная сеть либералов против «удерживающего» " -http://evrazia.org/article/2582  .  Переход  от  традиции  к  модерну понимается им  не   как результат стихийно  свершившегося обновления,  а ,  скорее, как  принципиальная  ошибка, как  историческое  недоразумение : "Переход от Традиции к Модерну состоит в лишении мира и человека священного (духовного) измерения, в секуляризации, в преобладании материальных ценностей и практических забот предоставленного самому себе человечества. Этот переход предполагает отказ от Бога, религии, духа, неба и утверждении вместо них человека, рациональной науки, материи, земли."

Согласитесь, что    в   этот  пассаж заложено  все  то же  столь  почитаемое  С. Кургиняном   "или- или".  Триада "традиция-модерн- постмодерн"   как     единое  целое   не  рассматривается , а  ее  составляющие подаются   как  три   совершенно   автономных  состояния,  каждое  со  своим опорным  признаком:   священное,   реальность,  виртуальность соответственно.

"Все три политические идеологии" ,-  свидетельствует  А.  Дугин  - " ... направлены против Традиции, и видят историю, как путь развития от дикости к цивилизации, где под цивилизацией понимается именно современная западная цивилизация и никакая иная."

Из этой  оценки   очевидно, что  традиция  у  А.  Дугина  субстанциональна -  это  данная  нам   сущность,  которой  в  определенный  момент   что-то начало  активно  противостоять.  Откуда  взялось оно? Этот вопрос   даже  не ставится -  оно  появилось  и начало оттеснять традицию.

  Ну,  а  если     источник   у  них   общий,  и  все дело  в  том, что традиция  это   не что  иное, как   структурированная    новизна   -  выкристаллизовавшаяся  в каких-  то устойчивых,  универсальных  для   данной цивилизации   формах,  и  воспринимаемая,  по причине  устойчивости и  универсальности,    как  традиция...  И    есть  еще  новизна  свободная,  становящаяся, агрессивная,  готовая  традицию    уничтожить ,  снести.  Но  и   способная     ее  обновить  -  напитать новым  содержанием. 

 Такие  особенности   взаимоотношений   традции  и новизны       А.  Дугиным, к  сожалению,  не  рассматриваются и уж тем  более    не принимается  в  расчет  то  обстоятельство ,  что традиции    прежде  всего         угрожает сама  традиция  ... Традиция,   не сумевшая  справиться  со своим  обновлением,  не  научившаяся   управлять  им... Тот  же   современный  либерализм  -   разве не  на  традиционных  дрожжах  поднялся этот  монстр?.. Разве    не   сама традиция   беспечно  предоставила   ему  такую  возможность... 

  Из   дугинского    субстанционального  понимания  традиции  следует,   видимо,  и его  запредельный    антилиберализм.  Истинно  все,  что  антилиберально   - что-то вроде  этой   максимы  им   и  исповедуется.  Поэтому  для  него  допустимы    практически любые   союзы  на  антилиберальной   основе   -  такие  понятия , как    левое, правое,  возведенные С. Кургиняном  в  ранг   метафизических,    для   него как бы    и  не  существуют.   Увы, но  перевод  антилиберального в  некий  чуть ли  не  сущностный   признак  обрекает   А.  Дугина, на  чисто  механическое  смешивание    левого  и  правого,  а  такие гетерогенные  образования,  как   крайне  неустойчивые, становятся   легкой  добычей оппонентов .  И  атака  "  Сути  времени"   лета-  осени  2014  года  хорошо   продемонстрировала  насколько  добыча   легка.

Гомогенизировать  эту  смесь   могла  бы   переоценка    взаимоотношений  традиция-модерн. Но   А. Дугин  здесь отступать  не  хочет:

" Европа Нового времени - это результат победы расы торговцев (капитализм) над расой героев (Средневековье)

... Православие не может быть "современным", это будет пародия, симулякр. Оно может быть либо Античным, либо Средневековым. "Современность" - это вотчина антихриста."

 Казалось   бы,  методологически  А. Дугин  и  С.Кургинян  здесь  неразличимы -  каждый  находится   во  власти  своей, и    жесткой,  установки   сознания.   И тем  не менее дугинский  подход     представляет    для   С. Кургиняна,  надо  полагать,  большую     опасность .  И  вот  почему.

  В  дострелковские  времена  дугинский  проект  консервативной  революции(  в  любой  из  его  форм: национал-большевизм, евразийство   и  даже   четвертая  политическая теория )      можно было  легко дезавуировать,  ссылаясь ,  скажем,  на   юношеские   увлечения А. Дугина и  навешивая   на  него  симпатии  к фашиствующим       теориям.   Но   И.  Стрелков,     как деятельный  идеалист  консервативного   толка  и  к  тому  же   человек  с ружьем, не  просто  усиливал консервативную  революционность  А.  Дугина,  но  и   намечал, в  принципе,   дорогу  для  такой   модификации(  не  на  бумаге - на  практике)   консервативного  проекта, которая   могла  бы  свести  на  нет  все   успехи " Сути   времени".  Поэтому,  скорее  всего, " Суть " с  таким  ожесточением   и двинулась  на  И.  Стрелкова. Одновременно  не менее  мощная   атака  была  предпринята    и    на  А.  Дугина.

Много   чего      припомнили ему в  незабываемом  2014-ом. Каждая  его  попытка    так  или  иначе     материализовать  свою    идею  "Антилибералы  всех  стран  соединяйтесь!"   получила от  "Сути  времени" недвусмысленный  сертификат.

     За участие  в  венских  консультациях (нареченных съездом  Черного  интернационала ) , посвященных   "спасению Европы от либерализма",   А. Дугин тут же   назван     "последовательным и глубоким идеологом и практиком оккультного гностицизма и эзотерического фашизма"    - "черный интернационал - не просто союз ультраправых всего мира, а метафизический враг, стоящий на позиции жизнеотрицания,  мертвящей архаики, черного неоаристократизма и остановки истории"

  Хотя, казалось,    обсуждать  нужно   было   бы  не сам   факт  собрания  этих махровых   антилибералов, где  присутствие   А. Дугина  было    совершенно   естественным ,  а  то, какие    конструктивные возможности     сулит   их  объединение.

   Контакты  А.  Дугина с  правым греческим  движением       " Золотая  Заря" - ну,  не   мог  А.Дугин  со  своей  идеей   единства  антилибералов    пройти  мимо  этой   золотой  жилы...   И движение   тут же   признано  аналогом Правого  сектора , а дугинская  поддержка  антилиберальной  ориентации" Золотой  зари" немедленно    превращена  в  безусловную  поддержку  самого  этого  движения.

Да,  конечно,  геноновско-эболовская  закваска  в  трактовке  А.  Дугиным  идеи  консервативной  революции  оказывает  дурную  услугу  и  этой  идее,  и  самому  А. Дугину -  именно  она      сводит его     проект     к   механическому ,  а  значит  формальному, возврату     традиционного.  Она  превращает      идею консервативной  революции  в иллюзию.   И в объект,  чрезвычайно    удобный для политического  злословия.

Но эти  дугинские  иллюзии(  а  они  -  иллюзии,  хотя бы потому,  что   потребуют   для  своей  реализации   свернасилия )  все-таки не  столь  опасны,  как  кургиняновские  надежды  на когнитариарный  рывок  в  будущее.  Потому что  в  движении  Кургиняна  будут  задействованы,  и  уже   задействованы, а значит    фактически парализованы,   идеалисты  - главная опора  любого  обновления.

   Для  выхода   на действительно  конструктивный  путь  социального    строительства  А. Дугину достаточно лишь    естественным  образом  свою   идеологию скорректировать (  и  ее  можно  скорректировать).  С.  Кургиняна  же   к  реально  конструктивному  придется разворачивать...

Не  меньших  упреков   получила   и   дугинская   идея  консервативной  революции,  поданная  в  форме    евразийства.  Эта  тема будет рассмотрена   чуть  позже  в  отдельной  главке. Пока   же  ограничимся  замечанием  о  том, что   славословие    А. Дугина  Чингисхану      (  в  рамках  его  трактовки  евразийства) связано ,  похоже, со   все   той же  абсолютизацией антилиберального, антизападного.  Либеральное ярмо  Запада   для   А.  Дугина - абсолютное   зло.  Несоизмеримое   с   татаро-монгольским ярмом, которому  он  так  охотно подставляет  шею. 

Его   стремление   отодвинуть   пути России  как  можно  дальше   от  западных...   Его   толкование  татарской,  азиатской   составляющей, как своего  рода  гарантии  русской  традиции...   Зерно   истины  в  последнем  несомненно присутствует.  Но без  православной  почвы  оно   погибло бы ,  не  проклюновшись. 

Из  дугинского   толкования   традиции следуют  и  его  мрачнейшие   мысли  (  со  ссылкой  на  Е. Головина) о  будущем. Если  консервативная  революция,   если  безусловный  поворот    к традиции невозможен,  то  лучше   самоуничтожение -  логика   в  этих  мыслях  приблизительно   такая (  " надо думать не о том, наступит или не наступит конец мира, нам надо думать, как его осуществить " ). 

Мир  иллюзорен  - почему     от  него  не  избавиться ...   Такое     действительно  можно   вывести   из  опорных  генон-эволовских  установок    Но  главное   здесь   не  сама   попытка довести эти  установки  до логического  конца -  она  вполне  естественна   при столь  характерной  для  нынешних  времен  ослабленной     модерном этической   координате  бытия.  Главный   вопрос здесь  -  в какой  степени  А. Дугин  освободился от увлечений своей  молодости.  В полной  мере,  видимо,  нет, а значит,  в определенной ситуации  все это в  нем  вполне  может взыграть.  И не  только  в  виде  комментария  к Е. Головину.