О социальной  инициативе  Оптиной  пустыни. Часть 40.  Русское  государство- цивилизация и экстраполяции А.С. Панарина.

«Понятие трансцендентного в имманентном… потустороннего в посюстороннем… пронизывает для русского верования текущий бытовой мир»…Это    исключительное, редкостное  качество русского мировосприятия источником  своим  имеет, конечно  же, Византию. И здесь,  естественно, не обойтись    без  обращения  к  К. Н. Леонтьеву.

С. Бирюков в  своей работе «Быть византийцами? К.Н. Леонтьев и политическая современность»( https://politconservatism.ru/blogs/byt-vizantijtsami-k-n-leontev-i-politicheskaya-sovremennost )   характеризует «византийский проект» К. Леонтьева прежде всего как «полновесный исторический и культурно-цивилизационный феномен», где «исторический фундамент» России» представлен следующим образом : «византийское самодержавие, византийское православие и византийские нравы». Он  утверждает,  что доктрина  К. Леонтьева «выдержана в духе «творческого консерватизма», что «Леонтьев дал чёткий и определённый ответ на вопрос о цивилизационной идентичности России, связав ее с византизмом»  ,подчёркивая, что - «в этнокультурном смысле византизм – это умение управлять сложностью, которую представляла собой многонациональная Империя»… Поэтому «главный тезис Леонтьева, его политическое кредо – не только и не столько «подмораживание» России, не апология деспотизма и централизма – но предоставление ей возможности развиваться с целью максимально воплотить в себе ту самую «цветущую сложность»». В связи  с чем  и приобретает  особую важность «акцентированный Леонтьевым именно религиозный и цивилизационный, а не этнический фактор объединения России». И «идея о необходимости сильного государственного стержня как условия сохранения поликультурной и полиэтничной России».

Очевидно,  что в во всех этих  на Византию сориентированных подчёркнуто консервативных суждениях К. Леонтьева  и нашли  своё  отражение  исторически сложившиеся ценности государства-цивилизации России. Именно  поэтому эти воззрения   могут оказаться крайне полезными  при  анализе истории революции октября 1917 года  с опорой на ценностные составляющие  российской традиции.

    Но пока  с  подобным анализом, а  значит  с попыткой связать великую русскую  революцию  с историей России, приблизить ее    к традиции ,  у  нас, увы,  особо  не  спешат. И  мешает  тому  прежде  всего тот  «дурной,  злой,  отрицательный»  консерватизм,о котором  писал Н. Бердяев и который имеет у нас   достаточно широкое хождение  в форме   и государственного, и церковного  антисоветизма.  Но тем не менее призрак истинной российской консервативной революции    в  разных  формах уже  бродит по  России. И вот   как  этот призрак  предстал  в     недавней  работе В. Можегова  «Консервативная революция в России началась» (https://izborsk-club.ru/22428):

- происходящее исчерпывающе описывает следующий термин: национальная Консервативная революция. Революция, разумеется, сверху;

- трудно назвать иначе все то, что мы видим сегодня: уход иностранного капитала из крупных российских компаний означает их фактическую национализацию; уход Всемирного банка из России, выход из долларовых расчётов и международных расчётных систем, невозможность участия в биржевых спекуляциях фактически означают начало национализации российского Центробанка. Который разворачивается исключительно на внутренний рынок и которому не остаётся ничего иного, как только начать финансировать национальную экономику;

- Спешное расползание либерального культурного бомонда (закрытие «Эха», «Дождя» и проч.) означает начало неминуемой смены культурных элит. Это ли не национальная Консервативная революция?»

    Именно о необходимости  национальной Консервативной революции  ведёт по существу  речь и    В. Дворцов («Верноподданство Христу. Культурные матрицы Русской цивилизации» https://ruskline.ru/news_rl/2025/02/21/vernopoddanstvo_hristu), когда энергично  отстаивает опорный характер религиозно- культурных мотивов   в русской цивилизации:

 -  «полноценной, состоявшейся империей может считаться лишь то государство, которое смогло взрастить в себе не национальную, не мульти-национальную, а сверх-национальную сверх-культуру – цивилизацию. Самовоспроизводимую через свои матрицы даже при значительном изменении границ или этнического состава»;

 - «настоящая империя родит собственную оригинальную цивилизацию только из собственного оригинального культа. Государства – самые могучие, абсолютистские, подчинённые единовластному «императору», весьма и весьма многонациональные, расширяющиеся мечом и золотом до пределов познанного мира, но не предводимые метафизически, не управляемые канонами своей главенствующей религии, подняться из многонациональности и мультикультурности в цивилизацию не могут»;

 - «именно христоцентричность выделяет нашу цивилизацию из цивилизаций, тоже христианских, тоже ориентированных на Бога, на Бога-Творца. Каковыми же являются иудейская и исламская цивилизации . Именно в христоцентризме нужно искать и находить ответы на все вопросы русскости»;

       Прозвучавшая   у  В. Дворцова   заявка(  пусть прикрытая идеей империи  и  даже развёрнутая  в прошлое –«смогло взрастить» )  на  русское  государство- цивилизацию  как  на  государство, которое способно «взрастить в себе не национальную, не мульти-национальную, а сверх-национальную сверх-культуру – цивилизацию»,  важна  чрезвычайно. По существу это  компактная формулировка  нашей национальной  идеи  -  программная,  если угодно,  установка  для  России   на ближайшую  пару  веков. Из этой короткой  формулы   можно вывести  и основные   наши задачи, и  основные  наши проблемы.

    Что  касается основных  задач, они  при  курсе  на «сверх-национальную сверх-культуру – цивилизацию»    не  могут  не  сводиться к    задаче  построения   действительно  социального  государства  на традиционной  для России основе -  православной версии христианства.   От комбинации «православный социализм»,  одним словом,   никуда не денешься. И   здесь статья ( 2025  г.)Н.  В.  Сомина  « О служении Богу и мамоне .Что же такое православный социализм?»  ( https://ruskline.ru/news_rl/2025/02/18/o_sluzhenii_bogu_i_mamone

 )как  нельзя   кстати. Мамона( материальные блага, находящиеся в собственности) представлена  В. Семиным  как «абсолютная противоположность Богу».  И  противостояние ей, а  тем более подчинение её, подана     как труднейшая задача, решить которую  получалось когда-то лишь  в  Иерусалимской общине, где удавалось  добиться скоординированости, ладности  в двух сферах: «на уровне сферы спасения действовали взаимная любовь и евхаристия, а на уровне сферы существования – полное обобществление имуществ». В  условиях  же нынешнего -  образцово  похабного - капитализма   о подобном и мечтать   не приходится. И прежде всего потому, что «капитализм совершенно несовместим с православием. Абсолютно. Вместо Христа-Бога – деньги, вместо любви – эгоизм, вместо справедливости – обман … господство мамоны медленно, но верно убивает христианство… Капитализм бьёт в сердцевину, разрушая веру во Христа наглой и повсеместной апологией денег и удовольствий». Именно поэтому, заключает В.Сомин, «России в качестве сферы существования необходим социализм … Именно он реально позволяет исполнить великую заповедь о Боге и мамоне … Православие в качестве сферы спасения и социализм Сталинского образца в качестве сферы существования – вот формула, к которой нужно стремиться ради России будущего».

   Очевидна и главная проблема, которая должна  немедленно обнаружить  себя, если  Россия  и в  самом деле  серьёзно нацелится на  решение  своей цивилизационной  задачи, то есть сориентируется, наконец-то, на  серьёзные  внутренние преобразования. Эта  проблема   связана  с существующими  у каждой цивилизации мессионерскими   претензиями  , обозначена   она уже  давно   и      обстоятельно рассмотрена  у   А. С. Панарина.( «Глобальное политическое прогнозирование»  https://royallib.com/book/panarin_aleksandr/globalnoe_politicheskoe_prognozirovanie.html 

глава 5.3. Духовная вертикаль Континента — противоядие от конфликта цивилизаций) .Он  исходит  из того, что конфликт цивилизаций    находится в тесной  связи  с конфликтом  религий. Конечный   же социальный смысл всякой религии —« обеспечение духовно-ценностных предпосылок совместной жизни людей».  «В прежние  эпохи, когда различные культуры и цивилизации имели относительно автономные и замкнутые ниши, можно было вполне довольствоваться рассогласованностью различных монотеистических текстов, поскольку они предназначались для «своих»» - «великие мировые религии создавали вдохновляющие суперэтнические универсалии и синтезы на уровне локальных цивилизаций» .  В установках  же современных фундаменталистов «цивилизационная идентичность то и дело подменяется этнической, в силу чего народы, уже вкусившие благ больших суперэтнических пространств, снова помещаются в гетто агрессивно-нетерпимого трайболизма». Сегодня духовно-религиозным вертикалям, чтобы выполнить свою миссию, объединить   предстоит Восток , Запад, Север и Юг. Но «модернизационный проект такого объединения, поданный в форме более или менее принудительной вестернизации — подчинение всех цивилизаций и культур западному «эталону»,- провалился»    - констатирует А. Панарин. И  именно поэтому «модернизационной геополитической горизонтали» («объединение человечества по оси Атлантика — Тихий океан») «необходимо противопоставить вертикаль, объединяющую российский хартленд с Индостаном».

        Идея  этой  вертикали  у А. Панарина достаточно  убедительно обоснована .Поскольку «ключевые понятия вестернизированной горизонтальной оси»   «успех и могущество, богатство и власть над миром»  , то «вестернизироваться — значит войти в состав богатого и сильного Севера, господствующего над бедным и зависимым Югом».  У геополитической  же вертикали ключевым понятием   является «солидарность обделённых и угнетаемых, выдерживающих натиск самонадеянных стратегов однополярного мира». К  тому же провалился и проект «возвращения России в «европейский дом»   - « потому, что не соответствовал глубинным духовным интенциям российской цивилизации и назревшим задачам мировой истории. Выбытие России из числа господ мира сего… означает разрыв готовой сомкнуться горизонтальной оси вестернизации, ибо такое смыкание закрывало перспективы объединения Севера и Юга, выводило бы последний за черту современной цивилизации».Разрыв этой горизонтали, грозящей «превратить Восток в подручного и пособника ищущего безраздельной гегемонии Запада», А. Панарин  называет не иначе как   «задачей мировой истории». И  предлагает   серьёзно задуматься  над  тем , что «все современные западные концепции плюрализма и столкновения цивилизаций направлены не столько на культурную реабилитацию Востока, сколько на подрыв его внутренней солидарности, а также солидарности с бедным Югом. «Конфликт цивилизаций» — это превращённая формула старого имперского лозунга «разделяй и властвуй»».

  Обстоятельно  рассмотрен  А. Панариным  и вопрос  о союзе Россия- Индии  в    геополитической   вертикали   Север –Юг. В  этом  союзе  он видит  реальную возможность  решения важнейшей духовно-религиозной и нравственной  задачи «преодолеть угрозу социал-дарвинистского вырождения мировой цивилизации и сползания человечества к варварству «естественного отбора»». Для решения  такой задачи потребуется   «активизация совершенно особой элиты»- «строительство новой геополитической вертикали» будет связано  с «огромной духовной работой»…«Направление этой работы задаётся не только герменевтическими проблемами нахождения согласованности архетипов, символики и языка двух великих цивилизаций — православной и индо-буддистской. Эти культурологические усилия превратятся в стилизацию, вполне отвечающую установкам теории «плюрализма цивилизаций», если не подчинить их более высокой задаче — высветлению нравственного ядра двух великих традиций, связанного с установками солидарности и сострадательности к нищим духом, к нестяжателям нашего стяжательного века.» 

 По мнению А.Панарина, здесь« открывается перспектива новой кристаллизации мира, качественно новой центростремительности, способной организовать пространство расколотого мира»  - на основе тех императивов, которые «заложены в текстах всех великих мировых религий» . Но «высветить их тождество, несмотря на различия языка, канона и ритуала» , может лишь «активизация нравственно-солидаристского сознания». Возможность  такого высветления при выстраивании  вертикали Север- Юг А. Панариным  достаточно убедительно обосновывается: 

«В России Просвещение, наложившись на специфическую традицию православия, лучше сохранило космические и духовно-телеологические интуиции и интенции, касающиеся высших смыслов бытия».«Не меньший по значимости потенциал российской культуры связан с ее   этикоцентризмом. Космоцентризм и этикоцентризм нашей культуры являются главной предпосылкой коммуникабельности с индо-буддистской традицией, которую отличают те же доминанты. Различие в том, что обе указанные составляющие российского культурного ядра в шкале времени направлены преимущественно вперед, соответствуя образу «культуры-проекта», тогда как индо-буддистский духовный синтез в первую очередь мобилизует сберегающие потенции, связанные с образом «культуры-памяти». Проект, лишённой настоящей культурной памяти, грозит выродиться в утопическое прожектёрство и волюнтаризм, от которых столько раз пострадала Россия. Но и память, лишённая настоящих проспективистских интенций и мироустроительного темперамента, может подменить живое творчество педантизмом собирателей культурного архива или ностальгией оторванной от реальности «аристократии духа». Может быть, новая встреча России и Индии, связанная сегодня в первую очередь с насущными геополитическими заботами, станет поворотным пунктом в развитии обеих цивилизаций, нуждающихся во взаимном духовном стимулировании и корректировке курса».

 «Поворот к Востоку»   для  А. Панарина это прежде всего  -« поиски новых опор для ослабленной или подорванной сферы надиндивидуальных императивов,… поддерживающих и воодушевляющих общественную солидарность». А для этого необходимо «воспринять импульсы той цивилизации, порядок которой держится не на либеральной утопии договора и не на государственной тирании, а на кодексе нравственно-религиозных норм, обладающих достаточной убедительностью, чтобы им следовать без физического принуждения. И отметив,  что  на  Востоке «существуют две разновидности такого кодекса — китайский (конфуцианский) и индусский» , А Панарин   вполне убедительно  делает  выбор  в пользу второй: «педантизм конфуцианской «этики закона» вряд ли способен вдохновить тех, кто испытал на себе искушения либерального правового педантизма, обещающего заменить «моральные сантименты» рациональностью договорных отношений.Для стран, испытавших на себе и разгул коммунистической государственной принудительности, и разгул индивидуалистического эгоизма, убедительным может стать лишь такой цивилизационный опыт, который демонстрирует способность выказывать нравственное воодушевление без фундаменталистского фанатизма. В значительной мере индийский тип духовности содержит условия такого опыта. Показательно в этом отношении сравнение судеб индийской государственности и индийской цивилизации… Трудно назвать страну, которая с такой же лёгкостью становилась добычей вражеских армий. Но если индийские государства подчинялись сменявшим друг друга захватчикам, то индийская цивилизация всякий раз одерживала над ними победу… как бы ни отличались друг от друга завоеватели, их роднит одно: все они в конце концов превратились в индийцев» 

        Цивилизационный проект  А. Панарина, эта  его  центрированная на России и Индии экстраполяция   для России  и мира в целом при всей  своей  экзотичности   не кажется безнадёжной фантазией. Поскольку держится  эта  экстраполяции   на многовековой  русской религиозной (православие) традиции  и восходящей  к Византии  русской государственной традиции. Поскольку  она  вписывается  и  в  вариант консервативной  революции, воплотившийся  в  евразийских поисках  и практиках России.Она , эта панаринская экстраполяция   перекликается  даже   с  некоторыми  прогнозами для  североамериканской цивилизации, что  выстроил  для нее … господин Бжезинский в своей  книге «Второй шанс»", отрецензированной        Б. Межуевым. «Америке нужно безотлагательно сформировать внешнюю политику, действительно соответствующую обстановке, сложившейся после окончания холодной войны. Она еще может это сделать при условии, что следующий американский президент, сознавая, что "сила великой державы уменьшается, если она перестаёт служить идее", ощутимо свяжет силу Америки с устремлениями политически пробудившегося  человечества».

    Так,   и в общем-то  совершенно недавно, высказался З. Бжезинский. Что прежде всего бросается здесь в глаза? Явная незападность этих идей. Они, скорей, русские. И, возможно, что в отличие от наших отечественных политических рвачей и выжиг, господин  Бжезинский очень внимательно прочитал Александра Панарина…Согласитесь, что такая диковинка, как «служить идее», не самым лучшим образом вписывается даже в собственно европейский индивидуализм. Тем более в его американскую разновидность -концентрированную выжимку из европейского. Да, и у  иного американца мы найдём ярко выраженную склонность к благотворительным жестам, то есть к сознательному( идейному) ущемлению себя ради другого. И тем не менее в этом их творении блага очень часто на первых ролях оказывается не объект, а субъект. И здесь -их основное отличие от русских, которые могут быть скупее, прижимистее, равнодушнее, но уж если раскрываются для другого, то с полной самоотдачей и исключительно ради него. Американцы, между прочим, и улыбаются также: улыбка не как реакция, а как демонстрация себя.

   Но З. Бжезинский, судя по всему, эти американские национальные особенности отважно выносит за скобку и  считает, как следует из анализа Б. Межуева, что Америке вполне под силу решить такую альтруистическую задачу, как «глобальное политическое переустройство человечества». А именно: «Возглавить  его"глобального политическогое пробуждение", его «всеобщую устремленность к обретению человеческого достоинства». То есть Америка обязана перехватить инициативу в этом движении, направленном прежде всего против нее самой - стать его лидером…

       А. Панарин такой терминологии, как "глобального политическое пробуждение» не использует, но говорит по существу о том же, когда предсказывает решительное переопределении основного современного противоречия: не противостояние цивилизаций ( Запад-Восток,Север—Юг) ожидает нас, а «перманентные гражданские войны новых богатых с новыми и старыми бедными». США в них предстанет «глобальной диктатурой богатых», а Россия не просто обречена на роль ее соперника — «сверхдержава бедных», «глобальная диктатура обездоленных», — она является единственным претендентом на эту роль. Понимание этого на Западе, считает А. Панарин, и есть основная причина современных атак на Россию—в ней видят главного «носителя протестной солидаристской этики».Нерастраченную способность ее народа «подняться выше критериев морали успеха» воспринимают как  наиболее опасное покушение на западные устои.

    Россия, по А. Панарину, должна стать лидером естественным - в этом и ее историческое предназначение, и итог ее становления. Государственного, национального, культурного. Америка же, по Бжезинскому, должна подобную роль выучить и сыграть – она должна на нее выйти в результате нетривиального политического манёвра, задуманного великим польским комбинатором.

Нельзя исключать, что это именно А. Панарин навёл З. Бзежинского на определённые размышления и подвинул к идеи сделать Америку гайдаром (ковбоем, скачущим впереди ) незападного протестного движения. И не просто сделать, но оттеснить от этой роли Россию, у которой, по А. Панарину, реальные шансы только и остались… Мы вырвем у России этот шанс - мы переведём инициативу на себя и утянем пробуждающийся, входящий в своё новое время незападный мир в мир западный. И не дадим ему сомкнуться с миром православным…Понятно, что если все это действительно так, то господин Бжезинский выступает здесь не просто стратегом. Он заявляет нечто значительно более грандиозное, и поставленная им метастратегическая задача свидетельствует, что креативной мощи у наших западных заклятых друзей еще более, чем достаточно. И мы с нынешней нашей кривой ухмылкой в адрес любой идеологии, кроме идеологии остервенелого потребления, которая у России, отсидевшей почти век на дефиците, стремительно обретает черты сильнейшей страсти, вполне можем не просто проиграть в крупно спланированной игре, но и остаться вообще не у дел. Мы можем, конечно, тешить себя тем, что, мол, цивилизационные процессы, по природе своей всегда трехмерные, - не дело приземлённых американцев. Эта сугубо деловая, прагматическая фракция человечества, мол, способна, конечно на многое, но подобные задачи не для них - слишком уж велик  у них дефицит идеального. А потому все это, скорей, - лишь шанс стареющего З. Бжезинского высказаться по глобальным проблемам в рамках экстраполяционной парадигмы русского гения  Панарина, а отнюдь не цивилизационный шанс Америки.

     Возможно, что ничего другого нам и не остаётся. Во всяком случае, не оставалось в тех условиях, когда государственная идеология складывалась из снисходительных гримас президента и любительских вариаций господина Суркова на темы суверенитета и демократии (см. на эту тему к примеру  «Идеология  для   по-Гор-Ельц-ев   -- о новейших философических   изысканиях Владислава Суркова» http://www.vsurikov.ru/2007/20070725.htm ).

Но по-прежнему  остаются  и  надежды   на идеологический сдвиг - на   неизбежность идеологической идентификации России.  И  потому   с максимальным вниманием прислушаемся  к  тому, о чем говорит А. Панарин: не либеральное завершение истории, не консервация достигнутого состояния в интересах избранных, а просвещенческая коррекция— переопределение модерна в интересах большинства. Так им понимается перспективная задача России в ХХI веке и именно под эту задачу он предлагает вырабатывать позицию по отношению к Европе — «не борьба за новое «жизненное пространство», а совместная борьба за новое жизненное время». А это значит — не плестись за Европой, не лезть в нее, а сотрудничать на равных и даже оставляя за собой инициативу.

       В своей экстраполяции для России А. Панарин подтверждает, таким образом, ее особую роль в истории цивилизации, но возможность сыграть эту роль связывает с отказом от «либеральной дихотомии —“гражданское общество — государство”». И предлагает возвращение к триаде: «церковь — государство —гражданское общество.» И следующим образом формулирует основное социальное противоречие современности —« столкновение не “демократии и тоталитаризма”, а экономического тоталитаризма и духовно- религиозного фундаментализма»…Такую позицию пока очень легко представить как анахронизм. Но ведь по существу А. Панарин утверждает одно: осуществленная секуляризация общества была не достижением, а социологическим просчётом.Цивилизация попыталась освободиться от власти трансцендентного, но это освобождение было преждевременным, чрезмерным — оно было освобождением подростковой по существу цивилизации, возомнившей  себя взрослой. Панаринский «анахронизм», таким образом, превращается в трезвую оценку нашей, запутавшейся в собственных соплях цивилизации: время   полного освобождения от начал мистических, от  удерживающей  власти идеального  в форме запредельного,для нее еще не пришло. И это не тактический ход — это признание цивилизационной ошибки. И по существу — единственная нормальная для России реакция на сегодняшнее состояние мировой цивилизации. Либо вместе с ней медленно опускаться на четыре лапы, либо… попытаться вернуться назад…« Чтобы отвоевать… нетленные ценности у посягнувшей на них и желающей их присвоить …экономической власти, нужна другая, альтернативная власть. Власть, которая объявит эти высокие ценности не ничейными, не выставленными на продажу, а своими, ею защищаемыми и неотчуждаемыми. В этом и состоит реальное социологическое проявление церкви как духовной власти, стоящей над гражданским обществом, захваченным “властью менял”…».

Уверенности,  что в ближайшее время у нас появится что- то напоминающее панаринскую парадигму, нет и  быть не может. Скорей всего, ее время еще не пришло, и она лишь постепенно выкристаллизуется  в каких-то реальных формах. Но по существу она и есть желанный третий путь. Путь, к которому начала принюхиваться и Америка.

         Очевидной  особенностью  панаринской  парадигмы, отвергающей  по существу идею конфликта  цивилизаций,   является   представление  о  доминантной  цивилизации.Оно  явно не формулируется, но оно    не только присутствует, но  и является  опорой  парадигмы. И именно поэтому особый  интерес  в связи с этой  парадигмой  представляет недавно   опубликованная работа   А.  Дугина   "Плюриверсум и геополитика ночи" -(http://www.odnako.org/blogs/plyuriversum-i-geopolitika-nochi/ ).  По  по статусу  своему    эта работа  несомненно    относится к числу идеологических   меморандумов.   Можно  не соглашаться  с  отдельными ее положениями  и с ней в целом, но нельзя  не признать, что   это  хорошо продуманная  и  логически безупречно изложенная концепция, в которой хорошо просматриваются   те  положения,  которые   взяты   в  качестве опорных, то  есть  приняты   как  постулаты  -  на  веру. Вот  один из  таких постулатов  и  есть смысл  в  связи  с панаринской парадигмой  обсудить  .

  Однополярность   и  многополярность  (плюральность)  - как  два  самостоятельных,  самоценных  и  конкурирующих друг  с другом   состояния  земной  цивилизации...  Это    и есть  один  из тех   первых  принципов,  что  положен  А.Дугиным в  основу .   Развивая  его, он  приходит  к  выводу, что господствующее   ныне  состояние  однополярности сорвалось в процесс  стремительного  вырождения, и  у земной    цивилизации   теперь  остаются  лишь   две возможности: либо  самоуничтожение,  либо  переход  в многополярное состояние. Две    возможности  остаются    и    у того, кто   знакомится  с дугинской  концепцией:   либо  безропотно  принять предложенное,  либо  поставить  под сомнение   взятый за  основу  первый   принцип. Но  усомниться  в опорном принципе ( любом ) можно  лишь одним способом: нужно  предложить   альтернативу  ему  - принять  на  веру  какой-то иной   принцип.

     Сформулировать  же  его можно, например, таким образом. Связанная  с исключительным  многообразием природных условий  на  земле многополярность  является,  и  всегда являлась,  единственным  состоянием   земной цивилизации.   Развиваясь,  это состояние  структурируется и  формирует, в  частности,     свою  доминанту  - с  определённого  момента      в  таком  качестве  и  оказывается   европейская   цивилизация.   Именно эта    вполне  естественная    доминатность   ее     и подаётся   как универсальность.  А  от  последней совсем недалеко и до  однополярности .

Если  все  это  принять, то  дугинские сумерки однополярного мира   - это    не столько   вырождение какого-то  базового  состояния  земной  цивилизации,сколько кризис  ее  доминанты.Очевидно,  что  подобная  смена   опорного принципа открывает  определённые  и  немалые  возможности.  В частности,  позволяет  оценивать  социальный  эксперимент, осуществлённый  Россией  в  20  веке,  прежде   всего  в качестве   попытки  выстроить  новую  цивилизационную доминанту...

Возникает  возможность  и    для  более  адекватной  оценки деяний  нынешней  российской  власти.  Получается,  что она  пока   так    и   не  отказалась  от намерения    удержать Россию  в  поле  господствующей       доминанты ,  то  есть соорудить   из  страны  сильную  и  достаточно  независимую часть   западноевропейской  цивилизации.   В  рамках представления  о  цивилизации-доминанте   особенно очевидно,  что  все  эти  средневропейские   упования  нашей  власти,  это  строительство  России-корпорации  на просторах  единой  Европы  от  Лиссабона  до  Владивостока (  а  то  и  далее  вокруг шарика  вновь до Лиссабона)   это  не что  иное, как  батрачество   на  Запад .  И   редуцирование (  опрощение)  цивилизационной задачи  России.

           Но Россия, как  страна исключительных природных   богатств, уникального исторического   опыта и   того универсального культурного  поля,  что  генерирует   ее государствообразующая   религия  Православие , должна  и обязана отстроить  себя  в качестве доминантной цивилизации   Земли.  Попытаться  сделать это  еще  раз .  Но  только  теперь с  опорой   исключительно   на  русскую

традицию.

   Увы,  но  взятый  А.  Дугиным  за  основу    принцип  приводит     к  представлению   о мировой  цивилизации, как о   плюральной,  бездоминантной,  мультикультурной(мультицивилизационной)...     То  есть    к  тому же качественному   эффекту,  к  которому  приводит мультикультуралисткое  толкование  евразийской  идеи.  Но подобные бездоминнатные системы  на  устойчивое  существование,  тем  более  в  условиях неравновесности ( а интенсивность   информационных  потоков    окончательно  перевели бытие земной цивилизацию в  такое  качество ), претендовать  не  могут.

    Плюральный  цивилизационный    проект,   если  и возможен,  то,  видимо,  только  для   совокупности... абсолютных  автаркий. Любое    же  взаимодействие в  такой  совокупности   - это   шаг  к    структуре  с  доминантой.

ЧИСЛО            ПОСЕЩЕНИЙ		ПОИСК  ПО САЙТУ на сайте  в интернете
НАПИСАТЬ        АДМИНИСТРАТОРУ                   САЙТА	Рассылки Subscribe.Ru Советую прочитать	©ВалерийСуриков