О социальной инициативе Оптиной пустыни.
Часть первая. Об издержках абсолютизации Традиции
Как известно, при монастыре «Оптина пустынь» по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла недавно создан духовно-интеллектуальный и научно-просветительский Центр «Оптинское собрание». Круг проблем, которыми намерен заняться Центр, достаточно широк:
осмысление значения Русской Православной Церкви в истории, современности и будущем России и всего Православного мира;
исследование ценностных основ российской цивилизации как сообщества народов, объединённых русским православным народом для решения общих исторических задач;
предметом пристального внимания «Оптинского собрания» должны стать вопросы религиозного и культурного взаимодействия народов нашей страны, изучение и актуализация роли русского народа в устроении российской цивилизации;
важнейшей задачей Центра должно стать объединение интеллектуальных и научных сил России для осмысления актуальных проблем и выработки путей их решения посредством внесения соответствующих законодательных инициатив.
Сам факт создания такого центра именно при авторитетнейшем монастыре России не может не свидетельствовать о том, что задача расширения и укрепления диалога между обществом и Церковью превращается в России в одну и самых актуальных задач. Очевидно, что решение этой задачи потребует значительного усиления внимания к совокупности проблем, связанным с таким понятием, как традиция. В предлагаемой серии заметок будет предпринята попытка коснуться некоторых из этих проблем.
Часть первая. Об издержках абсолютизации Традиции.
Одной из особенностей недавнего 20-минутного интервью А. Дугина Т. Карлсону, особенностью, которая и вывела это интервью из разряда ординарных, явилось то, что впервые по–английски была высказана идея, дающая возможность провести более или менее чёткую - простую и ясную -границу между цивилизацией западной и той русской православной, что сформировалась и удерживается государством–цивилизацией Россией. Такой идеей у А. Дугина стало его представление о ведущей роли в социальных процессах своего рода динамического равновесия индивидуальной и коллективной идентичности. Именно русской цивилизации пока всё ещё удаётся удерживать это равновесие смещённым в область коллективной идентичности. Тогда как западная цивилизация сознательно и целенаправленно сталкивает равновесие в противоположную область. Да, у А. Дугина речь в основном идёт о современном либерализме - беспутном, безусловно обречённым на вырождение безумной практикой выведения его из стабилизирующего поля коллективной идентичности. Но за рассуждениями Дугина о двух видах либерализма явно проступает та самая идея динамического равновесия. И, возможно, далеко не случайно практически одновременно с интервью А. Дугин опубликовал и на ресурсе Изборского клуба свою лекцию под названием «Православный Логос» https://izborsk-club.ru/25592 ,прочитанную им ещё в 2017 году в Духовной Семинарии им. Прп. Иоанна Дамаскина в Нижнем Новгороде .Он, видимо, не рискнул вести с Т. Карлсоном беседу в терминах и представлениях этой лекции, но, не исключено, счёл нужным показать, что разговор на главную тему интервью можно провести и на уровне некой фундаментальной концепции бытия.
Эта лекция несомненно претендует на то, чтобы явить такого уровня концепцию . Хотя следы идеи динамического равновесия двух типов идентичности в этой концепции несомненно можно разыскать, но признать её в качестве фундаментальной , тем более способной стать основой для объединения собственно социальных усилий государства и церкви, увы, не представляется возможным. Именно поэтому концепция и нуждается в подробном обсуждении.
Раскрывая сущность православного логоса, А. Дугин отталкивается от изречения о. Сафрония (Сахарова) «Ум с умом борется». И исходит далее из того, что «борьба наша, христианского пути, монашеского делания это в первую очередь борьба ума. Во вторую очередь это борьба души и в только в третью очередь это борьба с какими-то телесными пороками» («Ум облечён в психологические эмоции, в переживания, в разнообразные иные формы бытия, и в свою очередь Душа облечена в Тело»). То есть заявлен приоритет ума. И потому «человеческое сознание, человеческая сущность, предназначение человеческой души» оказывается у А. Дугина «в точке, которая является равноудалённой между двумя Умами, между двумя Логосами, если угодно. Между Умом божественным, который нам помогает, и без которого наша душа остаётся тёмной и безУмной и дьявольским Умом, который атакует нас извне».
Представив человека как «процесс борьбы» двух логос0в, А. Дугин предлагает различать сакральное и святое: «сакральный мистический опыт – это не только соприкосновение со святостью, это и ещё и соприкосновение со сверхъестественным злом- «сакральное» включает в себя опыт дьявола и опыт Бога, а «святое» — только божественное». Представление же о мистическом опыте даёт А. Дугину возможность вести речь и об высшем мистическом опыте, который, с одной стороны, объявляется «опытом вечности» , а с другой - напрямую связывается со служением монашества: «люди уходят в монашество, чтобы стяжать этот мистический опыт вечности».
Монах рассматривается им как совершенный, полноценный человек, «поскольку только монах выполняет то предназначение, которое человечеству предпослано … Он и есть то место в прямом смысле, в котором происходит битва Логосов». То, что монах «воспринимает напрямую как сущность дьявола», то для мирян выступает «как множество отвлекающих нас объектов. Они могут воплощаться в страсти, в лень, в эмоциональную нагруженность…. Все это огромное количество элементов, есть ничто иное как рассредоточенный по разным фрагментам дьявол». Его основная задача ,как считает А. Дугин, не дать нам сосредоточиться на « соприкосновении битвы двух Логосов». Мы люди «всегда находимся на грани. Если мы не стремимся к божественности, мы соскальзываем в дьявольское», заключает А.Дугин, вводя , таким образом, «представление о человеке как о постоянном напряжённом процессе выбора» .И в этом заключении нельзя не заметить ту самую проблему динамического равновесия, о которой шла речь выше.Поданную только в более отвлечённых-философических, если угодно, понятиях. Для перехода на этот более отвлечённый уровень А. Дугину пришлось , правда, принести в жертву сложившийся в христианстве абсолютный статус понятия Логос -в определённом смысле утилизировать это понятие. И естественно, возникает вопрос, насколько эта жертва оправдана. А. Дугин далее в своей лекции по существу и стремится показать, что она оправдана. Именно для этого А. Дугин в своём изложении сосредотачивается на смысле Православного логоса, названном им «самым главным и важным содержанием христианского учения. Это сущностное выражение христианства, которое является ключом к его догматам – мнениям, правильным, но все же лишь указаниям на сущность христианства»., высказанному При обсуждении этих заметок было высказано мнение(автор его пожелал остаться неизвестным -НА), что здесь возникает проблема употребления понятия «Логос» с заглавной буквы. В Православии подобное употребление есть однозначное указание на Вторую Ипостась. Но у А. Дугина, считает НА , речь явно не об этом, а о том тварном логосе, который есть мышление Церкви, - мышление человеческое, но вдохновляемое Святым Духом.
Особая же контрастность характеристики Православного логоса достигается А. Дугиным через обращение к понятию гетеродоксальный логос. Это - своего рода синоним дьявольского логоса, синоним, который , видимо, представляется А. Дугину более уместным при характеристике интеллектуальных построений, организованных со знаком обратным тому, что использован в логосе Православном. И эти , противостоящие Православному логосу интеллектуальные построения у А. Дугина есть не что иное , как представления науки, существующие в обществе установки системы образования и прочее из этого ряда -«если мы посмотрим, что нам говорят в школе или университете, что нам говорят по телевизору, что нам говорят родители или знакомые мы увидим, что мы находимся в антиправославной вселенной, где анти-христианство рассредоточено в каждой точке нашей культуры».
Остановившись далее на одном частном - политическом -измерении логоса (в качестве православного политического измерения логоса рассматривается православная империя –единственно возможный «нормативный тип устройства православного государства; политический же логос дьявола - это демократия, охлократия, капитализм, безбожный социализм), А. Дугин возвращается к противостоянию двух логосов как таковому и утверждает, что путь к «наиболее чистой форме выражения противостояния двух Логосов» может открыть понимание природы времени. При этом он считает необходимым сразу же и жёстко подчеркнуть: «традиционализм как философская модель и строится на том, о чём я сейчас буду говорить»…
То есть своего читателя ( слушателя) А. Дугин определённо ведёт к какому-то специфическому толкованию традиции. И, как мы быстро в том убеждаемся , суть этого толкования сводится к абсолютизации традиции .Можно даже допустить , что абсолютность Логоса вполне сознательно разменивается у А. Дугина на абсолютность традиции. Она предстаёт чем-то данным человеку свыше - тем, на что он влиять не может в принципе. Подобное толкование, по мнению иг. Никиты, нельзя отнести к вполне православному. В Православии, подчёркивает он, Традиция( Священное Предание) действительно даётся свыше, но только отчасти. Оно есть продукт соработничества, синергии верующего Сообщества и Бога. Человеческая сторона по-своему на Предание влияет и делает неизбежным его развитие во времени.
Характеризуя православное понимание времени, главным в нём А. Дугин считает то, что « с точки зрения православного логоса вечность есть». Она «заключает в себя одновременно прошлое, настоящее и будущие» -«поэтому вечность — это актуальное измерение бытия и существования». Самым же существенным в суждениях А. Дугина о вечности является то, что вечность понимается им как «свойство бытия Пресвятой Троицы» -«нельзя сказать, что Сын уже родился или ещё не родился, Он рождается и Дух исходит, а не изошёл. Это есть живое бытие, живая вечность Святой Троицы». Такое понимание не только убедительно звучит - оно-то и даёт А. Дугину возможность легко связать вечность и с православным логосом:« Только тот, кто способен открыть для себя бытие вечности и способен открыть для себя сущность православного Логоса, поскольку это основа всего христианского учения – бытие вечности». Для времени же в построениях А. Дугина остаётся роль «частного и относительного измерения вечности». При этом, утверждает он, «вечность соответствует истине и время – мнению».
Попытку А. Дугина обосновать выделение некого особого православного времени признать удачной нельзя - получился текст , явно перенасыщенный страстным желанием такое время непременно узреть: «Что такое православное время? Это время, которое старается не утратить своей связи с вечностью … отношение к временному прошлому есть попытка увидеть сквозь прошлое – вечное. Отношение к настоящему – попытка увидеть, «схватить мгновение» …. Настоящее время – здесь и сейчас – дано нам как возможность «выпрыгнуть» в вечность, ,…– это мгновение вечности, вплетённое в ткань времени. И соответственно будущие – это время, текущее в сторону вечности, … Мы «чаем» воскресения как восстановления всего в объёме вечности. Поэтому будущие для христианина – это не то что будет, а это обнаружение вечности, к которой мы стремимся...это время, которое тянется к вечности в каждой своей точке – мы хотим увидеть вечность в прошлом, мы хотим увидеть вечность в настоящем, и мы хотим увидеть вечность в будущем. Время для нас – это отложенная вечность». Да, этот текст вписывается в канонические христианские представления , но жёстко пристёгнутое к вечности время, увы, также абсолютизируется: перестаёт играть роль одной из координат бытия – координаты важнейшей, контролирующей развитие . И такая привязка очень и очень ограничивает значимость всех построений А. Дугина, понуждая с осторожностью воспринимать его выводы: «Эта онтология вечности составляет принципиальную броню православного Логоса. И если мы совершенно неколебимым образом, героически, жертвенно знаем, что время только таково, что вечность есть и только она по истине есть, а все остальное вращается вокруг неё так или иначе, …– тогда мы находимся в лучах православного Логоса».
Попытка А. Дугина подчинить конкретное время вечности, намертво привязать его к ней, сама по себе вполне допустима. Хотя бы потому, что опирается на каноническое толкование Бога-Троицы. Но такая попытка должна быть последовательной , то есть должна тогда полностью исключать любое обращение к любому конкретному времени. А это будет означать утрату временнОго смысла ( абсолютизацию) многими понятиями, а не только понятием вечность. Такая судьба уготовлена будет и традиции. И А. Дугину нельзя отказать в последовательности - он чётко в своих этих построениях сориентирован на невременнОй характер традиции ( для него это - исходный постулат ) . И если А. Дугин в чём-то непоследователен, так это в том, что , рассуждая далее о современном времени, он не ставит эти два слова в кавычки. Но такая его непоследовательность неизбежна, ибо кавычки мгновенно бы лишили основы и всякого смысла те суждения А. Дугина, которые у него далее следуют. Он кавычек не ставит, и все крайности, что им далее произносятся, начинают звучать как… откровения.
Он утверждает, что это именно дьявол « строит целую цивилизацию на точки зрения, что есть только время. Он подчёркивает двусмысленность существования современного человека, который ходит в храм , но жить ему предлагается «в мире, построенном на другой базовой предпосылке, звучащей вполне нейтрально-положительно: на предпосылках прогресса, развития, технического совершенствования, справедливости и гуманизма, комфорта, открытости, защиты прав человека». По мнению А. Дугина, «верить в современную науку, которая построена на отрицании онтологии вечности гораздо более страшное рабство у сатаны, чем тот маскарад, который устраивают современные сатанисты». «Современность начинается там, где отрицается базовая онтология вечности. Традиционные, немодернистические цивилизации строились на этой онтологии вечности. Отсюда – всё остальное и этика, и красивые храмы, и святость семьи, и догматы – всё вытекает из этой онтологии вечности, ибо это сущность Православного Логоса, которая предопределяет всё остальное». «В христианском сообществе не может и не должно быть технического прогресса, который предполагает накопительное движение цивилизации для улучшения своего материального состояния. Это не ценность и не цель и не задача для христианина, это случайное условие, … это можно использовать. Но не в коем случае нельзя предписывать этому накопительного характера и строить на этом отрицание онтологии вечности».
И сквозь все эти резкости с очевидностью проступает жутковатый облик абсолютизированной традиции. И совершенно естественно желание: успеть бы выскочить из под её катка. Желание тем более естественное, что во всей этой жути у А. Дугина местами проглядывает нечто, что в принципе открывает возможность обойтись и без неё: «Настоящая вечность живая. Жизнь будущего века – это не то, что будет «послезавтра». Жизнь будущего века — это особая онтология и космология, которую мы понимаем в свете воскресения, это не просто воспроизводство того же самого тела, воскресение – это новое во всех отношениях время, пронизанное вечностью»…
Итак, абсолютизированная на манер вечности традиция…Это – основа, пожалуй, той социальной концепции, что прорисовывается у А. Дугина в его лекции, прочитанной в монастыре и переопубликованной недавно на ресурсе Изборского клуба…На мой взгляд, подобное насильственное действо над традицией ,по существу расправа над ней, абсолютно недопустимо, поскольку полностью блокирует социальный потенциал традиции, превращая её во что-то отвлечённое, вырванное из времени и, следовательно, из истории- в принципе лишённое какого- либо реального социального влияния. Предмет почтительного поклонения - это всё, что остаётся, пожалуй на долю традиции, стреноженной абсолютизацией. И это в то время, когда традиция, если отказаться от надругательств над ней, остаётся практически единственным, с чем ещё можно попытаться связать реальное мировое противостояние тому нашествию западной орды, что стало тотальным, всеохватным за время существования мировой цивилизации без поля идеальности, что генерировала всегда Россия.
Самое же любопытное заключается в том, что А.Г. Дугин, похоже, в полной мере отдаёт себе отчёт в том, что реальная социальная нагрузка его построений такого рода ничтожна .И тогда интервью Такеру Карлсону является не столько попыткой А. Дугина упростить свою концепцию бытия для малоподготовленных к её восприятию, сколько свидетельством активного поиска им формы, позволяющей все-таки разблокировать тот социальный потенциал, что в традиции заложен. И в пользу именно этого допущения говорят прежде всего последние публикации А. Дугина , в частности, статья о консервативном повороте, опубликованная 20 мая 2024 (https://izborsk-club.ru/25718):«Россия выбирает традицию — Запад, напротив, все нетрадиционное и даже антитрадиционное»… «Россия воюет с претензией западной цивилизации на универсальность её ценностей и стоит целиком и полностью за традицию, причём как за собственную (русскую народную, православно-державную), так и за все остальные»... «Россия … может открыто объявить себя …. защитницей традиции и нормы, преемственности и идентичности»…
Совершенно очевидно, что такого рода оценки и задачи не могут не предполагать, что традиция есть нечто живое, многообразное, постоянно развивающееся и самосовершенствующееся. И именно поэтому, и тем более в связи с появлением Оптинского Центра, становится крайне актуальным разработка концепции традиции, свободной от пут абсолютизации.