Из стихотворений Маргариты Суриковой - написанных в 2020 году(апрель-декабрь)

Скользили долго мы по плоскости покатой
расслабленно, без веры и без цели.
С опор сорвАлись бытия качели,
судьбу швырнуло вниз – в костёр заката.

Мир безоглядно мчит в пучину ночи,
теряя ризы светлых, добрых грёз.
Во тьме белеют лишь стволы берёз,
да вспыхивают молнии пророчеств.

С пороками врывается беда,
захлёстывая нас неумолимо.
Уносит ветер пухом тополиным
дух идеальности, как видно, навсегда.

Безудержный неистовый прогресс
заталкивает человека в «царство» чисел.
Чтоб от земных желаний лишь зависел -
утратил к Небу всякий интерес.

Из бездны – рабства цифрового мрак
и жалкая убогость «маскарада».
Россия, - ты последняя преграда –
не подымай бесовским ордам белый флаг!

Готовь к сопротивленью щит и меч
и отражай грядущей тьмы полки.
Взывай с молитвой к Богу: «Помоги!
От гибели народ Твой уберечь».

Палитра осени становится бледней

Палитра осени становится бледней.
И у берёзы всё прозрачней ризы…
В дверь входит череда туманных дней,
свет неба застилая дымкой сизой.

А кто-то ведь всегда живёт в тумане
или в пустыне, где песок и зной.
Другие ветры жизни и желаний,
и лик прекрасного, наверно, там иной.

Невесть, где обитают они летом,
над домом снова вьют круги синицы.
По стёклам клювами стучат с рассвета,
не ведая, как утром сладко спится.

Вдохнуть бы лёгкими живую благодать
и научиться бодрости духовной,
чтобы, как птица, в небесах летать
над непогодой тусклой, зябкой, сонной.

Мне, очарованной узорчатыми листьями
и каждым тленной красоты мгновением,
ее бы образ не утратить, вечный, истинный,
с пути не сбиться сокровенного.

О человеке прямой и отважной души

Вечная память дорогому Батюшке,
протоиерею Димитрию( Смирнову)

Листья с берёз оседают янтарным узором,
преображая траву и невзрачные ели.
Дерево с красной листвой, как этюд акварели,
весело смотрит в окно сквозь прозрачную штору.
Только тоскует душа в эти скорбные дни –
держат от срыва в унынье дела и молитвы.
Умер духовный отец мой – священник Димитрий.
Вехи второго рождения связаны с ним…
Первая проповедь. В тучах моих заблуждений
солнцем весенним сияют простые слова.
Чистый пронзительный радостный свет Откровения
плохо вмещает забитая тьмой голова...
Исповедь – выход на волю сквозь пламя стыда,
Пастырь берёт наши слабые души на плечи.
Час покаяния –звёздный – он раны нам лечит
и заживляет ожоги страстей без следа.

Главный в России святой православный собор.
Чин отпевания- ладан, молитвы, псалмы…
В скорби – народ и родные, священство и хор.
Ближе друг к другу становимся в горести мы…
Благоухание роз, песнопений и грусти сердечной
о человеке прямой и отважной души.
Жизнью с усердием веры он заслужил
благодаренье, любовь и свет памяти вечной.

Когда-то веры нас соединяла нить.
Иконе Правды ставили мы свечи.
И чашу горестей способны были пить,
всем страждущим свои подставив плечи.
Любили от душевной простоты
вождей суровых, справедливых и отважных.
Дух лжи, корысти и нечистоты
считали омерзительным и вражьим.
И сквозь туманности земных иллюзий
взор к Высшей правде устремляли люди…
Но ствол России истончала порча зла,
губила корни - веру и любовь .
Библейским гадом изворотливо вползала
подземная, дух растлевающая новь.

Цель новых откровений века
сегодня, кажется, понятна всем –
«усовершенствование» человека
и устраненье « огорчительных» проблем.
Не будет скорби, чувства страха, боли,
душа не сможет в заблужденье впасть -
лишит свободы выбора и воли
всемирная антихристова власть.
Сулят и избавление от смерти…
В жизнь уже входит цифровой проект
и загоняет ее в дьявольские сети.
В нем места личности и Богу нет…
Мир погружают в зыбкое болото
без идеалов, без духовного полета…
По вешкам Правды вывести нас смогут
лишь праведники - их в России много.

Богородица печально слёзы льёт,
преклонив колени, Сына молит
отвести от злополучной доли
Свой, во тьме блуждающий народ:
«Господи! Верни Россию плавно –
без страданий, потрясений, бед –
к вечной правде веры Православной,
не гаси в ней животворный свет».

Мы теряем красоту и силу,
и защиту светлого ПокрОва,
в заблуждения впадаем снова.
Зло пророчествует скорби и могилу…
Но за праведников дарит нам Пречистая
жизнь, спокойствие и мудрость зрелых лет…
Вновь заметен Её свежий след,
припорошенный берёзовыми листьями.

Без поклонения, без тени суеверья
смотрю я с удивленьем на деревья –
на устремленность вертикальных линий
к таинственной небесной сини,
на нимбы крон, пронизанных лучами
днем – золотыми, серебристыми – ночами…
Как и в садах потерянного рая,
листва все так же бликами играет,
то веселя, то опечаливая нас…
Деревья – тленной красоты иконостас -
о вечной жизни нам напоминают.

Простое скромное земное древо
для жертвенника выбирает Небо,
когда восходит на Голгофу Спас.

Лето пенится, искрит, как хванчкара,
выливаясь из чеканной чаши,
хоть снегам уже сверкать пора
в северных лесных широтах наших.
Но лучится благодатное тепло,
птицы в ликовании парят.
И захватывает в ласковый полон
лето половину октября…
Кружит ветер лепестки увядших роз,
хоть бутонов нераскрытых много.
Гнутся ветви виноградных лоз
от созревших ягод. Слава Богу!

Осенью волнуются деревья –
что их ждёт, безлиственных, зимой?
Не согреют облачные перья,
и от вьюги не сбежишь домой.
Чем укрыться от шального ветра -
он безжалостно сегодня злой.
Кажется, вот-вот обломит ветку
с золотистой кружевной листвой…
На Покров через двенадцать суток
может быть сойдёт на землю снег,
плотным пледом корешки закутав,
он продлит короткой жизни век.

Шаль шафрановую с плеч берёзы сбросив,
красоту ствола явила осень.

Астры, хризантемы – дети прозы –
могут быть лишь неприметным фоном
для шедевра поэтического – розы,
раскрывающей осенние бутоны.
Разворачивая алый лепесток,
смотрит и приветливо, и строго
неприступная красотка – недотрога,
царского величия цветок.
Роза в шёлк изысканный одета,
стройный стан её ещё не сник,
капли рос слегка печалят лик,
как и подобает в бабье лето…
И вдыхает благовонный аромат
грустный созерцатель розы – сад.

Грозовыми мрачными цветами
предворяет Небосвод картины яркие,
гениального Художника руками
созидает радужные арки.
С Красотой вселенской неразлучный
звёздным садом удивляет мир ночами,
разгоняет неприветливые тучи
ветров северных свистящими бичами.

Глубину у Неба не измерить –
крыльями скрывают облака.
Нам даётся лишь в Него поверить,
в Его нрав –прощать, дарить, ласкать…
Зажигают Небеса огни зарницы
и заката расчехляют знамя.
Красотой стирают все границы
между вечным бытием и нами.

Только б вырваться из цепких уз темницы –
из огня, из грохота, из ада.
Только бы земным дичком привиться
к яблоне Божественного сада.
Только бы войти в его пространство,
шум внутри стараясь заглушить,
возжелать небесного гражданства
для очнувшейся от мОрока души.

Неизменный запах кофе и корицы
в доме, где душе всегда уютно.
Летом, хоть бывает многолюдно,
и в заботах забываешь помолиться,
но зимой вновь - книги , Небо, птицы…

Одиночество – блаженство, а не крест,
утонченное благоуханье нарда.
В нем молитв и тишины услада,
громом- даже хруст и легкий треск,
если ветер вдруг встревожит ближний лес.

Скатерть пахнет свежестью лаванды.
Нимб иконы отражает лунный свет…
Жаль – так мало на земле счастливых лет
с ароматами гармонии и лада…
Жизнь сгорает огоньком лампадным.

Жар лета остывал в ночной прохладе.
И вспоминался в день Ильи-пророка мне
величественный лик в простом окладе
того, кому Бог открывался не во сне,
не в мрачном зрелище землетрясений,
не в бурном ветре, не в пылающем огне,
а в небывалой прежде новизне –
в прохладном тонком веянье осеннем.

Всплыл в этот день и образ деда,
наименованного в честь Ильи- пророка.
Судьбы народной горести и беды
его сгубили в цвете сил до срока…
И были оба Илии- святой и воин-
с сердцами чистыми, горячими.
Один великой славы удостоен,
другой – тяжелой участи бродячей:
сгорел в огне гражданской брани…
Пророк стал зрителем чудес фаворских Божьих
мой дедушка – событий страшных, сложных.
От них в России ещё не зажили раны.

В мир вечный все уходят навсегда,
и лишь Илья-пророк вернётся снова
в конце времён для обличительного слова
к нам, не взрастившим покаяния плода.

По стёжке,вздыбленной корнями елей,
иду, тетради памяти листая-
мелькают дни, мгновения, недели,
тревожа чувств разворошённых стаю…
Сквозь полог лиственный всё ярче просинь.
Почти забытое напоминает море
лазурь поднявшегося над травой цикория.
Подкрадывается незаметно осень…
С исходом благостного летнего тепла
к земле уныло преклоняет стан ветла.
В дни августа – с пророка Илии –
плодов обилие лишь душу веселит…
Ещё в беретах белоснежных флоксы
влекут благоуханием нектара,
но уж не так резвЫ стрекозы, осы,
летая в одиночку, а не парой…
Парит, сорвавшись с яблонь, паутина.
Печалится, теряя лист осина…
Давно сменяет тонкая прохлада
горячий воздух в августовский день.
От крон деревьев -то просвет, то тень,
и в памяти –то грусть, то луч отрады.

Есть для прогулок у меня обычай
птиц голосистых звуком приручать,
на песни их немедля отвечая.
Посвистываю соловью и нынче.
И в ожиданьи обходя беседку,
я останавливаюсь молча у ворот.
Но откликается певец мне редко -
немеет от моих нескладных нот.
Мелодиями светлыми Россини
хочу привлечь вниманье соловья -
зову на помощь арию Розины.
И с ней затея удается вдруг моя…
Из недр ветвистого куста сирени
несётся звонкий и ритмичный звук
с диапазоном сказочной сирены.
Вмиг в плавное он переходит пение
и снова щёлканием замыкает круг…
Живое и горячее звучание –
сияние любви без грустных теней.
В нём жизнерадостный настрой весенний,
где места нет тревоге и отчаянью…
Природа внемлет мастерству солиста,
и разливается вокруг такая тишь,
что слышен шелест трав, цветов и листьев.
А ты в восторге, в изумлении молчишь.

После дождливой ветреной недели
пожаловало , наконец, тепло.
Впервые трели соловьиные звенели -
вливалась музыка волной в окно.
Вдали звучали отголоски грома,
и облачный покров скрывал луну.
В такую ночь я знала – не усну-
и вышла незамеченной из дома.

Издалека сквозь стену влажных листьев
летит ко мне ночная серенада,
и голос соловья прозрачно чистый
парит, звеня, над яблоневым садом.
Жаль, повторяются лишь ранним летом
захватывающие дух мгновения,
когда поют легко с самозабвением
пассажи сложные, насыщенные светом.

Немыслимо такое в тесной клетке.
И жаворонку над пшеничным полем,
и соловью под занавесом ветки
нужна для творчества свобода воли,
просторы неба и бескрайний горизонт.
Но умолкает вдруг крылатый гений…
Рассвет прохладным, легким веяньем
сад погружает в безмятежный сон.

Трагически больна сейчас Россия.
Терзают три недуга сразу -
опасный вирус и смертельная зараза
цифровизации, а с ней апостасИя.

Двадцатый год…Короновирус и затворы
на карантин в квартирной узкой клети.
И спешно принимаются законы,
всех в цифробесье загоняя плетью.
На тупиковый чужеродный ставят путь -
для безразличных к Правде, сонных, сытых,
с сознаньем замороченным, забитых,
не ведающих бытия земного суть.
Мы видим, как бессовестно сейчас
вершится акт постыдный и нелепый –
традиций русских разрушает скрепы
цифролюбивый элитарный «класс».
Холодным инфернальным ветром веет
от слов лукавых и притворно льстивых.
И богоборческие вновь звучат мотивы
в его обрядах, символах, идеях.
К вселенской власти явно рвется зло.
Инакомыслия уже идет гонение,
чтоб невозбранно завершить желанный слом
консервативного земного устроения.

Приходят скорби в дом наш неслучайно,
но чтоб прогресса обуздать безумный бег
и обустраивать Россию, как Ковчег,
храня свободу воли, дух и веры чаянья.

                «Бог создал человека для нетления и соделал его
                образом вечного бытия Своего…»
                (Премудрость Соломона, гл 2, 23)

Туман иллюзий небывало смутных дней
рассеется, но не от солнечных лучей –
от Вести светлой, радостной, благой
о смерти как рожденьи в мир иной.
Земная жизнь плачевно коротка,
но утешает слово Откровения –
«Бог создал человека для нетления»…
Душе назначено успеть соткать
одежду лёгкую для восхождения.
Не ложь мечты, а Истина Завета
зовет с удобной плоской колеи сойти
на тропы узкого высокого пути
в мир вечной Жизни, Красоты и Света.

Стихи лучами от лампадного огня
летят, не ведая ни тяжести, ни страха,
пока елей есть веры у меня
в то, что не стану только горстью праха.

Весь месяц сумеречно тучи нависали,
дожди шли день и ночь без меры
над Доном, городом, лесами
и заливали берега, поляны, скверы…
Грозы воинственной стихал последний залп.
Он без заряда молний был – пустой.
И долго ветер необузданный терзал
листву, обрызганную дождевой водой.
Она сверкала драгоценными камнями.
Деревья, вспыхнув изумрудом, угасали.
И облака кисейною фатой
просвечивали лучезарной синевой –
венчалось солнце с небесами…
Кончалось время беспросветной полосы.
Заря вплетала в краски неба алость.
И таяли томленье и усталость.
И в душу каплей утренней росы
сходила вдохновляющая радость.

Цветы садовые…Какие из них краше?
Пока нет царских гладиолусов и роз –
тюльпаны, утром раскрывающие чаши
лучам и соку виноградных лоз.
Синайской купиной цветы шалфея
пылают. В страхе пчелы и шмели.
И прикасаться к огонькам не смея,
застыв, дивятся чуду издалИ…
Среди обыденных небесно-синих глазок,
анютиных и незабудок, вырос
волшебным принцем из народных сказок
причудливый и прихотливый Ирис.
Такого не сыскать в среде природной.
Хоть и окрашен, как обычная сирень, -
цветок холёный и холодный.
Жаль увядает он на третий день…
Нарцисс идет уже в апреле в рост,
безлистый стебель и в ненастье стоек.
По венчику из лепестков – он груб и прост,
зато в нем светит сердце золотое…
В траве болотной, возле мшистых пней
на тонких и прозрачных ножках
цветет благоухающая крошка –
фиалка – нет Дюймовочки милей…
В саду, в степи, на поле и в лесу
цветы - бессмертной Красоты примета –
в несовершенный мир земной несут
знак идеальности – форм, аромата, цвета.

Тенью дебри лесные луч солнечный гасят…Тропа
вьётся в травах под сводами тёмно-зелёными.
Строй веселых березок теснит хмурых елей толпа,
робко тянутся к небу изящные тонкие клёны.
Тяжело нависают над легкой прозрачной оградой
ветви мачтовых сосен, вторгаясь в садовую зону.
Свет у яблонь крадёт леса хищная крона,
нарушая условия мира, согласия, лада.
Без вражды существуем, но полной гармонии нет –
разделяет нас с лесом стена недоверия.
Хоть, соседствуя, знаем друг друга давно – много лет,
всё же держим меж нами закрытыми двери.

Благодатный сегодня безветренный солнечный день.
Изредка дождь кропит землю тёплыми каплями.
Лес готов на сближенье и наш неказистый плетень
обнимает, как давнего друга, еловыми лапами.

    Весенний воздух с каждым днем теплей.
    И солнце, направляя путь в зенит,
    бросает искры – одуванчики – земле.
    Ликует колокол и радостно звенит.
    Певуч и звук обыденного слова…
    Черемух гроздья, становясь белей
     невестиного брачного покрова,
     своими запахами опьянять готовы
     изящных бабочек, пугливых пчел, шмелей…
     Благоухают вишни и черешни.
     Развеивает тонкий ветер в прах
     и мысли грустные, и тень угроз, и страх –
     веселье дарит сердцу воздух вешний.

     Душа, пасхальной радостью ликуя,
     победу жизни славит – аллилуйа!

Готовь к сопротивленью щит и меч!

Палитра осени становится бледней

О человеке прямой и отважной души